Алгоритмы, или Ошибка в коде. Концептуальная фантазия

– Неплохо, – одобрительно кивнул Психолог, прислушиваясь к упруго пульсирующим волнам бас-гитары и саксофону, звучащему очень чисто и натурально.

– Хай-фай! – с гордостью сказал Студент.

– Что это?

– Это значит запись высокого качества.

– Да, я не про качество, – улыбнулся Психолог, – я знаю, что такое «хай-фай», я спрашиваю про исполнителей. Что за ансамбль?

– А-а-а. Это «Арсенал». Алексея Козлова, знаешь?

– Конечно, знаю, но эту вещь раньше не слышал. Как называется?

– «Ностальгия». Цветомузыку врубить?

– Не нужно. Я так… поностальгирую.

Психолог отложил книгу и откинулся в кресле. Закрыв глаза, он с головой окунулся в приятные волны джазовой инструменталки.

Программист с Журналистом в это время курили на балконе. Вернее, курил только Журналист, а Программист, в один прекрасный момент отказавшийся от этой вредной привычки, просто составлял ему компанию.

До этого знаменательного момента, который со временем перестал отмечаться как «день, когда я бросил курить», Программист курил много лет подряд, то ненадолго бросая, то начиная снова. Однажды, что-то проспорив Журналисту, он продержался без сигарет ровно месяц и вместо того, чтобы торжественно и демонстративно сделать долгожданную затяжку, взял – и выбросил пачку в урну. Журналист поначалу не верил приятелю, считая, что Программист всё-таки втихаря покуривает, но спустя некоторое время, когда он понял, что никакого обмана нет, даже немного расстроился. Распрощаться с курением у него самого никак не получалось.

Он уже докуривал вторую сигарету подряд, рассказывая Программисту о последней встрече со своей бывшей женой.

– Нет, ты представляешь, Ковалёв, – глотая горький дым, говорил Журналист, – и после всего этого она мне заявляет: Никита, оставь меня в покое. Честное пионерское, я не думаю о ней, давно простил, давно забыл. Веришь, я совершенно случайно её встретил…

– Извини, старик, не верю. Ведь ты специально ищешь с ней встречи? Специально! – уж мне-то можешь не рассказывать. А я тебе давно говорил: забудь! Не стоит она того.

– Но я ведь любил её, дурак.

– Кто дурак?

– Да я дурак. И с отцом я зря тогда поссорился. Ведь предупреждал меня старик: тебе с ней жить, подумай хорошенько. Ему-то хорошо, его мама всегда поддерживала, в самые трудные минуты рядом была. Да и мама, похоже, чувствовала, что эта лиса может в один прекрасный момент вильнуть хвостом. Кто же мог знать, что у неё в голове?

– Никто не мог. Не нужно её за это винить, просто действительно оставь её в покое, Никитос. Поговори с Психом, он ведь профессионал.

– Да ну его, – зануда. Начнёт свои теории излагать: «реальность такова – реальность сякова»… С ума сойти можно, какой он правильный.

Программист улыбнулся.

– Ладно, иди к ребятам в комнату. Я пепельницу сполосну.

– Балдеешь? – вернул Психолога к действительности голос накурившегося Журналиста.

– Никитос, помолчи, послушай лучше, как звучит саксофон, – не раскрывая глаз, недовольно проворчал Психолог. – Очень расслабляет нервную систему.

– Полуэкт, дай ему наушники, пусть послушает стерео и расслабит свою очень нервную систему, – Журналист принялся изучать музыкальную коллекцию Студента. – Кстати, Полуэктус, у тебя есть эротическая музыка?

Студент отрицательно помотал головой.

– Могу спросить у Фагота. Но не факт.

– Запиши. Расслабляет не хуже джаза. Запоминай рецепт.

Программист, войдя в комнату, насторожился, прислушиваясь к разговору.

– Берёшь бутылочку «Букета Молдавии» или «Абу Симбел», – продолжал Журналист, загибая пальцы, – два пузатых бокала, включаешь кассету… – заметив Программиста, он поспешил закончить свой рецепт, – и улетаешь с ней в нирвану.

– С кем, простите, улетаешь в нирвану? С кассетой? Ты чему юношу учишь, похабник? – Программист погрозил приятелю пальцем.

– Я? – Журналист сначала изобразил удивление на лице, а затем рассмеялся. – Шучу я, Ковалёв. Кстати, о нирване. Псих, ответь мне как психолог психологу. Один мой приятель увлёкся йогой. Теперь его не узнать – всю дорогу медитирует, голоса какие-то слышит. Словом, ходит, бедняга, как пришибленный. А ведь нормальным мужиком был – пил, курил, с девчонками… к-хм… активно общался. Он что теперь, потерян для общества, или его можно как-то реанимировать?

Психолог недовольно поморщился и приоткрыл глаза.

– Ты серьёзно считаешь, что нормальный мужик всенепременно должен пить и курить? А мы с Лёхой, по-твоему, ненормальные?

Журналист, многозначительно хмыкнув, пожал плечами. Психолог, насмешливо прищурившись, взглянул на Журналиста.

– А известно ли вам, коллега, что у курящих мужчин чаще, чем у остальных, возникают проблемы с потенцией?

На какую-то долю секунды Журналист замер, изменившись в лице, а дальше с равнодушным видом снова принялся перебирать пластинки.

– Та шо вы такое говорите, профэссор? Не дай бог, накаркаете. Я же вас не за свою потенцию спрашиваю, а за йогу моего коллеги, шоб он был здоров и потенциально счастлив. С него уже все в редакции смеются.

– Можно сколько угодно смеяться над тем, чего по разным причинам нам не дано понять. Я считаю, что каждый человек должен уметь самостоятельно управлять своей психикой, однако реальность такова, что у нас в Союзе этому как следует не учат. Большинство учёных ориентируются на Запад. Это не только модно, но и более-менее вписывается в те представления, которые исторически сложились в нашем обществе. Но у нас, как обычно, любят крайности. То повальное увлечение Фрейдом, то йогой. Йогу в Союзе разрешили когда? Лет десять назад? А сколько людей ушли в себя и не вернулись, кто-нибудь считал? Словом, заниматься йогой без грамотной предварительной подготовки – чревато последствиями, поэтому, если у твоего приятеля нет своего гуру, пускай прекращает самодеятельность, иначе…

– Понятно, Псих, так ему и передам: наш гуру сказал, что тебя без твоего персонального гуру ждёт дурдом.

Программист решил ненавязчиво вернуться к теме их предыдущего разговора.

– Полуэкт, ну и как там в колхозе? Чувствуется дыхание времени, или научно-технический прогресс туда ещё не добрался?

– Нормально было, весело. Никакого особого прогресса я не почувствовал, но зато познакомился с одной очень классной девчонкой, – сказал Студент.

Он уже позабыл о газетах из будущего и о том, что друзья собрались, чтобы помочь ему подготовить реферат по философии. После возвращения из колхоза Программист младшего брата не узнавал. И теперь стало понятно почему.

Журналист одобрительно показал большой палец.

– Молоток, Полуэктус! Что за девушка?

– Прикинь – иностранка. Она из Чехословакии.

– А каким же образом она в колхозе оказалась?

– Там целая история. Ей ужасно хотелось побывать в нашей глубинке. А тут такой повод подвернулся. Одна наша девчонка, её одногруппница, не смогла поехать на картошку, и Хеленка поехала вместо неё. Хеленка – её так зовут – свободно разговаривает по-русски. Короче говоря, она сошла за Елену.

– Ну, и как ей наша глубинка?