Революционер. Тьма есть в каждом

– Да конечно!

– Но я бы очень хотела еще раз с тобой увидеться, ты дашь мне свой номер?

– Эмм.. нууу… у меня нет телефона. Курт засмущался.

– Ох.

– Но телефон есть у Сэма!

Элеонора «отцепилась» от Курта и подошла к Отто. Она пробыла там пару секунд, что-то спрашивая у бармена, и вернулась с клочком бумаги.

– Вот держи, это мой номер, буду ждать звонка!

Она поцеловала Курта в щеку и направилась к выходу. Там ее уже ждали подруги и Сэм, болтающий с одной из них. Курт все еще стоял на одном месте, будто в ступоре и смотрел на уходящую девушку.

Всю следующую неделю он думал только о ней. Приходя на работу, он часами сидел над бумажкой с номером телефон, но все не отважился позвонить. Когда они с Сэмом заглядывали в Крапстер, Курт все время смотрел

на входную дверь в надежде, что вот сейчас она войдет. «Да позвони ты уже ей!» каждый день надоедливо твердил Сэм. И в один из дней Курт все же не выдержал и позвонил.

Глава 2: Совсем другой

Улыбка не сходила с лица Курта. Днями напролет он гулял с Элеонорой, любуясь водопадом ее каштановых волос. Говорил, говорил не умолкая. Курт рассказывал ей обо всем. Так легко и просто. Элеонора слушала его схватывая каждое слово и мило смеясь над его шутками. По началу это была дружба. Но со временем стало чем-то более крепким, хоть и не было поцелуев и ночей наедине, но все же что-то проскальзывало между ними, каждый из них боялся сделать первый шаг. Страх потерять то счастье, которое есть в данный момент, разрушило очень много семей. Честно говоря, Курт в тайне мечтал о будущем. Мечтал просыпаться рядом с ней, проводить с ней каждый вечер, выслушивать ее и в нужный момент подставить плечо. Курт был из тех кому в жизни нужна была лишь семья и верный друг под рукой, чтобы все было спокойно и мирно.

Дорогие дома и машины, заоблачная зарплата, слава и уважение. Об этом сейчас мечтают большинство людей. Быть лучше и круче других, строить из себя того, кем он не является на самом деле, и смотреть на человека, который меньше его по статусу как на скот. Это были вещи которые Курт ненавидел больше всего в этом мире.

Сегодня был хороший день. Курт и Элеонора сидели на небольшой полянке, окруженной деревьями, рядом с обрывом, в глубине которого тихо шумел Артер, и ленивое солнце заходило за верхушки деревьев на конце города.

Они сидели на небольшом коврике почти прижавшись друг другу и пили приятное ежевичное вино. Элеонора мило причмокивала и улыбалась.

– Расскажи мне еще о самолетах Курт.

– Ну сколько уже можно, я уже рассказал тебе все о себе, а о тебе я почти ничего не знаю. Улыбнулся Курт

– Я даже не знаю, что тебе нравиться.

Элеонора вскочила на ноги, и держа в руке бокал и закружила в танце. Ее платье развивалась как у танцовщицы кабаре.

– Танцевать. Прокричала Элеонора

– Я всю жизнь любила танцевать и даже в детстве занималась в балетной школе.

Элеонора снова присела рядом с Куртом и сделала глоток из бокала.

– И у тебя хорошо получается. Улыбнулся Курт.

– А кто твои родители? Курт отпил вина и приготовился внимательно слушать.

– Мой отец был военным, и мы часто ездили с места на место, а теперь он «шишка» в Артере, я точно не знаю.

– А мама моя живет в Торнхоле, это в трех часах езды от Артера, вообще-то я живу с мамой, но на лето приезжаю в Артер к отцу и подругам.

– Значит ты здесь только на лето?

Элеонора нахмурилась и ухватив бутылку с вином начала наливать его в свой бокал. Это было лишь жест, чтобы отвлечь внимание Курта от заданного вопроса.

– А кто твои родители Курт?

Серая краска наполнила Курта с ног до головы. Он встал, сжав бокал с вином, в руке и устремил свой взгляд на горизонт. Лицо горело в свете оранжевого вечернего солнца. Элеонора сидела позади и видела лишь темное очертание широкоплечей фигуры, но не видела хмурого лица Курта. Лишь когда голова Курта наклонилась к груди, она поняла, что ее вопрос задел, что-то давно забытое и больное в его душе.

Элеонора медленно, почти бесшумно поднялась с поляны и словно кошка подкралась к Курту. Он ощутил ее дыхание на своей шеи нежное прикосновение руки.

– Курт прости я…

– Я их не знал. Я не помню своего детства (и честно говоря, не хотел помнить). Помню лишь детский дом, как меня ввели за руку в огромную дверь, и взгляды. Толпа таких же детей смотрела на меня будто хотела сожрать за живо. Я сразу не вписался в новую семью – Курт повернул лицо к Элеоноре и сразу почувствовал дивный запах цветов и весенний свежести, этот аромат исходил от руки Элеоноре, что лежала на его плече. От этого аромата душа Курта снова расцвела, а хмурое лицо подернула легкая улыбка. – Меня называли чужаком и постоянно дразнили из-за… Не успел Курт закончить как их разговор оборвал громкий и протяжный Крик. Но вовсе это был не крик, точнее не обычный человеческий, а оглушительный вопль птицы немного походящий на орлиный

– Ой! Вздрогнула Элеонора, но ее страх мигом пропал, когда Курт перехватил ее руку на плече и крепко сжал в своей. – Не бойся это всего лишь большая птица.

Элеонора тихо рассмеялась, будто коря себя за трусость. А Курт сжал ее руку еще крепче.

– В общем жизнь там у меня была не сладкой, но именно в детском доме я научился отличать хорошее от плохого, бороться за своё, быть честным и добрым (хотя последнее у Курта в былые годы не всегда получалось) и именно там я встретил Сэма, он был единственным кто поддержал меня в трудные минуты, за что я ему буду вечно платить тем же. – Мы с ним прошли долгий и трудный путь, Артер стал для нас тем самым лучом надежды на обычную жизнь. Прости что – то меня понесло.

– нет, нет, мне интересно, ты очень хороший и интересный человек Курт.

– Хах! – ухмыльнулся Курт – ты не знала меня тогда, сейчас ты разговариваешь с совсем другим Куртом Татумом.

– Все мы в прошлом грешны Курт. Элеонора и сама не заметила, как слова сорвались с ее губ. – Ты очень странный, странный и не такой как все.

– Это плохо? С недоумением покачал головой Курт. Но Элеонора не могла выразить все, что она хотела этим сказать, и нервно пыталась объясниться, чтобы Курт не обиделся на ее слова. – Нет, нет я ни имела в виду совсем ни то что ты подумал я лишь… Она крепко обняла Курта за шею и поцеловала в щеку. – Ты просто другой, совсем другой! И мне это нравиться.

Глава 3: Пламенные речи

На плите медленно пофыркивал чайник. Сэм сидел за кухонным столом и насыпал кофе в чашку. Когда чайник закипел, Сэм снял его с плиты и залил в чашку кипяток. Взял со стола сигарету с зажигалку и со всем этим вышел на крыльцо дома. Это был небольшой трехэтажный дом на шесть квартир. Сэм с своей девушкой Анастасией жили на первом этаже, в двух комнатной квартирке. Сэм не отказывал себе в удовольствии, выйти перед работой на крыльцо и выкурить сигарету с чашкой кофе. Это стало для него каким-то ритуалом. он мог проспать и опаздывать на работу, собираться в спешке, но обязательно выделит время на кофе с сигареткой. Закончив свой завтрак, Сэм взял сумку с дивана, надел черную кожаную куртку, сегодня обещали дождь. Перед самым выходом он приоткрыл дверь в спальню и всмотрелся в темноту. Там на кровати, укутавшись в одеяло, мило дремала девушка. Сэм улыбнулся и тихо закрыл дверь. Выйдя на улицу, его лицо застыло в улыбке. Самым любимым временем Сэма было летнее утро. Невероятно яркое и чистое, синие небо, светящее солнце еще не видно. Запах свежести и росы, был просто умопомрачительным. Сэм подошел к машине, припаркованной у ограды рядом с домом. Это был старенький Dodge черного цвета. Он открыл ключами дверь и сел внутрь. Кожаная куртка заскрипела об полу кожаное сиденье. он вставил ключ в замок зажигания и повернул его, машина пофыркала и затихла. Обычно в таких случаях Сэм выругался бы на нее, да так, что уши завяли бы. Но сегодня у него было хорошее настроение и после нескольких попыток Dodge все-таки завелся и грозно зарычал. Говорят, что у старых машин есть душа, что будто они все чувствуют и если к ним плохо относится, то они ответят тем же. Не то, что нынешние куски железа, напичканные электроникой.

Сэм проехал несколько улиц и выехал на шоссе, ведущие мимо спортивного стадиона. Здесь он обычно подхватывал Курта, и они вместе ехали на работу. Но сегодня его не было. Курт попросил «прикрыть» его сегодня на работе. Это было не новостью для Сэма, он уже привык отмазывать Курта последний месяц. Да он и не был против, так как был счастлив за Курта, потому что все эти дни он проводил с Элеонорой.

Последний месяц они встречались практически каждый день. Гуляли в парках, завтракали и обедали в кафе, ездили в пригород на пикники, и не было ни дня, когда Элеонора и Курт не общались, хотя бы просто по телефону. Она кстати подарила Курту телефон, хоть он долго не хотел его брать, но все же сдался и принял подарок. Но чаще всего они проводили вечера на дороге в нагорье, каждый вечер они ходили туда и стояли, обнявшись на краю оврага, и смотрели, как заходит солнце, и загораются огни города. Это было их любимым местом, они провели там много вечеров.

Сэм уже подъехал к аэродрому. На машине туда не пускают, поэтому он припарковал машину рядом. Забрал сумку с соседнего сиденья. Закрыл машину и осмотрелся.

– Так мало. Прошептал Сэм

На парковке практически не было машин. Хотя почти половина работников ездила на автомобилях. Сэм достал из кармана пропуск, предъявил его на входе и зашел внутрь. Пройдя небольшое помещение, он вышел в другую дверь, и перед ним открылась знакомая картина. Большой, залитый лучами утреннего солнца, простор с понатыканными кое где двух и трехэтажными бараками. Небольшие тропинки извивались по всей территории от домика к домику. По ним то и дело суетливо пробегали люди в темно синих робах. Громоздкие машины проезжали туда и обратно. А в дали у самого горизонта величаво виднелись огромные ангары, стоящие в ряд, как по линейке, вдоль взлетной полосы. В небе кружило пару самолетов. Пролетая над головой Сэма, они своим звериным ревем двигателей, закладывали ему уши, и сотрясали стекла в окнах домов. Сэм шел по одной из извилистых тропинок. Солнце уже начало припекать, и он снял надетую, поутру, кожаную куртку. Кривая, еле протоптанная тропинка вышла на широкую асфальтированную дорогу. По краям дороге стояли бараки, валялся какой-то громоздкий мусор, иногда напоминавший обломки самолета. Кое где, вдоль дороги, подпирая небо, возвышались пышные синие ели. Но в основном деревья здесь заменяли каменные столбы с провисающими друг от друга толстыми кабелями и тонкими проводами, ведущими к красным кирпичным Электра будкам, противно жужжащим днями напролет. Сэм прошел почти всю дорогу и остановился у последнего домика в два этажа. Немного постояв, он широко и сладко зевнул, потягивая руками, и зашел внутрь, отварив тяжелую железную дверь. Стены внутри были пошарпаны, кое где рассыпалась штукатурка. Некогда белый потолок давно пожелтел. Пол был вымощен небольшими гранитными плитками светло серого цвета. В здании стояла гробовая тишина лишь только изредка тряслись и дрожали стекла от низко пролетающего самолета. Сэм прошел через длинный коридор, уставленный по обоим краям вереницей старых железных шкафчиков, с наклейными на них небольшими бумажками с именами их бывших владельцев. Когда-то здесь кипела жизнь. С полсотни трудяг, каждое утро здесь облачались в темно синие робы, громко спорили и смеялись, отправляясь на помощь железным птицам. Но с каждым годом самолетов становилось все меньше и меньше, и потребность в работниках уменьшалась. Но так было не только здесь. Ведь Сэма и Курта тоже отправили сюда из-за сокращения, и последний год им вообще показалось, их забыли. Они уже и не чувствовали себя как на службе. Работа здесь стала для них обычным житейским делом. Вот и сейчас Сэм не спеша шел на работу, а не бежал в поте лица как раньше, боясь получить наряд за опоздание. Пройдя еще один длинный коридор со стеной из выложенных, толстых, непрозрачных стекол, видно раньше там были душевые, Сэм уперся в небольшую, двух створчатую, деревянную дверь. На двери была наклеена бумажка «Сэм Сайлар». Сэм достал из куртки, висящей на руке, ключи. Он отварил дверь и ступил через порог. Просторная комнату освещали золотые лучи солнца. Сэм подошел к стоящему рядом деревянному столу, усыпанному пожелтевшими бумажками и небольшими книжками. Рядом, вдоль стены стоял еще один стол, так же уставленный тоннами книг и бумаг. У стены напротив, стояли два громоздких шкафа. Один деревянный с открытыми, заставленными книгами и старыми фотографиями, полками. Другой, железный с висящим, ржавым, амбарным замком. Помимо этого, в комнате стояло еще пару столов так же усыпанных бумагами и книгами, на одном уныло пылился старенький компьютер. Сэм подошел к столу, что стоял у самого окна. На самом краю стоял радиоприемник, а рядом небольшой пожелтевший электрочайник. Сэм достал из-под стола бутылку с водой и залил все что в ней было в чайник, нажал на заляпанную кнопку и чайник тихонько зашумел. Пока чайник испускал легкие струйки пара из носика, Сэм включил радиоприемник и начал крутить круглую ручку. Через пару секунд, шипение сменилось приятным женским голосом. Сэм подошел к шкафу, стоящему рядом с входной дверью. Достал из него темно синюю робу, высокие кожаные ботинки, положил все на стоящий рядом стул и начал, не спеша переодеваться.

– Ну что друзья, мы уже перевалили за восьмичасовую отметку, и я приветствую всех, кто не спит, в понедельник утром. Тихо доносилось из приемника.

Сэм уже облачился в робу и начал натягивать рабочие ботинки, изредка посматривая на шипящий чайник.

– С вами радио Артера! Чтож поговорим о произошедшем в нашем тихом городке за последнюю неделю!