Клиника «Обскур»

– Если можно.

Через секунду солдат вошёл в комнату с бутылкой воды, поставил возле Дика.

– Неделю назад вас привезли в медицинский центр с небольшими ранениями, ничего серьёзного для жизни, ожог второй степени на шее, ранения в плече, несколько царапин, ушиб головы и по всему телу синяки. После перевели к нам, в психологический центр, чтобы мы могли вас обследовать. Мы просмотрели записи камер, там была мясорубка, хоть вы и выполнили поставленную задачу. Но после случившегося необходимо проверить вашу психику. На данный момент вы на обезболивающих, вы почти все время в коме пролежали под капельницей. Вам следует пить больше жидкости, чтобы этот препарат вышел из крови, потому что он притупляет мозговую активность. Мы пропишем уже другое обезболивающее, но перед сном будем давать это. Мы вас не сразу вызвали, это была часть наблюдения. У вас появилось параноидальное беспокойство, недоверие ко всему, хотя вы были в безопасности и вам ничего не угрожало. Ну и плюс мы увидели по камере, что у вас появились болевые ощущения, а значит с вами можно разговаривать, препарат не будет мешать вашему мозгу. Я могу ответить на ваши вопросы, если они есть. От вас же хочу, чтобы вы рассказали полностью – с момента, как сели в вертолёт на задание в Мексике и до сегодняшнего дня. И да, я доктор Аврор Нейт. Можно просто Аврор. Можете приступать.

Он понимал, что придётся всё вспомнить, пережить снова. Обычная практика после миссии, но в этот раз перед ним сидит психолог, профессиональный мозгоправ, а не простой военный, как раньше. Дик собрался с силами, постарался не обращать внимание на боль, которая усиливалась, и начал рассказывать.

Шло время, стаканы менялись на столе – пустые уносили, приносили полные. От истории Ника Дик решил отказаться, сосредоточился на плену, спасении, в подробностях описывал каждый поход по дому. Глаза постоянно отворачивались от Аврора, Дику было стыдно, ладони потели. Страшно, хоть все это позади. Доктор слушал внимательно, делал записи в блокноте, не перебивая Дика.

– Что было на кладбище, как погибли ваш отряд?

Дик заколебался, почему доктор спросил про кладбище, этот тон с таким акцентом на словах «как погибли», они что-то увидели на камере? То же, что и Дик? То, что ему даже страшно описать?

– На кладбище был ещё кто-то…

– Кто?

– Первым погиб Капитан, в его груди появилась дырка размером с кулак. – Дик не обратил внимание на вопрос, погрузившись в ту ночь. – После у Буффало сорвало крышу, он начал полить по картелю, а потом почему-то расстрелял себя. К Буффало кинулся Билл, и… Произошло ещё более странное. Он буквально взлетел, а потом я увидел её…

– Кого?

– Женщину, точнее что-то, похожее на женщину. Все было как в дымке, тёмные волосы, она была одета в светлое платье, испачканное кровью, её лицо было бледно, глаза налились. Такое бывает, когда капилляры лопнули. Левой рукой она взял Билла за верхнюю часть челюсти, правой за нижнюю. Резко дёрнула, и всё. Билл на тот момент был с гранатой, он уже успел выдернуть чеку. Так что прогремел взрыв, я отлетел, ударился головой, но ещё был в сознании, я помню. Хотел помочь Нике и Роми. Но пока пытался встать, Ники уже лежал, не моргая, а Роми выстрелил себе в висок. Вот тут я отключился. Потом уже смутно помню – черные мешки, вертолёт, и всё. Я здесь.

Врач не спешил вступать в диалог

– Хотите сказать, что весь отряд убила женщина? Весь отряд мужиков с оружием… И в рукопашную смогла всех перебить?

Дик пожал плечами, ему было нечего добавить.

– Женщина была прозрачная. Как призрак?

– Возможно. Я понимаю, что звучит как бред, но говорю, что видел. Там была эта женщина. Посмотрите по камерам.

Доктор молчал.

– Хорошо, мы посмотрим, как ты и говоришь. А сейчас, – Аврор повернулся к двери, – зайдите.

В комнату вошли уже не солдаты, а двое мужчин в белом, санитары, в руках смирительная рубашка.

– Не сопротивляйся, Дик, будет только хуже!

– Нет-нет, – Дик резко встал, стул с грохотом упал. – Я говорю правду, посмотрите по камерам, она была там! Она убила всех! Она… Я не псих!

Санитары схватили его, скрутили и положили на пол, один держал руки, другой одевал смирительную рубаху. Дик пытался вырваться и кричал.

– Мы смотрели по камерам, Дик, там нет никакой женщины. После того как тебя избивали, после взрыва, после всех передряг твои нервы дали сбой. Плюс травма головы, и это все вылилось в галлюцинации. А твои сны? Кошмары? Думаешь, они не могли повлиять на рассудок, думаешь, ты после такого не сошёл с ума?! Воображение сыграло с тобой злою шутку. Ведь эта женщина похожа на твою мать, не так ли? Ну конечно, ведь тебя бросили родители в детстве, я читал твоё дело. От тебя отказались, страх одиночества раздавливал тебя, а стресс последнего задания добил. Всё говорит о том, что тебе нужно лечение, Дик. Не переживай, мы вылечим тебя. Конечно, придётся прописать много таблеток, возможно, даже использовать электрошок. Не могу обещать, что лечение будет быстрым… Но ты будешь здоров, Дик, это главное. И никаких призраков прошлого.

Доктор поднимает руку, даёт понять, чтобы Дика увели. Он все пытается вырваться, но санитары держат, будто в железных тисках, и Дику остаётся только глотать воздух и кричать о женщине, что она там была…

Именно такие мысли пролетели в голове Дика. Если он скажет, что видел прозрачный силуэт женщины, которая убила его отряд, то кошмары станут явью.

– Я не понимаю, почему капитан встал из своего укрытия. Пуля влетела ему в грудь, пробив бронежилет, и оставила дырку размером с кулак. – Спокойным тоном рассказывал Дик. – Буффало после смерти капитана открыл огонь первым, следом мы, пошла перестрелка с двух сторон. Судя по всему, Буффало пуля попала в левую руку, он отпустил дуло автомата. Из-за боли, шока, может из-за судороги он не отпустил палец, автомат потянуло вверх, и он упал на землю уже мёртвый. Билл подбежал к Буффало, думал помочь… Но взорвалась граната, то ли в него кто-то попал, то ли картель кинул свою. Дальше меня отбросило волной, я ударился головой, после слышал ещё выстрелы, а потом уже очнулся здесь.

– Это всё? – спросил Доктор.

Дик подумал.

– Да, это все, что помню. Все произошло так быстро, было трудно разобрать.

– Я понимаю.

– Что было на камерах?

– Все снималось в отличном качестве до момента на кладбище, дальше видны только ноги и слышны звуки пальбы, крики. Ничего конкретного. Вот нам и было интересно, что там произошло.

– А что с Роми и Никой? – Дик знал уже ответ заранее, но хотел узнать, как они умерли.

– Ника с разорванным лицом, видимо, зацепила граната. Роми погиб от пуль висок.

– Вы мне не скажете их настоящие имена?

– Это незачем, Дик. Вам не нужно знать. Я понимаю, возможно, вы бы хотели сходить на их могилы. Но этого не стоит делать. Не вините себя.

– Простите?

– После таких миссий большинство выживших задаются вопросом, почему именно они остались в живых. Мелькают мысли, мол, может я выложился не по полной, чтобы их спасти? Но не думайте об этом, Дик, это всего лишь везение, случайность, совпадения. У меня ещё вопрос, вы в силах ответить, не устали?

– Задавайте.

– Я хотел бы поговорить о ваших кошмарах.

– При поступлении в армию я рассказывал о них. Прошёл кучу военных психологов.

– Я знаю. Но хочу, чтобы вы рассказали мне. Как вы живете с этим?

– Ну все началось в приюте. Мне снилось не что-то конкретное, скорее ощущения. Жуткий страх, холод, апатия, меня тянуло блевать от запахов сырости, мочи, говна которые там были… Это жуткое место. Моё тело ломало, я чувствовал боль, когда просыпался. Элайзе было страшно за меня, она не знала, как помочь. Вызывала врачей, они наблюдали за мной, были психологи, но не находили отклонений. Я был здоров как физически, так и психологически, но сны повторялись день ото дня. Позже они нашли закономерность: примерно 80-88 минут после того, как засыпал, я мог спокойно спать до кошмара. Элайза спала со мной и будила, как только меня бросало в пот. Так я научился избегать частично тех ужасов. Сам кошмар я помнил, но тех чувств больше не испытывал. В пятнадцать лет Элайза подарила часы, которые будили меня, когда поднимался пульс.

– То есть вы где-то спали по полтора часа? Вам хватало? Этого же мало.

– Через пару часов я мог снова заснуть, потом опять просыпался. Когда был в приюте, так ещё можно жить, постоянно не высыпаешься, но можно пойти вздремнуть в любую минуту. А вот уже в армии это было невозможно, мой график сна не подходил и приходилось спать как обычные люди, погружаться в кошмар.

– И цена была большая для вас?

– Да. – Дик опустил глаза. – К сожалению. Год я служил, проходил разные тесты, за мной наблюдали, чтобы допустить до полноценной службы. Проверяли, как я буду совмещать свой график сна и стандартные военные тренировки.

– Хорошо. Я понял. Раз вы здесь, значит, прошли успешно.

– Когда я был в штабе, писал статьи, у меня получалось спать по полтора часа, и работать.