Пламя души. Книга первая

В один прекрасный день Лена прибежала с работы, она вся светилась от радости:

– Вася, у меня для тебя хорошие новости! – сказала моя жена, не скрывая улыбки. – Со мной связался мой одноклассник Евгений Мотылёв, помнишь, я о нём рассказывала? Он ещё в школе очень умный был, так вот, он сумел поступить в научно-исследовательский институт по развитию нейроэлектронных исследований. Там он получил учёную степень, и вот недавно он узнал о твоей трагедии.

Лена изменилась в лице, но тут же с надеждой в голосе продолжила:

– Он предложил тебе помочь, они разработали там какую-то интереснейшую вещь, понять которую я так и не смогла. Попросил нас прийти к нему через неделю на беседу и показать то, что он придумал.

Я не питал больших надежд на какое-то странное предложение Лениного одноклассника. Мне не очень давались все эти технологии, я был немного далёк от заумной техники. Но не хотел расстраивать жену, поэтому сказал:

– Ну, давай попробуем сходить и послушать, что он нам сможет предложить.

Лена аж подпрыгнула от радости, услышав это от меня, тут же сильно обняла и поцеловала в губы. Это был горячий поцелуй любви, который я уже давно не чувствовал. Наверное, после трагедии совсем очерствел. С улыбкой на лице она убежала на кухню готовить нам с дочкой ужин, а я продолжил лежать или полусидеть в своём инвалидном кресле. Ой, как меня напрягают все эти слова, начинающиеся на «инвалид…». Уххх, аж передёргивает, но поделать нечего.

Прошла неделя, и мы собрались к однокласснику Лены, который предложил помочь мне. Когда мы подъехали к зданию и мою коляску вытащили из транспорта, у меня челюсть отпала. Передо мной было огромное здание, которое уходило ввысь, этажей этак на пятьдесят или семьдесят: из-за сплошного остекления нельзя было понять. А ещё вокруг этого здания, зависая в воздухе, летали дроны. Вроде бы ничего необычного, но дронов было около двадцати, и все они парили вокруг здания, описывая неведомую мне фигуру, но при этом не сталкиваясь между собой. Этот левитирующий танец дронов гипнотизировал и поражал своей красотой. Лена с Машей шли рядом и тоже восхищались данной картиной. Но стоило нам зайти внутрь, как наше удивление возросло ещё больше. На входе нас встретила голограмма или проекция, не знаю, как её правильно назвать, мужчины в строгом костюме и в очках.

– Здравствуйте, я ИИ №343—70, – представился нам мужчина. – Скажите, по какому вопросу вы пришли к нам?

– Мы к Евгению Мотылёву, у нас с ним встреча на это время, – ответила жена. Проекция мужчины чуть моргнула, и он сразу же ответил:

– Да, доктор Мотылёв ждёт вас на минус тридцать шестом этаже.

Тут челюсть повторно упала вниз у нас троих. Офигеть, это здание уходит в небеса в высоту, так оно ещё и в глубину устремилось. Увидев наш ступор, проекция мужчины ответила нам:

– Некоторые исследования требуют замкнутых пространств и умеренно созданного давления, поэтому часть уровней нашего института находится под землёй.

Он сказал «многие»? Эта верхушка небоскрёба всего лишь малая часть здания? Вот до чего дошёл прогресс. Тут же проекция мужчины отошла чуть в сторону и вежливо указала нам в сторону лифта. Быстро отойдя от шока, мы последовали в лифт. Маша решила сама нажать на кнопку, но кнопок там не оказалось. «Как тогда нам спуститься на нужный этаж?» – тут же прочиталось в наших глазах. Двери лифта только закрылись, и появилась проекция другого мужчины, более статного и также в чёрном костюме.

– Вас ждут на минус тридцать шестом этаже, – сказала проекция этого мужчины, и мы плавно поехали вниз.

Я не успел досчитать до десяти, как двери лифта открылись, представив нашему взору стену коридора с большими цифрами «Минус 36 этаж». Как только мы вышли из лифта, под нашими ногами начали загораться зелёные стрелки, указывающие нам дорогу в нужном направлении. Эти яркие указатели привели нас к кабинету с большими двойными дубовыми дверьми, на которых висело электронное информационное табло «Доктор Мотылёв». Лена постучала и открыла дверь. Внутри за большим столом сидел мужчина, напротив него стоял какой-то молодой парень в белом халате и с планшетом в руках.

– Иванчук, вы можете быть свободны, – сказал, как мы уже поняли, одноклассник Лены. Молодой парень немедля покинул кабинет.

– Присаживайтесь, дамы, – указав на диван у стены, сказал доктор Мотылёв, и мои девочки сели на него. Он посмотрел меня:

– А вам, Василий, я не могу предложить присесть, так как видно, что вы этим обременены, – он указал на моё инвалидное кресло. Хотелось сказать ему что-то плохое в ответ, но он тут же продолжил:

– Я, как вы уже поняли, Евгений Мотылёв, старший доктор на этом уровне, а вы у нас ведь Василий Комаров?

Я лишь мотнул головой, и он тут же продолжил:

– Простите, если вас зацепили мои первые слова, я хотел бы вам предложить участие в нашей новой программе, в которой я являюсь ведущим специалистом. В эту программу мы приглашаем людей с… – он запнулся, – с похожими проблемами, как у вас. Но спешу вас огорчить: мы не сможем вам помочь снова ходить или что-то в этом роде. Мы лишь хотим вам предложить вернуть вкус к жизни.

Его последняя фраза меня зацепила: откуда он знает, что я перестал жить и начал существовать, и с этим пропал смысл жить дальше. Откуда? Я посмотрел на жену, которая всё это время сидела на диване, и, увидев мой взгляд, лишь опустила голову, признавая свою вину в этом. Теперь ясно, Лена всё про меня рассказала.

– И что же вы можете мне предложить, чтобы вернуть мою любовь к жизни? Вы пришьёте мне руки и ноги гориллы и устроите меня обратно в пожарную часть? Или вы сможете воскресить моего погибшего друга?

На последних словах я сорвался на крик, Евгений стоял, слушал и не собирался отступать:

– Я всё прекрасно понимаю, вам пришлось тяжело, но позвольте мне начать сначала?

Он дождался, пока я смогу чуть остудить свой пыл, и, получив мой одобрительный кивок, продолжил:

– К сожалению, я не могу вернуть всё то, что вы потеряли. Но с нашей новейшей разработкой вы сможете снова ощутить себя живым.

Последнее слово он как будто специально выделил, и меня это смутило.

– Нашим коллективом под моим руководством был создан специальный виртуальный мир…

Тут я не смог устоять и перешёл на крик, с яростью сжимая ручку коляски:

– И как по-вашему этот виртуальный мир сможет помочь мне ощутить себя живым? Вы посадите меня поиграть в пародию «Танчиков»? И даже если так, как мне может полегчать от этого? Я бы с удовольствием сейчас влепил тебе по твоей шибко умной роже – вот от этого мне бы стало гораздо легче.

Я был в ярости: как этот недомерок сможет сделать хоть что-то, что возобновит мою любовь к жизни? Я просто кипел от его слов, и, собрав всю волю в кулак, крикнул:

– Лена! Мы идём домой, я не хочу больше здесь находиться.

Моя жена послушно встала и со слезами на глазах помогла моей коляске выдвинуться в сторону выхода. Доктор Мотылёв стоял и наблюдал, как мы уходим из его кабинета. Домой мы ехали молча, лишь Лена тихо всхлипывала. Злость не отпускала: меня чуть не подбрасывало от одной мысли об этом докторе. Вот встретился бы он мне на улице, точно бы ему своей единственной рукой морду начистил.

Приехав домой, Лена помогла мне лечь в кровать и ушла другую комнату. По ней видно было, что она очень сильно расстроилась. Ну, а что я мог поделать? Ведь его предложение уже в самом начале было похоже на какую-то ерунду. Засыпал я в одиночестве, Лены я так и не дождался. На утро, не успел я проснуться, жена уже убежала на работу.

Прошла ещё неделя с того момента, как мы ездили в этот странный институт. Жена день ото дня становилась лишь мрачнее. Один её вид заставлял моё сердце обливаться кровью, в этой семье страдаю я, а теперь ещё и Лена. Нет, я не могу так, я лишь обуза для нашей семьи. И тут в голову ко мне пришла не очень хорошая, но давно засевшая мысль.

Я остался один в квартире, Лена ушла на работу, Маша в школу. Я больше не мог лежать на этой кровати, попытался сесть на инвалидное кресло, но меня постигло разочарование в виде падения с кровати. В ярости я ударил по полу: какой из меня теперь человек, раз даже с кровати встать не могу? Я пополз в сторону ванной комнаты, полз, подтягивая своё тело единственною рукой. Это было долго, неуклюже и очень позорно для меня. Я прополз через всю квартиру и оказался у двери в ванную комнату, но как мне её открыть? Ручка была на уровне метра или чуть выше. Приняв полусидящее положение, я попытался дотянуться до ручки этой двери. С переменным успехом у меня получилось преодолеть эту преграду. Мой путь лежал к самой ванной, с большим трудом я перемахнул через её борт и оказался внутри. Поставив заглушку в смыв, начал наполнять ванну тёплой водой. Мои мысли поплыли, как же давно я не лежал в тёплой ванне? Просто вот так лечь и нежиться в воде, да ещё и с пеной, ах… Что-то я отвлёкся, как мне теперь тут нежиться? Я же получеловек в прямом смысле слова. От этих мыслей во мне забурлила кровь, я решил взять бритву, которая лежала на раковине рядом. Пытаясь дотянуться, я всё дальше свисал, и вот заветная бритва уже почти в руках, но скользкая стенка ванны меня оттолкнула. Ну как оттолкнула, я просто соскользнул и упал на пол, ударившись головой о плитку. И снова темнота овладела моим разумом.

Открыв глаза, я увидел вновь белые стены, но уже не те, которые видел после трагедии. Попытался осмотреться. Как только повернул голову в одну из сторон, почувствовал резкую боль в тыльной стороне головы. Из коридора появился силуэт, но я его разглядеть пока не мог. И только услышал:

– Мама, папа проснулся!

Значит, это моя дочь. За ней вошла ещё фигура, по всей видимости, это была Лена. Маша тут же подскочила ко мне, начала обнимать меня и приговаривать:

– Папа, ну за что ты так с собой? Мы тебя очень сильно любим, а ты так с нами хотел поступить?

Я не знал, что ответить, это было столь внезапно, что с губ сорвалось лишь:

– Простите меня…

Тут подошла Лена и вместо того, чтобы обнять меня, как и дочь, она смачно хлестанула меня по лицу ладонью:

– Ты что творишь? Знаешь, как мы перепугались все? Мы ради тебя горбатимся, стараемся продержаться. Если бы мне не позвонили соседи снизу, сказав, что мы их топим. Если б не это, ты помер бы там в этой ванной, истекая кровью.

Она смахнула слёзы, взяла дочь за руку и сказала:

– Маша, пойдём домой. Папа и без нас неплохо справится здесь.

– Но мам, он же не сможет сам добраться до нашего дома, – сказала Маша непонимающе.

– Он как-то добрался до ванной комнаты и как-то смог забраться в ванну, так и тут он справится сам.