Огонь давней любви

– Есть новости? – спросил Люк.

– Пока ничего, – ответил Джейкоб и помрачнел.

– Звучит обнадеживающе.

– Зак выделил одного из своих людей, чтобы вести слежку, но, похоже, кроме всего прочего, имеют место денежные хищения.

– Довольно смело. Все заказы, оборудование компании, поставки хлопка, поместье, а теперь еще и деньги. Есть хоть что-то, на что этот парень боится замахнуться?

– Ничего, о чем мы бы знали. – Эйден покачал головой. – Как только мы отрезаем один путь, он тотчас находит другой. И всякий раз ему это дается слишком легко.

Люк нервно расхаживал по комнате, игнорируя ноющую боль в мышцах, напоминавшую о сеансе терапии. Угнетало стремительно нарастающее беспокойство, будто сжимались и давили стены. Ему болезненно хотелось двигаться, сбежать отсюда. Мучительно знакомое чувство.

– Все это удручает.

– Послушайте, – вмешался Эйден, – надеюсь, я смогу поднять вам настроение своей новостью. Завещание деда уже вступило в силу, и фабрика теперь моя.

– Ух ты! Быстрее, чем ожидалось. Мои поздравления.

– Гораздо быстрее, чем я ожидал. Но я рад, потому что теперь могу приступить к плану Б. Я доверил работу с документами моему персональному юристу, и теперь собственники мы трое.

Люк попытался осмыслить услышанное. Джейкоб высказался за обоих:

– Эйден, это твое наследство.

– Оно должно быть нашим. И ни в коем случае не яблоком раздора и оружием друг против друга, как того хотел бы дед.

– Ты слишком торопишься.

Люк не мог безропотно принять все это, чтобы брат был счастлив.

– Я не собираюсь здесь оставаться. Единственное, во что планирую вкладывать жизнь, – это карьера гонщика, к которой вернусь, как только буду готов снова сесть за руль. Я здесь вынужденно.

– Никогда не знаешь, что может случиться в будущем.

– Так вы поэтому так настаивали, чтобы я приехал домой? Думали, сможете принудить меня найти здесь что-то особенно мне дорогое и я не захочу уезжать?

– Я бы ни за что не стал заманивать тебя обманом. Мне слишком хорошо известно, каково это.

Когда-то дед имитировал собственную смерть, чтобы заставить Эйдена вернуться домой и заботиться о больной матери, хотя на деле оказалось, что это была всего лишь уловка, чтобы свести внука с Кристиной и поженить их. Даже теперь не проходило и дня, чтобы Эйден не столкнулся с последствиями того, что когда-то сделал Джеймс Блэкстоун. Правда, брату повезло, и у всего этого был счастливый исход. Но Люк не хотел его повторения.

Эйден продолжил:

– Я никогда не заставлю тебя насильно подписать документы. Надеюсь, в один прекрасный день сам захочешь вписать твое имя в историю фабрики и пожинать плоды.

Вся работа будет на Эйдене и Джейке. Вознаграждение за труды должны получать они, а Люк получит свободу. Он искренне любит братьев и семью, которая стала больше благодаря ним. Ну не может он остаться, терзаясь страстью к трассе. Внезапно перед глазами предстал образ Эйвери. Он попытался отогнать соблазнительное воспоминание. Возможно, они с Эйвери проведут какое-то время вместе, повеселятся, но потом он уедет. Без всякого сожаления. Как только поправится и будет полностью к этому готов.

Глава 3

От бесконечной работы, без намека на развлечения и отдых Эйвери скучала и грустила. Зато у Люка просыпалась жажда приключений. По его виду она поняла, что сегодня с ним будет непросто.

Она испытывала немало разнообразных чувств во время терапии: гордость, сочувствие, удовольствие, но никогда не ощущала раздражение и интерес одновременно. Как ему удалось ее зацепить, почти не приложив усилий? Всего несколько слов, и она уже путается в ногах. Одно лишь его присутствие действует как солидная доза феромонов, туманящих рассудок. Особенно тяжело приходилось, когда требовалось, чтобы руки колдовали над его телом.

Она обладала уникальными знаниями и определенной властью, отчего чувствовала себя спокойно и комфортно и ко второму сеансу подготовилась серьезнее и встретила его строго и сухо, сугубо профессиональным разговором.

– Я разработала подробный план. Теперь у меня есть возможность оценить твое состояние собственноручно.

– Собственноручное обследование! Как я мог пропустить такое? А если повторить?

– Веди себя прилично.

– О, милая, я не умею.

Как ему удается лишать ее равновесия так быстро и бесповоротно? Наконец Эйвери преодолела себя.

– Послушай, в этой клинике я – босс. И это моя работа, моя профессия. – Она приняла суровый вид, но его это лишь позабавило. – Здесь я тебе не друг, не член семьи, и не… – Чуть не вырвалось «твоя девушка». – Так что заканчивай свои игры и займись делом.

Люк не ответил, что немало удивило Эйвери, ведь он отличался чрезвычайно быстрой реакцией. Однако она чувствовала на себе его неотрывный взгляд. Не иначе готовится к бою.

«Господи, будь милосерден!»

Люк дразнит ее, играет. Похоже, она вот-вот вспыхнет изнутри. Ничего подобного Эйвери не испытывала с тех пор, как он шутливо заигрывал с ней в старших классах школы.

– Пойми меня правильно, мы можем быть друзьями в любом другом месте.

– Значит, можем?

– Но не на работе.

Очевидно, он намеренно передергивал и обращал ее слова в свою пользу. Ради собственного развлечения.

– Значит, вне этих стен можно все?

Хитрец.

– Приступим к работе. Немедленно.

– Могу я сказать еще кое-что, прежде чем временный запрет на дружбу вступит в силу?

Все ясно, что бы она ни сказала, это лишь раззадорит его. Эйвери не снизошла до ответа.

– Слушай, я ведь не шутил насчет ужина.

Вздрогнув от неожиданности, она, не колеблясь, посмотрела на него, на мгновение ощутила глубокую связь между ними и отвернулась.

– Не беспокойся об этом.

– Но ведь ты говорила, что хочешь развлечений, приключений.