Для того, чтобы освободиться от ножа потребовалось двадцать минут. Стоило ножу покинуть плоть и из горизонтально раззявленной щели пореза забил красный родничок. Несколько секунд и напор спал, родничок иссяк.
Рану Егор залил закипевшей белыми пузырями перекисью. Ненужная предосторожность: если бы кровь ринулась наружу, перекись бы не помогла. Дождавшись, когда шипение пошло на спад, он впрыснул внутрь себя, в мясо, четверть бутылочки хлоргексидина. Закинувшись таблетками, Егор замочил нитки искусственного шёлка в водке. Выбрав из набора иголок среднюю, приступил к вышивке по живому. Поддевая иглой края кожи раны, протыкал её, стягивал, и так накладывал швы до тех пор, пока не заштопал. Оставались бинты. Закончив, Егор ощутил зверскую усталость. Рана болела, но уже не так. Не саднила, а жгла. Не такое уж неприятное чувство, если сравнивать с тем, что было.