Веселая стройка

– Соли не ната. Саххара немнокко или мёта. А такк хороший компотт. Не хочешшь? – он повернулся к Валентину. Тот отшатнулся и с проклятиями полез в кабину.

Дэн распределил рабочих. Андрей с Борей принялись варить швеллеры, потому как Коля помогать в этом решительно отказался.

– Глаза болят со вчерашнего, – объяснял он. – Уж больно горяч сварщик наш. Сверкает похлеще солнца. Вечером смотрю телевизор, и огненные шары так и плавают перед глазами.

– Ты бы, Дэн, поехал в контору, что ль? – предложил Славик. – Делать нам тут нечего всем уже стало. Надо стенку теперь ложить на фундаменте нашем. А где камень? Раствор? Банные веники?

– Феники? – удивился Тынис. – Прифесутт феники?

– Поеду, – решился Дэн. – Закажу раствора побольше. Чтобы и Тынису на погреб хватило. Сколько там надо примерно?

Коля повычислял в уме и назвал примерное количество. Тынис взволнованно потирал руки и робко улыбался. Боря отпил чаю, а Славик, приложив руку к глазам, смотрел на копающий трактор. Дима осторожно прыгал возле растущей ямы, заглядывал внутрь и с опаской следил за Валентином.

– Всё. Поехал. Вы тут смотрите в оба!

– Путем, – пообещал Тынис и поправил халат. – Ити! И пес растфора не фосфращайся!

Дэн пристально посмотрел на Тыниса и молча уехал.

Контора встретила его, недружелюбно сверкая стёклами. Стёклами очков Короткова, который в этот момент выходил из здания.

– Добрый день, – выпалил Дэн и постарался поскорее прошмыгнуть мимо.

– Утро, – поправил его Коротков и погладил лысину. – Ты что-то хотел?

– Я к Борис Моисеевичу.

– Значит, я помочь никак не могу? – нахмурился Коротков. – Что за манеру вы взяли – каждые почаса бегать к директору!

– Я тут вообще не был несколько дней…

– Имею в виду не тебя конкретно, – занудливо ворчал Коротков. – Вас, прорабов, много, и бегаете сюда, как на посиделки. Как ни зайду в кабинет директора – вечно кто-то сидит или только пришёл. Тратите рабочее время на ненужные поездки. В наше время высоких технологий и прогресса нужно стремиться использовать коммуникационные способы. Например – телефон! Решать вопросы на расстоянии!

«Послать бы тебя прямым текстом на расстояние, – размышлял Дэн. – Любишь нотации читать всем. Вот не повезло сегодня…»

– Звонил всё утро и занято, – нашёлся он. – Видимо, кто-то уже активно использует эти… коммуникационные способы… Нужно вам в конторе установить усиленную абонентную линию.

– В самом деле? – Коротков задумался. – Я как главный инженер займусь этим вопросом. Что-нибудь придумаю. Хорошо, что ты сказал…

Дэн переминался с ноги на ногу, но так просто выскользнуть не получалось.

– Ты, наверное, считаешь меня излишне строгим? – вдруг спросил Коротков.

«Что он опять задумал? К чему клонит?» Дэн отрицательно покачал головой.

– Я воспитан в другие времена, и ты слишком молод, чтобы меня понять. И тем более – судить!

– Я вас совсем не собирался…

– Не перебивай! – приказал Коротков и продолжил: – Вы сейчас живёте без цели. Как животные и прочие примитивные организмы. Рабочее время прошло, и ладно… Ты думаешь, я тоже так живу? Нет. Я вечно думаю и не смотрю на часы. Бывает, почти полночь, а я решаю проблему бетона…

«Какой может быть ночью бетон?»

– Тот самый толчок, который мне когда-то дало общество… социалистическое общество… ведёт меня по жизни и принуждает, в свою очередь, толкать вас, – бубнил Коротков с интонацией, напоминающей заклинания. – Если исчезнут люди, подобные мне, общество развалится и деградирует…

«Что за фанатик? Может, он спятил?»

– Только вперёд! Только бежать! Или хотя бы идти! Но не стоять…

– Могу я идти? – пользуясь удобным случаем, осведомился Дэн.

– Иди, – милостиво разрешил Коротков и добавил: – Я к вам приеду… возможно, на днях.

С окончательно испортившимся настроением Дэн поднялся на второй этаж…

Глава 19. Доктор Тынис

Борис Моисеевич сидел в своём кабинете и пил чай с булочками. Дэн вошёл и позавидовал – булочки смотрелись очень аппетитно.

– Ты приехал? Очень хорошо. А я как раз хотел за тобой послать, – сказал Борис Моисеевич, накрывая блюдо с булочками полотенцем. Дэн вздохнул.

– Итак. Имеется ряд вопросов, которые нам нужно обсудить, – директор покопался в бумагах и вытащил блокнот. Заглянул туда и начал: – Во-первых и самое главное… Завтра у тебя на обьекте появятся финские гости. Я, кажется, предупреждал ранее? Очень хорошо. Они приезжают сегодня вечером в город и завтра поутру нагрянут. Я надеюсь, ты подготовишь достойную встречу?

– В смысле? Хлеб-соль и оркестр? – пошутил Дэн.

– Очень хорошо. Но этого, разумеется, не нужно… Требуется просто правильно встретить, показать вашу работу и толково объяснить обстановку. Очень хорошо. И хотелось бы больше чистоты и порядка…

– Это же стройка, а не больница. Какую я вам там чистоту наведу-то? – возмутился Дэн. – А насчёт порядка – дак его сколько хотите. Хоть сами проверяйте!

Борис Моисеевич устало посмотрел на Дэна и привычно сказал:

– Очень хорошо.

Он встал и принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.

– Повторяю: положительная оценка нашей работы, тем более от иностранных гостей, была бы крайне необходима. Не нужно ничего мыть или пылесосить на вашем поле…

Дэн удивлённо разглядывал директора. Он пытался представить, как бригада пылесосит поле, и поражался буйной фантазии руководства.

– … но немного прибраться надо. Чтоб инструменты и материалы были в строгом порядке, рассортированы и складированы! Я слышал, за границей этому придают большое значение… Очень хорошо. И ещё: одежда и внешний вид по возможности опрятнее! Я надеюсь, ты меня понимаешь?

Дэн понимал. Никаких гостей ему совсем не хотелось. И тем более участвовать в показухе. Но возражать он не стал и долго кивал головой. Борис Моисеевич остался очень доволен и перешёл к следующему пункту:

– Вопрос зарплаты. Приближается зарплата, и хотелось бы знать твоё мнение по поводу коэффициента для вашей бригады…

Этот вопрос нуждается в небольшом пояснении.

Дело в том, что с переходом на новые деньги – эстонские кроны – и при быстро меняющихся ценах система зарплаты изменилась. Раньше все имели оклад в зависимости от разряда или должности, а также получали премии по разным случаям. Сумма месячной зарплаты была в основном стабильна. Теперь же сумма менялась каждый месяц в зависимости от выполнения работ и прочих загадочных причин (например, симпатии начальства или просто настроения). Последние месяцы коэффициент был 1,3—1,4. Для наглядности: если оклад рабочего составлял 500 крон в месяц, то он умножался на данную цифру, и получалось 650—700 крон. Коэффициент предлагался прорабом для своей бригады и потом утверждался директором.