Карусели дьявола

– Кто таков?! Впрочем, я догадываюсь,– усмехнулся Матвей. Он подошел к окну.– Ну, разумеется. Других и не ждали. Хасан Хаснулович в гости пожаловал. Но это даже к лучшему.

Он вышел из комнаты и осторожно закрыл за собой дверь.

Тем временем Хасан расплатился за такси и решительно открыл калитку.

Матвей наблюдал за ним из-за шторы.

Хасан направился к крыльцу. Матвей бесшумно прошел в прихожую и замер возле входной двери. На его руке поблескивал кастет. Но через минуту в доме хрустнуло оконное стекло. Хасан выдавил раму на первом этажа и забрался внутрь дома.

Теперь они бесшумно и почти синхронно скользили по разным комнатам, неумолимо приближаясь друг к другу. Встретились в коридоре.

– Отдай мне ее,– взгляд у Хасана был тяжелый и твердый, в руке он сжимал кусок арматуры.

– Не могу. Если отдам – все пойдет насмарку. Я должен наказать его.

– Я тебя убью… А тебе хватит Иванова. Разойдемся краями. Мне на него плевать.

– Нет! И еще раз нет!!!– Сказал Матвей, и только в этот момент стало заметно, что он нездоровый человек.– Кирилл умрет, и его «дочь» тоже умрет!

– Его дочь уже давно умерла. Ты сам рассказал мне об этом.

– Зачем ты пришел? Смутить меня?! Наверно, так и думаешь! Но ты всегда был частью моего плана,– и он принялся загибать пальцы.– Убил на своей даче Храмцову и Шпарака – это раз. Ведь они предали тебя! И ты порезал их на куски! А потом ты пришел за Ивановым… Но к этому времени ты уже окончательно спятил! И ты убил всех: Иванова, Аню, себя – это два. И сжег дом! Этот дом снова сгорит!.. Вот как это будет, Хасан Хаснулович. А я получу все. Достоинство, справедливость, возмездие…

– Ты – больной,– Хасан с ненавистью посмотрел на Матвея.

– А вот это вряд ли,– прошептал тот и бросился на противника.

– Ничего, милая,– прошептал Хасан, поднимая Аню на руки.– Все будет хорошо. Сейчас все будет хорошо.

Иванов смотрел на него с ненавистью.

Хасан вышел из комнаты. Поперек коридора лежал Матвей. Его правая рука была перебита, а лицо залито кровью. Он с трудом дышал. Но в тот момент, когда Хасан перешагивал через него, открыл глаза и улыбнулся.

Хасан вышел на улицу, прошел к ажурной беседке, увитой засохшим хмелем, и осторожно посадил Аню на лавочку. Девушка находилась в бессознательном состоянии. Он снял с себя куртку и укрыл ее.

– Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.– Он вытащил из кармана телефон, вызвал «Скорую помощь» и только после этого позвонил отцу.– Папа, я нашел ее на даче у Иванова. Здесь еще убийца Шпарака и Храмцовой. Тот самый Матвей. Приезжай сюда с милицией. «Скорую помощь» я вызвал,– и назвал адрес дачного поселка.

В это время Матвей с трудом поднялся с пола и прошел в комнату к Иванову.

– Нам не осталось ничего другого как умереть вместе,– с его головы и лица струйками сочилась кровь.– Он подошел к приготовленным заранее канистрам, выплюнул выбитый зуб и улыбнулся:– Это конец.

Хасан вздрогнул от громкого хлопка. Поваливший из окон дым с каждой секундой становится гуще.

– Пожарную тоже надо бы вызвать,– Хасан сплюнул кровью и пошел к любимой.

Спустя минуту первый этаж дачи превратился в крематорий.

Глава 2. Эхо

Тело Лёни Кравченко нашли в стороне от проселочной дороги вечером девятнадцатого сентября. Нашли приехавшие за опятами грибники. С трудом дозвонились до дежурной части и остались дожидаться прибытия милиции.

– Ужас-то какой, боженька ты мой! Какой ужас!– Почти безостановочно шептала Васильева Зоя Борисовна.– Петя, ужас-то какой! Петя, ты только посмотри, что делается!..

Ее супруг по большей части отмалчивался. Но в конце концов не выдержал, не вынес больше причитаний жены и выбрался из своего старенькой «копейки» на воздух. Едва он хлопнул дверцей, Зоя Борисовна причитать начала в полный голос. Но теперь говорила она, что на улице, то бишь в лесу, опасно, и пыталась убедить мужа вернуться в машину. В эту минуту ей было невыносимо жутко от того, что в каких-то двадцати шагах от дороги лежит мертвец. Она видела его всего несколько мгновений, но успела понять, что это был совсем еще молодой мужчина.

– Господи ты, Боже ты мой,– бормотала она.– Да что же это делается?! Ой, боженька мой, боженька…

Плохо ли, хорошо ли, но Васильевы сами воспитали двух сыновей-погодков. Младшему было двадцать четыре, старшему двадцать пять лет. Парни у них выросли славными, добрыми и трудолюбивыми. И мать, и отец в них души не чаяли. И у Зои Борисовна сейчас сердце кровью обливалось от одной только мысли, что кто-то способен учинить подобное зло над ее мальчиками.

– Боженька ты мой, боженька,– продолжала причитать она.– Он ведь еще ничего не видел. Ой, ты ж, божешь ты мой, да что же это делается?!

А Петр Зиновьевич, слушая, как блажит в машине жена, только хмурился с досады – ибо попали они в очень скверную историю. В отличие от Зои Борисовны он хорошо понимал, что их неприятности только начинаются.

Спустя час на место происшествия прибыла оперативно-следственная бригада. Следователь – щеголеватый брюнет лет тридцати с небольшим поздоровался с Васильевыми, выяснил, где именно находится труп и с группой оперативников и криминалистов отправился через заросли папоротника на поиски тела. Увидев убитого, он мгновенно опознал его и произнес слова, совершенно не вяжущиеся с его франтоватой внешностью и манерами:

– Батюшки, да ведь это же – Лёня Сом!.. Самохвалов, выясни у дежурного по городу, искали родственники Леонида Кравченко или нет?

Спустя несколько минут выяснилось, что Кравченко ищут. Пропал он прошлой ночью, когда выехал на своей машине из рабочего поселка, расположенного в пятнадцати километрах от города, но домой так и не вернулся. Последней с ним разговаривала жена, это было без четверти двух ночи.

– Да,– подтвердил слова оперативника один из криминалистов.– Смерть наступила шестнадцать-семнадцать часов назад от огнестрельного ранения в голову. Но стреляли в него не здесь, на траве и лесной подстилке нет ни фрагментов головного мозга, ни фрагментов черепной коробки.

– Спасибо, Юрий Сергеевич,– кивнул следователь.

– Скорей всего, застрелили его в машине,– предположил невысокий, плотного сложения оперативник.– Убили на дороге, тело привезли сюда.

– Да,– снова кивнул следователь.– Вряд ли они пошли на убийство с целью завладения автомобилем Кравченко. Вот что, Андрей Федорович, пройдите по дороге вглубь леса. Возможно, мы обнаружим машину убитого здесь же.

– Понял,– оперативник вернулся на проселок и посмотрел на Васильева.– Петр Зиновьевич, вам эти места хорошо знакомы?

– Да,– кивнул Васильев и не к месту добавил:– Известное дело! Я пацаном здесь вырос,– он внезапно разволновался, даже начал слегка заикаться:– Деревня наша неподалеку была. Жили мы там. А потом всех в совхоз переехать заставили. Но мы каждый год сюда за грибами приезжаем. Места-то знакомые, исхоженные. Вот и сегодня решили за опятами съездить. Да вот, как оно вышло…

– Петр Зиновьевич, не волнуйтесь вы так,– подбодрил его оперативник.– Не вы первый, не вы последний. Вы мне вот что скажите, как далеко дорога уходит вглубь леса?

– Да не очень! Километра на полтора. Она в карьер упирается. Там когда-то скалу рвали. Гора там раньше была. Верхушку у нее срезали, скалу, то есть. А потом породу динамитом рвали на щебенку. Дороги отсыпали. Эту тоже отсыпали. Там маслят по откосам растет видимо-невидимо. Полно там маслят. Летом. И осенью.

– А вы не могли бы меня на карьер свозить, Петр Зиновьевич?– Поинтересовался оперативник.– Наши машины на трассе остались. Тем более, вы здесь каждый ухаб знаете…

– Без проблем!– Кивнул Васильев, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья.– Зоя, пересядь назад. Сейчас съездим с товарищем следователем на Каменушку.

Притихшая было Зоя Борисовна вновь запричитала. Так с причитаниями и молитвой пересела она на заднее сиденье и блажила бы дальше, но на этот раз супруг осадил ее.

– А в каком состоянии этот карьер сейчас находится?– Продолжал спрашивать оперативник Петра Зиновьевича.– Он сухой или заполнен водой?

– Затоплен,– кивнул Васильев.– Но рыбы в нем нет, только малёк. Птицы по весне икру на лапах приносят. А зимой карьер до дна промерзает.

– Стало быть, он неглубокий?

– Нет, неглубокий. Два метра, может, не больше.