Повелительница страсти

– А твоя комната? – спросил Мейсон, подошедший к ней слишком близко.

– Дальше… по коридору.

Она затаила дыхание, ожидая, что он будет настаивать на посещении ее комнаты. Следующей была комната Криса. Она не была уверена, что долго сможет держать себя в руках.

В попытке отвлечься она направилась дальше.

– Третий этаж пустует уже несколько лет. Там две ванные. В двух комнатах есть камины. На этом же этаже библиотека.

К ее удивлению, Мейсон не высказал желания заходить в ее спальню и подниматься на третий этаж.

Когда они спускались по лестнице, он не оборачивался до тех пор, пока не дошел до бокового входа, и его рука не обхватила хрустальную дверную ручку.

– Если возникнут проблемы, я попрошу моего адвоката связаться с вами.

– Конечно, – кивнула она.

– Было приятно увидеть тебя снова.

Хитрая ухмылка на его лице объясняла, почему приятно, – потому, что он достиг своей цели.

Хотела бы и она сказать то же самое.

Глава 3

– Дата подписания назначена. Поместье практически наше. – Мейсон усмехнулся, глядя на брата, затем повернулся к адвокату и протянул ему руку для рукопожатия: – Вы были великолепны. Мы действительно ценим это.

Джеймс Кови хмыкнул:

– Я получил удовольствие от сделки. Рад был помочь вам в этом деле.

Кейн пожал ему руку и улыбнулся в ответ, однако, когда адвокат, попрощавшись с братьями, спустился с крыльца и скрылся за углом здания, улыбка на его лице померкла.

Мейсон знал, о чем он подумал. Они оба хотели, чтобы отец был свидетелем их успеха. Мейсон положил руку на плечо Кейна, и они переглянулись.

Это будет нелегко, но в знак памяти об отце у них будут лучшие конюшни, и они достигнут желаемого, используя то, чему он их научил.

Это было то, о чем он мечтал.

Кейн уезжал на полторы недели, чтобы обучить нового управляющего ранчо в Теннесси, которого они наняли для своих конюшен. Они не бросали свое прежнее место жительства, но оно перестало быть их главной резиденцией. Мейсон с нетерпением ожидал дня, когда сможет приступить к делам в поместье Хайятт на правах хозяина. Он подозревал, что ему понравилось бы тыкать своим новообретенным успехом в лицо Долтона Хайятта, но в глубине души считал это недостойным.

– Я даже не знаю, что там происходит, – сказал он. – Когда я осматривал конюшни, там никого не было, кроме парня, с которым мы разговаривали, кажется, его зовут Джим. С тех пор я не видел никого из Хайяттов… и Эвы-Мари… в городе.

– Так посмотри на нее сейчас.

Мейсон взглянул в том же направлении, что и брат, и сразу увидел Эву-Мари, направлявшуюся в их сторону по широкому тротуару. Элегантное платье и туфли на каблуках сильно отличались от той одежды, в которой он видел ее в прошлый раз. Она была прекрасна. Как и всегда. Однако в устремленном на него взгляде читалась неприязнь. Несомненно, она была ожесточена против него.

Вроде бы он не сделал ничего плохого? Хотя нет, сделал…

Эва-Мари остановилась у подножия лестницы у входа в офис братьев Харрингтон. Мейсон, глядя на нее сверху вниз, любовался отблесками солнца на ее темных волосах, спадающих на плечи.

– Мне сказали, где я могу тебя найти.

– Хм, и зачем я тебе понадобился? – спросил Мейсон нарочито развязно, пытаясь таким образом справиться с неожиданным волнением, нахлынувшим на него при звуке ее низкого, грудного, необычайно женственного голоса.

Кейн, заметив реакцию брата, насмешливо подмигнул ему.

Эву-Мари явно не испугала неприветливость Мейсона. Она протянула руку его брату:

– Вы, должно быть, Кейн?

Его предатель-брат пошел вниз по лестнице, чтобы пожать ей руку, затем взглянул на Мейсона через плечо:

– Мне пора. Увидимся вечером.

Какая подстава! Хотя Мейсон знал, что Кейн не убежал; брат просто оставил его в неловкой ситуации, которую он сам и создал. Шансы встретить Эву-Мари здесь были минимальные, хотя в этом городе было много хозяев конюшен.

Удостоверившись, что Кейн скрылся из вида, она обратилась к Мейсону:

– Могу я поговорить с тобой, пожалуйста? Рядом есть кафе.

Интуиция подсказала ему, что его собираются о чем-то просить, о какой-то услуге или об одолжении. Хайятты этого не заслужили. Долтон не проявил никакого милосердия, когда уволил отца Мейсона и внес в черный список, из-за чего того не брали на работу в другие конюшни этого штата. Его не заботило, что отец был единственным кормильцем двоих детей. Он хотел отомстить Мейсону за то, что тот посмел коснуться его дочери.

Мейсону не помешало бы это помнить, вне зависимости от того, насколько привлекательно выглядит взрослая Эва-Мари.

Кафе, расположенное в паре кварталов от офиса, имело литературную направленность и, судя по количеству посетителей, пользовалось популярностью. Вдоль стен кафе были выстроены книжные полки, на них были расставлены старые книги вперемешку с чайниками и кружками. Вокруг крепко сбитых деревянных столов стояли обтянутые кожей стулья с высокими спинками.

Мейсон взглянул на Эву-Мари и увидел, что она немного тревожно оглядывает толпу посетителей. С нескрываемой досадой он догадался, в чем дело. Оказывается, ничего не изменилось – она до сих пор стыдится показываться с ним на публике.

Пытаясь отогнать от себя обиды пятнадцатилетней давности, Мейсон небрежно бросил, направляясь к барной стойке:

– Займи столик. Я закажу кофе.

– О. – Эва-Мари взглянула в его сторону с робкой улыбкой. – Можно мне горячий яблочный сидр, пожалуйста?

Видимо, еще не время для кофе.

В ожидании заказа Мейсон облокотился на барную стойку и, глядя на свою спутницу, снова подумал, как все это странно. У них были странные, нетипичные отношения, но он точно знал, что Эва-Мари – единственная женщина, с которой у него было нечто большее, чем просто секс. Она была его первой… любовью. И наверняка последней.

Спустя несколько минут Мейсон поставил чашки с сидром на стол и сел напротив Эвы-Мари.

Она придвинула горячий напиток к себе и принялась крутить чашку на блюдце, как будто не могла решить, хочет пить или нет.

Мейсон молча ждал. Не он просил об этой встрече, а она.

– Я нашла место для родителей, – наконец произнесла Эва-Мари. – Они переедут завтра.

– Хорошо. Что-то не так?