Предначертанное сбудется

Глава 2. Анализ

Юрий Андреевич Семенов сидел в своем кабинете. Где-то в конце коридора слышались шаги, шумливо отзывающиеся на половых досках. С чувством глубокого удовлетворения Семенов затянулся и затушил окурок сигареты в новенькой, подаренной на Новый год пепельнице с изображением каких-то неведомых ему, человеку предпочитающему мир и покой вылазкам в дремучие леса, зверей. Он медленно выпустил дым из легких и вдохнул полной грудью не самый свежий воздух кабинета, наполненный дымом и пылью груды бумаг и книг, лежавших в его кабинете не только на столе, но и на полу и даже на стульях. Семенов, по обыкновению, подвел жирную черту и поставил подпись в ведомости доставки секретной корреспонденции, выполненной лейтенантом внутренней службы Амбросимовым. Кто у нас следующий? Палладинов. В его ведомости значились две фамилии: Демидов и Петров. Юрий Андреевич, взглянув на календарь, удивленно поднял брови, откашлялся, убрал ведомость и подошел к окну. Солнце пригревало. Тонкое стекло отделяло его от морозного ветра, колющих снежинок, при мысли о которых Семенов слегка поморщился, словно слова «майор внутренней службы» в его удостоверении защищали от всех бед и стужи, подстерегающих за пределами хорошо охраняемой, обнесенной колючей проволокой территории специальной связи России. Раздался звонок:

? Семенов у телефона.

? Товарищ майор, говорит лейтенант Палладинов, я звоню со станции Шалакуша.

Юрий Андреевич метнул взгляд на карту, занимавшую в его кабинете почетное место напротив стола. Он гордился своим знанием географии родной страны. И не зря. Без труда он отыскал Северную железную дорогу, станцию Шалакуша и следующую за ней станцию Плесецкая. Мгновение назад он уже встречал ее в графе «Пункт назначения» для гражданина Петрова.

? Допустим. И что ты там делаешь?

В доли секунды слова преодолели расстояние в несколько сотен километров и вырвались из трубки телефона Палладинова. Ох, не сулил этот тон ничего хорошего. Но и делать было нечего, пришлось выкладывать все, как есть.

? Обстоятельства непреодолимой силы, Юрий Андреевич. Почувствовал неладное, решил сойти…

Семенов оторвал от уха трубку, про себя выругался и вспомнил то время, когда специальной связи было доступно многое: большой автопарк, оружие и так далее. А теперь многие сотрудники, вот так, на свой страх и риск, инкогнито перемещались по северу России.

? Письмо для Петрова у тебя?

? Да.

? Так вот, поедешь до Плесецка на машине. Я пришлю к тебе Амбросимова. Он при оружии. Конец связи.

? До свидания.

Досада и стыд одолевали Виктора. Теперь утром он с усмешкой вспоминал вчерашний инцидент в поезде: событие, кажущееся ночью каким-то магическим или волшебным, утром воспринимается игрой больного воображения. Приедет Амбросимов, важный, на автомобиле, и они передадут это чертово письмо. Выругавшись, Виктор вышел на перрон и вдохнул холодный зимний воздух.

Палладинов проснулся, когда они с Амбросимовым подъехали к дому №1 по ул. Героев Космоса поселка Плесецк. В машине было тепло, и выходить совсем не хотелось. Сказать Амбросимову, чтобы сам отнес письмо? Он же согласится. Но не упустит возможности об этом рассказать, в том числе Семенову, и тогда Палладинову несдобровать: он обязательно станет объектом насмешек.

? Давай пакет, ? сказал Сашка Амбросимов, молодой и красивый, с большими амбициями. Так и хочется спросить, зачем он пошел в посыльные, пускай и с пистолетом в кобуре?

? Я сам, подожди здесь, ? ответил Виктор.

Снег хрустел, зимнее северное солнце светило так, что смотреть, кроме как себе под ноги, никуда было нельзя. Дверь в подъезд была отворена, и Палладинов, быстро поднявшись по лестнице, позвонил в дверь. Никого. «Может положить в почтовый ящик?» ? подумал Виктор. Улыбка мелькнула на его лице. Постояв у двери еще пару минут, он спустился. Сев в машину, они несколько минут слушали магнитофон. Неожиданно для самого себя Палладинов спросил:

? Вот скажи мне, Амбросимов, бывает такое у тебя: встретишь человека, а он все про тебя знает и более того с тобою этим делится?

? Ты чего это, Витя? Неужели тебя цыганка с картами с дороги сбила?

? Нет, сложно сказать, кто именно.

? У меня тоже такой случай был. В студенчестве работал с товарищами в Ямало-Ненецком округе, в последние годы существования всесоюзных студенческих строительных отрядов. Обратно на поезде возвращались, помогли одной милой старушке сумки от поезда до вокзала донести. А она нам, вместо «спасибо» и заявляет: одному, мол, быть большим начальником, другому ждать большой любви, но, к сожалению, безответной, а мне сказала, что я сильный и энергичный, но меня это подведет, и ждать мне чего-то плохого. Только до сих пор не понял чего.

? Да я не об этом…

Их разговор прервал гражданин, прошедший мимо машины и с осторожностью оглядывающийся по сторонам. Он постоял около соседнего подъезда и, лихо пробежав по тротуару, вбежал в знакомый для двух фельдъегерей подъезд. Через несколько минут в окне Петрова зажегся свет. Амбросимов и Палладинов переглянулись и без слов поняли друг друга. Виктор кивнул своему коллеге и, выйдя из машины, направился к нужной двери. Быстро преодолев лестничные марши, он вновь нажал на дверной звонок. Слыша, что у двери кто-то копошится, он, дабы не пугать адресата, представился. Петров, удивленный и слегка взволнованный, открыл дверь. Понял, что фельдъегеря за ним следили. Палладинов предъявил удостоверение. Петров выглянул из двери, вышел на лестничную клетку, посмотрев на первый этаж, и, подозвав Палладинова, зашел в квартиру. Взору фельдъегеря открылась маленькая захламленная квартира. Повсюду находились самые разнообразные вещи, о предназначении которых Виктор мог только догадываться. Здесь была небольшая коробочка с зеленым экраном и множеством валкодеров и маленьких кнопок, пыльный диск с металлическими шариками и стеклянными колбами по бокам, прибор очень похожий на лампочку, с небольшими металлическими пластинами внутри, а также масса других приборов, на которых Палладинов не успел зафиксировать взгляд. Петров переступил через пару коробок, стоявших в коридоре, отодвинул в сторону треногу и зажег настольную лампу в единственной комнате. На столе толстым слоем лежали разнообразные чертежи, преимущественно на русском языке, но встречались и иноязычные буквы и символы.

? Ваше письмо, гражданин Петров.

? Да, давайте, где расписаться?

Палладинов подал ведомость и, получив автограф Петрова, поинтересовался:

? А что это у вас? Вы инженер? Формул таких я еще не видал, ? Виктор указал на коричневую доску, покрытую по краям меловой пылью солидной толщины. На ней были нанесены разные окружности, траектории движения и, самое главное, колоссальное количество формул, а также несколько крупных вопросительных знаков.

? Не имею права вам ничего рассказывать. Сами все рано или поздно узнаете. Извините, мне необходимо работать.

Палладинов пошел к выходу и обратил внимание на висевший в коридоре календарь с обведенным числом 19 и надпись, выполненную большими строчными буквами «ЗАПУСК». Не успел Виктор переступить порог, как дверь за ним захлопнулась. «Странный гражданин», ? подумал он. Выйдя на улицу, фельдъегерь сразу направился к заведенному автомобилю. Через мгновение машина тронулась с места и понеслась в родной город.

Лейтенанты внутренней службы больше не возвращались к неоконченному разговору. По дороге от дома №1 по ул. Героев Космоса до железнодорожной станции Палладинов думал о Петрове. Средних лет, лицо интеллектуала, но постоянный страх в глазах, неуверенность движений, неразборчивость слов оставили осадок у лейтенанта. Его мысли прервала троица, стоящая у вокзала. Они кого-то ждали. Взгляд воспаленных глаз одного из них упал на едущую по заснеженной дороге фельдъегерскую «Волгу», на мгновение встретившись с Виктором. Автомобиль пронесся мимо и Палладинов в зеркало заднего вида еще долго наблюдал за стоявшими у вокзала молодыми людьми, смотрящими вслед уходящей машине.

Для Виктора дорога домой пролетела незаметно. Он был погружен в мысли о случившемся. Чем ближе «Волга» была к серому зданию фельдъегерской службы, тем все больше он думал о том, что сказать Семенову. Ведь, по сути, никакая опасность его не подстерегала, просто какое-то наваждение. Въехав на территорию и припарковавшись, оба лейтенанта поднялись в кабинет начальника. Семенов встретил их, как всегда, выглядывая из-за горы бумаг. Поприветствовав друг друга, фельдъегеря поделились с ним деталями доставки писем. Юрий Андреевич выслушал их и обратился к Палладинову:

? Палладинов, почему маршрут изменил? В Шалакушу тебя никто не отправлял.

? Товарищ майор внутренней службы, в купе со мной очень подозрительный гражданин ехал, Лугов Иосиф Соломонович. Про Петрова мне говорил. Предупреждал, что в Плесецке выходить не стоит. Я не стал рисковать…

? Знаешь, лейтенант, есть такое хорошее выражение: боишься – не делай, делаешь – не бойся. Надо было разобраться с этим Луговым. Разузнать, откуда у него информация, зачем он тебя предупредил. В противном случае задержать его, потому что, сдается мне, нечиста у него совесть. Осведомлен очень хорошо. Такие встречи просто так не происходят. Потому, Палладинов, с тебя рапорт, опиши все как можно подробно: портрет Лугова, как себя вел, что именно говорил; а я по своим каналам попытаюсь пробить, кто он такой. Свободны.

Дождавшись, пока они с Амбросимовым выйдут из кабинета, Палладинов, сославшись на то, что забыл кое-что спросить, вернулся в кабинет.

? Юрий Андреевич, я про Демидова хотел спросить. Вы с ним лично знакомы?

? Витя, я много наслышан об Иване Матвеевиче, служил в КГБ, имеет правительственные награды, ? затем Семенов, подумав, добавил: ? Ушел на пенсию не так давно, но, несмотря на то, что выглядит дряхлым стариком, нам с тобой фору дать может. Я не удивлюсь, если он до сих пор как-то связан с секретными службами…

? Понятно, мы могли доставить ему неприятные вести, правда?

Семенов улыбнулся и достал сигарету.

? Содержание писем я не знаю. Вообще ? Демидов колоритная фигура. Довелось мне с ним беседовать в девяносто первом по поводу ГКЧП и распада СССР. Я ему говорю, мол, все пропало, что было, уже не вернуть, а впереди только неизвестность и разруха. Как дальше жить, спрашиваю я у него? – тут Семенов начал рассказывать про славное советское прошлое. Собственно говоря, это была его излюбленная тема, которую он, по возможности, не обходил стороной, – так вот, знаешь, что мне Демидов ответил? «Юра, – говорит, ? ты не расстраивайся, не жди ничего плохого. Туго будет, но все вернется на круги своя. Это новый виток истории России. А история нам доказывает, что Россия подобна сказочной птице Фениксу. Она сильна и непобедима извне, но сжигает себя в собственном гнезде, чтобы возродиться вновь и достичь прежнего могущества. Так было в смутное время, когда поляков в Москву сами запустили, и не один год они там восседали, в семнадцатом году, когда с ног на голову все перевернулось, и так происходит сейчас. Не ровен час Феникс расправит крылья и вновь покажет свою истинную красоту». Вот так, Витя, он и сказал. Он не простой человек и знает побольше нашего. А ты чего, собственно, интересуешься?

? Лугов не только про Петрова говорил, но и Демидова упоминал. Сказал, что я, якобы, ему дурную весть принес.

? Чтобы такое сказать, даже информацией владеть не нужно. Корреспонденция нередко ему приходит и, сдается мне, не самого приятного содержания. Он ведь служивый человек. Сын Демидова, кстати, тоже по его стопам пошел, в Чечне сейчас… Про него, может, какая-то информация. Получается у Демидова с государством своего рода роман эпистолярного жанра.

? Спасибо за такой содержательный ответ. Разрешите идти? – спросил Палладинов.

? Ступай, – сказал Семенов и, пуская круги дыма, подошел к окну.

Разобравшись с бумагами, ответив на кучу вопросов коллег, Виктор пошел на остановку. Через некоторое время он наконец-то был дома. Там его встретила жена Саша. Поделившись с ней всем произошедшим за последние два дня, он поужинал, принял душ и лег спать. Но вместо снов в голову лезли только мысли о Петрове, будущей «встрече» с Демидовым, о трех парнях, стоявших на вокзале Плесецка, и Иосифе Соломоновиче: «Как он себя назвал? Провидение, кажется. Что это вообще значит?» ? и тут догадка осенила его: «Ведь люди могут бороться не только против моей, фельдъегерской работы, но и помогать ей. Иван Матвеевич сообщил обо мне Лугову, о дальнейшем моем пути догадаться было несложно, ведь когда я покупал билеты, на вокзале были люди! Обогнув железнодорожную станцию на машине, Лугов подсел на следующей станции и выложил мне все: где сходить, где остаться на ночь. Все гениальное просто…» Виктор не заметил, как уже стоял у окна своей многоэтажки и смотрел вниз на ночной город. На улице медленно проезжали машины, когда такой снегопад лучше никуда не торопиться. Снежинки, словно крупицы муки, летали в воздухе, плавно ложась на крыши домов, автомобили и головы прохожих. Особенно много снежинок видно под горящими фонарями. Они летают около светильников, как гнус летом, не зря снег называют белыми мухами. Укутанные снегом четыре сосны стоят у входа в научно-производственное объединение, находящееся напротив дома Палладинова. Они стоят под снегом и ждут, когда хозяева квартир понесут их младших собратьев, отживших свою короткую новогоднюю жизнь, на помойку. Из окна не видно дальше одного километра, и за этой снежной пеленой, словно звезды в синем небе, лишь различимы рекламные вывески и придорожные фонари, а фары движущихся вдалеке автомобилей напоминают космические корабли. Одна вывеска прямо напротив его дома, периодически моргая, как елочная гирлянда, созывает всех людей зайти и купить цветы. В некоторых окнах стоящего напротив дома горит свет. Где-то теплый, а где-то холодный. Наверное, как и атмосфера, царящая внутри. Каждое окно ? это обособленная, не похожая на другую, жизнь, которая через небольшой прямоугольник, будто экран телевизора, транслируется для соседних зданий. Палладинов перевел взгляд на тротуар: было уже совсем поздно, но где-то шли люди, два человека вроде бы. Они спокойно шли и беседовали, видно это было по жестикуляции одного из них. В столь поздний час они, вероятно, не ожидали встретить машину и стали переходить дорогу в неположенном месте. Странное предчувствие овладело Виктором, сейчас что-то должно было произойти. Он не сводил глаз с этой странной пары и вдруг заметил, как из-за угла появился автомобиль, стремительно набирающий скорость и едущий в их сторону. Сейчас они встретятся. Виктор чувствовал себя пресловутым провидением. Сейчас…сейчас…Он был не в силах развести автомобиль и этих людей. Прислонив ладонь к холодному, покрытому инеем стеклу, Виктор ждал, что сейчас произойдет непоправимое. Но люди на улице преспокойно перебежали дорогу, водитель лишь поморгал им дальним светом фар, и на этом их пути разошлись, они направились в разные стороны. Палладинов улыбнулся. Нужно отдохнуть ? последняя поездка потребовала от него огромного напряжения и забрала много сил.

Глава 3. Воспоминания

Утро наступило быстро и неожиданно. Открыв глаза, Виктор посмотрел на спящую Сашу. Она была так же прекрасна, как и в день их первой встречи. Он помнил его по минутам…

Виктор совсем недавно устроился на фельдъегерскую службу, и, как многие начинающие работники, совсем по-другому представлял себе этот процесс. Вместо опасных поездок, путешествий на край Земли, чтобы вручить вверенную корреспонденцию адресату, он занимался бумажной волокитой и составлением всяческих ведомостей. Предстояли рутинные будни. Несколько дней Виктор занимался разбором корреспонденции: имена, адреса заполнили, казалось, все закоулки памяти в его голове. Перед его взором был архив, кучи документации. Так в разборах кучи бумаг прошел очередной день. Виктор, по обыкновению, вышел из серого, слегка мрачного здания, где по долгу службы трудился, и побрел на трамвай. Фонари тускло горели желтым светом и освещали лишь то небольшое пространство, находящееся непосредственно под их цоколями. Зима уходила и уступала дорогу весне, зарождению новой жизни. Подошел его трамвай. Палладинов, медленно войдя в него, оплатил проезд и сел у окна. Трамвай отошел от остановки и, проехав последний фонарь, погрузился во мрак. Палладинов не сразу обратил внимание на девушку, сидящую на сидении по другую сторону трамвая. Казалось, будто весь ночной мрак рассеялся, и зима со всей ее прохладой отступила, а в трамвай ввалилась немного неуклюжая, но такая долгожданная весна. Он сразу поставил перед собой цель познакомиться с девушкой. «Боже, как она прекрасна. Сколько она еще будет ехать? Выйти вместе с ней или подойти сейчас?» ? думал Виктор. Трамвай следовал своим маршрутом, впуская и выпуская пассажиров. На каждой новой остановке он все больше и больше заполнялся людьми и все так же незатейливо и просто продолжал свой путь. Уступив место вошедшей даме, Виктор посмотрел в окно. Но он ничего не искал за ним, смотреть во мрак ему было незачем. Он искал отражение понравившейся девушки. Но вот незадача: место прекрасной незнакомки пустовало. «Нет! Как же это могло произойти? Когда?» – мысли вихрем пронеслись у него в голове. Виктор корил себя за то, что не успел познакомиться с прекрасной девушкой. А когда он уже успокоился и продолжил смотреть в окно, трамвай подъехал к следующей остановке. Люди начали выходить из трамвая, и он услышал вопрос одного из пассажиров:

? Женщина, это не вы обронили перчатку?