Часть 1. Арктика. «Антарктический чай». Часть 2. Атлантика. «Новый год». Часть 3. Тихий океан. «Придонные кроты». Трилогия

– Так вы, значит, пингвинов знаете?

– Как облупленных, – важно кивнул Белков и добавил, – лично встречался.

– Белков широко открыл рот и Дуплов понял, что Белков в пингвинах разбирается также как и во всем остальном: законах Бернулли, маятниках Фуко, логарифмах (логарифмы Белков, зная филологию, разделил на два слова – лога и рифмы, далее Дуплов запутался и ничего не понял) и т. д.

– Могу ли я вам помочь?! – вскричал Белков в ответ на вопрос Дуплова. – Да как говорил великий Ломоухов: «Легко!»

Дуплов пожал руку Белкову и остался доволен.

А Белков поехал в свою лабораторию искать способы отпугивания пингвинов. Изучением пингвинов он занимался с детства, как он сам говорил, с шести лет. Интерес к этим милым созданиям подвиг его записаться в кружок «Занимательная Антарктида», где ему рассказали, что пингвины живут в Антарктике, едят рыбу, умеют плавать, но не умеют летать, хотя руководитель кружка клятвенно заверил, что это птицы. Белков долго пытался разрешить парадокс плавающих, но не летающих птиц, и пришел к выводу, что тут что-то не так. Позже, на кафедре «Биологической антартикологии» Белков доказывал, что пингвины являются рыбами вышедшими вместо земли на лед, но его курсовые и диплом подвергли жестокой критике, хотя в аспирантуре оставили. Белков занялся другими проблемами биологии, а пингвинам посвящал свободное время. И вот теперь ему представился шанс применить свои знания, да еще и денег заработать любимым делом.

Через неделю Дуплов, зайдя к биологу, застал того за чириканием неких формул, в которых главным образом, присутствовали икс квадраты (X2), корни и синусы.

– Как дела? – спросил Дуплов.

– Отлично, – встрепенулся Белков, – пингвины – вид плавающих птиц (хотя, конечно, между нами, это рыбы),волею судьбы этих пташек занесло в Антарктиду, а там, сами понимаете, грустно и холодно и им ничего не оставалось делать, как ничего не делать. Бедняги.

Биолог вздохнул и продолжал:

– Сотни лет им приходилось есть рыбу и еще раз рыбу! Это гнусная шутка природы. Вот. И тут появляетесь вы со своим чаем. И как бы вы поступили, если веками жрали одну рыбу? Они сожрали ваш чай. Это естественно и понятно. А потом вы нахально слиняли и им пришлось выучиться летать.

– Лучше бы они сожрали рыбу.

– Не знаю. Рыба-то им надоела.

– Так надоела, что они выучились летать?

– Да! Именно так! Это великое открытие биологии за последние 2000 лет! Дуплов подумал, что до биологии ему все равно, но сказал:

– Очень рад за биологию, но пингвины в Арктике, и едят наш Чай.

– Молодцы! – крикнул Белков. – Изменения, основанные на гастрономии! Это-то и есть подлинное открытие.

– Это ненормально!

– Но факт.

– Они помолчали.

– Ну, и что теперь?

– Да ничего, в общем.

– Как ничего?!

– Да, так. Изучая пингвинов, я пришел к выводу, что эти рыбы пренеприятнейшие мерзкие твари. То, что они добрались до Арктики в поисках чем бы полакомиться, да попакостить только доказывает их жгучую ненависть.

– Ненависть? – удивился Дуплов.

– Именно. Они оказались, в силу их строения, в столь дурацком положении и это их гнетет. Поэтому, когда на их территории вдруг что-то посадили, они уничтожают это единственно доступным для них способом – они это едят.

– Что же делать?

– Не кричите. Я все продумал. В чай добавляется субстанция, которая обладает вкусом рыбы. И все.

– А люди? Чай со вкусом рыбы, это же отвратительно! Белков искоса глянул на Дуплова, как на идиота.

– У пингвинов и людей разные вкусовые ощущения.

Через неделю Полозов, Лыжник-На-Снегу, А. Карцева получили новые семена Чая, пропитанные в изобретенной Белковым субстанции. Далее все должно было идти по плану.

Самолет улетел, оставив Полозова, Лыжника-На-Снегу и А. Карцеву с разбросанными тюками посреди бесконечного белого пространства. Было холодно и троице оставалось только начать ставить лагерь. Для начала они построили нечто вроде будки, куда поместились ящики с семенами и гордость экспедиции – арктический трактор с сеялкой.

К вечеру они успели поставить палатку себе. Небольшое низенькое сооружение, которое приобретало жизнеспособность только полностью завалившись снегом. Утро их встретило холодом. Они завалили палатку снегом, построили рацию и принялись собирать трактор. Этот агрегат в собранном виде оказался неким подобием трехколесного паровоза. Полозов весело сделал круг на этом приборе вокруг лагеря, гордо бибикая и производя сильнейшее шипение. Оставалась самая малость – ждать радиограммы с сообщением о благоприятной погоде. На это уходила пропасть времени, требовалась безветренная погода с обильным снегопадом, в противном случае семена сдувало в такие дали, что поиск ростков приходилось совершать с самолета. Наступило полное безделие. На этот случай у компании были припасены карты, книги, шашки, нарды, домино, игра в орлянку, рыбака и рыбу (загадочная игра, изобретеная Полозовым), счастливчик (придуманная Лыжником-На-Снегу и прозванная лифчиком) и другие (в стиле «чего хочет женщина», в которую всегда выигрывала А. Карцева). Ожидаемого снегопада не было и троица занялась почкованием. Скоро у них появилось много маленьких почечек, они бегали по палатке и радостно пищали, больше эти почки ни на что не годились. Чуть позже их стало так много, что пришлось завести коробку, в которую их всех сгрузили. Это очень понравилось почечкам, теперь они беспрестанно возились в коробке, сопровождая свою возню еще более громким писком, который вконец достал Полозова и, не обращая внимания на протесты А. Карцевой, он их выкинул на улицу. Почкам такой расклад понравился еще больше и они в мгновение ока разбежались по ледяной пустыне. Скука достигла предела шахмат. Они стали переписываться по рации с чемпионом мира Кошмаровым и выиграли у него в 36 ходов. От второй партии пришлось отказаться, так как им надоело крутить педали генератора.

Лыжник-На-Снегу начал изнывать от желания прогуляться по льду в течении недель эдак двух-трех, когда пришла радиограмма. Ожидался снегопад с размером снежинок не более 0,2—0,5 мм, что полностью устраивало Полозова и всех остальных. Они незамедлительно принялись за работу. Потом Лыжник-На-Снегу ушел в морозную тьму, а Полозов и А. Карцева предались разврату. Так прошла неделя, затем вторая, а еще через неделю появился Лыжник-На-Снегу.

– Пингвинов видел, – первое, что сказал он, появившись на пороге.

– И как?

– Да никак, бродят милях в десяти, ждут.

А пингвины ждали, когда Луна поднимется на 21,5 градуса над горизонтом. Тогда в них просыпалось нечто темное, глумливое и зверское. В такие минуты в палатке стояла тишина, только Полозов иногда зло кашлял.

Пингвины в миг озверели, они подняли головы и издали воинственный клич. По окрестностям пронесся рев многочисленных глоток, давно ожидаемого пиршества. Пингвины двинулись медленно и угрожающе, нацеленные на безопасную и лакомую добычу. Эта черно-белая орда неспешно пробиралась к посевам, пока в них не заговорило желание смести все на дороге в жажде вкусно пожрать. Тогда первые ряды прибавили ходу и вскоре вся толпа неслась лавиной с фашистским оскалом. Вначале все шло как обычно, пингвины с громогласным чавканием уничтожали Антарктический Чай, но потом случилось нечто непонятное для их жиденьких мозгов – они ели рыбу. Сие настолько их опечалило, что пингвины в замешательстве бродили вокруг поля, грозно рыча и роя лапами снег. В конце концов они взяли поле в плотное кольцо и застыли в злобном недоумении.

– Работает! – воскликнул, выбежавший в волнении Полозов.

– Работает! – снова крикнул Полозов и, подпрыгнув, поскользнулся на банановой кожуре, брошенной А. Карцевой. Лыжник-На-Снегу не разделял восторгов Полозова.

– Они так до второго пришествия сидеть будут.

И это была правда. Прошли сутки, а пингвины даже не шелохнулись. Они сидели вокруг в три ряда и немигающим взглядом смотрели на сочные кустики Антарктического Чая. Эта полная медитативная неподвижность повергла Полозова в состояние крайнего ужаса и шока. Он лежал на кушетке и его воспаленному мозгу мерещились пингвины, которые, не мигая смотрели на его тело с желанием растерзать. А. Карцева тоже была немного не в себе, но депрессия ее пока не задела. Лыжник-На-Снегу был настроен более пофигистически и сей недуг его не поразил. Он отослал в центр радиограмму и не выразил надежду, что они разойдутся.

В центре долго ломали голову над сложившейся проблемой и предложили прыгнуть с парашютом, прорубить подземный ход, засеять второе поле. На что Лыжник-На-Снегу ответил, что все это нереально. Тогда ему предложили заняться медитацией. Медитировать Лыжник-На-Снегу не умел, поэтому после получаса просто заснул. Ему снилась партия в шахматы, основанная на принципе ленты Мебиуса между двумя дозиметристами. Партия продолжалась долго, причем выиграли оба дозиметриста. Сон подтолкнул Лыжника-На-Снегу к выводу, что: ситуация выглядит как бутылка Клейна, при этом воздействие на пингвинов возможно лишь необходимостью жертвы королевы, что приводит к мату, отсюда выходило, что воздействие на пингвинов скрыто само в себе и это крайне неудобно для их уничтожения.

Такой вывод ошеломил и сильно опечалил Вайзберга. Еще одна попытка оказалась разрушенной неведомой силой. Когда Вайзберг сообщил вывод членам правления, раздались крики возмущения, больше всех кричал Дуплов, что ситуация не поддается решению, что их начинание встречает сверхъестественное противодействие и что мир против них, и что ничего у них не выйдет, что пингвинов нужно уничтожить ядерной бомбой, как класс, с чем не согласился Белков, мотивируя свое несогласие последствиями. К нему присоединился Каскин, сказав, что бомбы у них нет.

– Тогда фугасом их, фугасом! – прокричал Дуплов. Его попытались успокоить, но Дуплов не дался и, размахивая руками, выскочил за дверь. В конторе повисло тоскливое молчание, в головах бродила мысль Дуплова, что все напрасно, что они делают что-то неправильно и поэтому ни хрена у них не выходит. Потом все разошлись.

А в Арктике в это время Полозов сидел напротив рации и тихо матерился. Лицо при этом у него не менялось и он производил впечатлениеи скучающего в деревне человека. Из приемника доносились напевы горных африканцев, переговоры резидентов и всякая тому подобная чепуха. А потом раздалось нечто совсем идиотское:

– Tea of Antarktika, white Negr.

Полозов, знавший английский понаслышке, едва не подпрыгнул на табурете, но тут рация издала пук и затихла. Полозов рьяно стал крутить ручки настройки, отчего они отлетели, а Полозова охватило чувство гадливости. В этот момент вошли Лыжник-На-Снегу и А. Карцева. Полозовым владело ощущение тошноты, что навело Лыжника-На-Снегу на мысль, что тот поел тухлятины.

– Ты что, тухлятины поел? – спросил он у выпучившего глаза Полозова.