Религер. Последний довод

– Горячий мальчик, – Волков позволил себе расслабиться.

– Это пройдет, – все так же холодно откликнулась Агния, – Надеюсь, он когда-нибудь убьет тебя.

– Не исключено, – не стал спорить Волков, – Я, собственно… вот.

Он извлек запечатанный конверт, протянул женщине. Агния миг изучала письмо, потом протянула руку. Длинные, изящные пальцы с ухоженными ногтями накрыли конверт, сухо зашуршали по бумаге, оглаживая плоский бок. Волков уловил осторожно использование Дара. С интересом уставился на Агнию.

Наконец, женщина удовлетворенно подняла подбородок, вытащила конверт из пальцев Егора.

– Спасибо. Это все? – спросила она.

– Ответ будет? – на всякий случай поинтересовался Волков. На самом деле ему было плевать.

– Это письмо Старшим, а не мне, – покачала головой женщина. – Если нужно будет, они ответят сами.

Волков лишь развел плечами.

– Просто спросил. Не часто меня используют в качестве почтальона, вот и не знаю как себя вести.

Агния не удостоила его ответом, терпеливо ждала, когда Егор уйдет. Но у Волков вдруг родилась мысль, поэтому на пороге он затормозил.

– Уж коль так сложилось, что я все равно зашел, – обернулся он к женщине, выглядывая из-за стоявшего между ними охранника. – Ничего не слышала про Калину? Что-то движение в Городе какое-то нездоровее назревает.

Женщина удостоила Волкова презрительным взглядом. Но губы ее разошлись, холодный голос произнес:

– Феникс, ты за прошлый месяц прервал жизни двух моих религеров. Ты правда думаешь, что я буду откровенничать с тобой?

– Ну, работа у нас такая, – пожал плечами Волков. – Чего дуться-то?

– Это служение, а не работа, – отрезала Агния. – Наши жизни не разменные монеты.

– Это ты вон им скажи, – Волков махнул рукой в сторону стены, за которым находился веселящийся Храм. – Многие из них даже не знают о твоем существовании. Для них мы как клубы по интересам. Надоело у одних – перешли к другим. Сегодня вязание, завтра макраме.

Волков сделал жест руками, будто плетет веревки. Агния молча слушала.

– Или для тебя секрет, что мы трудимся на благо Старших, а не на благо верующих? – не унимался Егор. – Мы уже давно знакомы, Агния. Многое повидали. И ты знаешь, что я прав. Так что твой пафос абсолютно неуместен. В нашей работе служением и не пахнет. Как и верой. Потому не нужно строить из себя обиженную курсистку. Я просто предложил обменяться информацией.

Агния внимательно разглядывала Волкова. Между ними по-прежнему стоял охранник, чувствующий себя не в своей тарелке.

Волков пытался заметить в глазах собеседницы отголоски того посыла, который он вложил в свои слова. Глупо, конечно, было надеяться, что таким дешевым трюком удалось пронять или смутить столь опытного религера как Агнию, но кто знает? Вдруг и в ее душе есть семена сомнений, тогда монолог может дать нужные всходы.

Еще до того, как женщина ответила, Егор понял, что не вышло.

– Ты жалок, Волков, – в голосе Агнии послышались ноты гадливости. – Твои слова полны яда и лжи. Слава богам, я вижу тебя насквозь. Или ты думал, что я соглашусь с тобой и стану смотреть на мир проще? Выложу тебе все, что знаю? Нет, Волков. Ты враг мне и моей вере. И тем людям за стеной. Ты и твоя лживая религия. Мы сметем вас. А теперь уходи. Мне противно говорить с тобой.

– Ну, попробовать стоило, – Егор поправил повязку, толкнул дверь и вышел наружу.

Когда за спиной щелкнул засов, Волков достал сигареты, зажигалку и закурил. Закашлялся, подавившись дымом, стукнул себя кулаком в грудь. Запоздало вспомнил, что когда-то бросал и не курил почти семь лет. Но после того, как…

После того, как все произошло, на здоровье стало плевать.

Без вкуса затянувшись, Егор сквозь дым посмотрел на стоянку. Машина была на месте, никто подозрительный рядом не крутился. Уже хорошо.

Ветер вновь принес звуки музыки и песнопений. Над головой с шумом взлетающей птицы захлопал развивающийся оранжевый стяг.

Егор кинул взгляд на часы. Пора ехать в резиденцию. Возможно, удастся поймать Артема Колерова. Быть может, через него получится узнать, кто забирал из интерната девочку и пытался сделать из нее ритуальную жертву.

Машина приветливо откликнулась на сигнал с брелка, пискнула, снимаясь с сигнализации. Через минуту Волков уже выруливал со стоянки на оживленную улицу, крутя головой по сторонам.

Автомобильные потоки в обеденное время превращались в вялотекущее болото, на светофорах то и дело образовывались пробки. Капризные гудки клаксонов, вонь выхлопных газов и горелого масла, стремительные рывки в образовавшиеся «окна» и терпеливое ожидание в очереди на поворот.

После получаса такой езды Егор больше всего хотел заиметь на джип щит-отбойник и мегафон. Чтобы орать и давить, орать и давить.

Преодолев половину пути, он изо всех сил боролся с желанием бросить машину, позвонить Иванову, сказать где именно оставлена собственность ячейки, и уйти пешком. Но все же вырулил на относительно пустую улицу, рванул вперед.

Отголосок используемого Дара был бледен, но свеж. Молодая Искра наверняка не заметила бы легкого покалывания в груди, но Волков был слишком хорошо натаскан на подобные вещи.

Машина вильнула, когда Егор прижался к обочине, изо всех сил пытаясь вычислить, в чем же дело. Обернулся, крутя головой.

На противоположной стороне улицы мужчина, в красно-желтой ветровке, садился в такси. Волков успел разглядеть лишь верх плеча, спину и капюшон, покрывающий голову. Он сел на заднее сиденье и такси тронулось, увозя пассажира проч.

Огромная тень надвигающего грузовика перекрыла обзор. Громадный рефрижератор подпер сзади машину Егора, протяжно загудел, требуя проезда. Джип Егора оказался слишком широким, чтобы они могли разъехаться.

Волков озадаченно хмыкнул. С сожалением завел двигатель, вырулил от тротуара и продолжил движение.

Нечего было даже и думать о том, чтобы догнать такси. Но кто это мог быть?

Кто мог тратить свой Дар на то, чтобы вызывать такси? Если только тот, кто достает для детей сахарную вату из воздуха – сказочный персонаж, о котором упоминал Ильин.

Никто не знал, не мог предугадать, что станет Искрой. Из тысяч верующих лишь один приобретал Дар. Такие люди тут же попадали под присмотр Доминиона, под крыло Старших. Они развивали свой Дар, использовали его лишь во благо своей веры.

У каждой Искры мог быть лишь один Дар, не больше. Кто-то воспламенял взглядом, кто-то лишал легкие воздуха, кто-то разверзал землю. Кто-то мог читать запечатанные письма, кто-то лечил прикосновением, кто-то левитировал. Наставники в Школах с помощью Дара усиливали переданные молодым религерам знания о боевых искусствах, улучшали навыки и реакцию.

А Волкова из-за его Дара некоторые называли Фениксом.

Сражаться одним лишь Даром, не прибегая к банальному оружию, было чрезвычайно трудно, хотя и возможно. Каждое применение забирало силы и здоровье. Чем значимее, сильнее была способность, тем реже она давала использовать себя. Кто-то был способен вызывать чудо несколько раз за бой, к примеру, некрупные, медленно летящие огненные шары или ветвистые молнии, с каждым разом теряя силы и эффективность. Кто-то умел аккумулировать Дар, накручивать его, копить, чтобы потом разом обрушить всю мощь на врага – таких называли «радио». А кто-то мог лишь раз в сутки явить миру милость своего бога – таких именовали «сольниками». Дар Егора был именно таким.

Применение Дара походило на стрельбу из древней пищали – шумно, дымно, но совсем без гарантии на точное попадание. Потому от незримых Хлыстов Гнева можно было увернуться, из Кокона Смерти успеть выпрыгнуть. И лишь очень опытные религеры, знающие все скрытые нюансы своих способностей, могли одним ударом уничтожить врага.

В любом случае, после каждого Поединка необходимо было восстанавливаться, как после хорошего марш-броска. Отдыхать, правильно питаться, отсыпаться. Молиться. В принципе, можно и пренебрегать восстановлением сил, но тогда рано или поздно наступал момент, когда Дар отказывался работать по требованию. Для религера подобный исход был сопоставим с потерей самого верного оружия.

Этим и пользовались сильные конфессии, когда натравливали десяток своих Искр на одного-двух религеров мелких верований. Последние не могли отказаться от Поединка, в итоге попросту растрачивали свои силы в драках со свежими противниками, сгорали и неминуемо погибали. Отказ же от Поединка приравнивался к проигрышу.

Как бы там ни было, Волков ни разу не слышал, чтобы Дар вот так запросто расходовали по мелочам. Тем более, он не слышал и о Даре, позволяющем останавливать такси или иной транспорт. К тому же, зачем это делать в такой час, когда стоит лишь поднять руку, как под нее подъедет несколько желающих заработать на извозе? А это значит, что незнакомец настолько привык использовать свой Дар, что уже не считает возможным обходиться без него. И пока другие воюют, грызут друг другу глотки, убивают и делят, он попросту ловит такси.

Сказки! Совпадение!

Волков скорее усомнился в своем профессионализме, чем в возможность подобного. Где-то применили Дар, а он не смог определить кто и какую именно способность. А парень в капюшоне… Да просто попался в поле зрения.