Вурдалакам нет места в раю

– Если хочешь разговаривать по-человечески, то прими человеческий вид! – потребовал нищий.

Горихвост заколебался. Уверенность в драке он чувствовал только тогда, когда надевал волчью личину. А в человеческом виде ни прыгнуть, ни покусаться, ни даже когтями как следует поскрести. Как люди вообще могут драться? Им же нечем!

Однако Лутоха сидел перед ним на земле и выглядел так жалко, что драться с ним стал бы только разбойник. Покряхтев, Горихвост кое-как прыгнул и кувыркнулся, стараясь не угодить в ту же лужу. Оборванец даже не взглянул в его сторону – как будто каждый день видел, как оборотень из волка превращается в человека.

– Так-то лучше, – только и сказал он, когда Горихвост вышел из темноты.

– Как ты меня узнал? – удивился вурдалак.

– Да тебя, волчью пасть, только дурак не узнает, – ответил нищий. – Шерстка черная, глаз зеленый, да и рост такой, что ни один настоящий волчище до такого не вымахает.

– Признавайся: чья кровь у тебя на рубашке? – опомнился вурдалак.

– Что? Кровь? Ты совсем спятил? А еще говорят, что это я полоумный, – рассердился Лутоха.

– Тогда что это за красные пятна?

– Глупый! Это вино! – как о само собой разумеющемся деле, вскричал мужичок.

– Вино? Ты не пьяный. Я бы это почуял!

– Разумеется, я не пьяный. Быть пропойцей – тяжкий грех. А вино теперь и твою шкуру залило. Так и разит от тебя.

– Винись: ты убил колдуна? – не давая опомниться, насел на него Горихвост.

– Что ты! Зачем мне? – вскинул на него юродивый заплаканные глаза.

– Про тебя говорят, будто ты ненавидел волхвов. За то якобы, что они перестали служить богам. За то, что не пытаются возвратить их из небытия. А ты баял, будто боги вернутся и устроят всем страшный суд. Вот ты и вздумал начать судилище, не дожидаясь, пока они явятся.

– Навет это! – с возмущеньем ответил Лутоха. – Твой дед был моим другом. Он единственный понимал меня. Только с ним я мог отвести душу и вдоволь наговориться о том, как зазвать горних владык обратно.

– Все говорит о том, что ты принес его в жертву своим каменным истуканам, – настаивал Горихвост. – Деда убили жестоко, над ним сотворили поганый обряд. Козла зарезали, крови налили. Мужики говорят: бесов звали. Твоих идолов не отличишь от чертей. От кого еще ждать безумной требы, как не от идолопоклонника?

– Как ты смеешь звать меня идолопоклонником? – возмутился Лутоха. – Если б ты не был Дедославлевым внуком, я б тебе язык вырвал! Я не молюсь истуканам, я молюсь только живым божествам! А они жертв на крови не принимают. Живые боги едят вместе с нами только чистую пищу. Я кормлю их лучшим, что раздобуду: вином, медом и молоком. Подношу им праздничные куличи и калачики из белоярой муки. Ты бы стал есть человечину и пить кровь? Почему же ты думаешь, что станут боги – самые совершенные и безупречные создания, какие есть во вселенной?

– Не дави мне на жалость! – продолжал напирать Горихвост. – Сам знаешь: меня обвиняют в убийстве боярина Злобы. Говорят, будто я его в поле загрыз и кости обглодал так же, как обглодана эта лошадь. Думаешь, раз я и сам без вины виноватый, то можно задеть меня за живое?

– Если я захочу задеть тебя за живое, то врежу по твоей волчьей морде лошадиным мослом, – заверил Лутоха. – Ни за что не поверю, будто ты загрыз Злобу. Но и ты должен понять: кровью жертвуют только бесам. А с богами делят лучшее, что имеют. И если ты не отличишь беса от настоящего бога – значит, дед ничему тебя не научил.

– Не твое дело, чему меня дед учил! Я только знаю, что ты мог оказаться на месте убийства. Ты ушел из кружала за три часа до начала пыток и будто сквозь землю провалился. Никто не видел тебя до сих самых пор! Где ты скрывался? Зачем прятался от людских глаз?

– Ни от кого я не прятался! Я сидел тут безвылазно и караулил небесную птицу, которую ты, дурень безмозглый, вспугнул! А то, что селяне боятся сюда заходить – разве это моя вина? Ищут там, где мне нечего делать. А здесь никто поискать не додумался.

– Никто из селян не бывает на капище? Выходит, ты один знаешь, как проводить колдовские обряды, – не сдавался Горихвост.

– На капище только богов славят, – не поддался Лутоха. – А чернокнижьем можно заниматься где угодно.

– Вот именно! Черная книга! Кому еще она могла понадобиться, кроме тебя?

– Наоборот все! Мне она не нужна.

– Ты же хотел богов звать?

– Для зова богов она бесполезна. В ней – заклинания бесов и темная ворожба. Но бесы мне побоку. Боги с ними воюют от начала времен. Так что колдовской книги я бы и пальцем не тронул.

– Значит, ты мог убить Дедослава из ненависти. Он-то ее еще как трогал!

– И снова нет! Дедослав был волхвом, а волхвы служат только богам. Дед твой старался защитить от ворожбы и себя, и людей. Поэтому и прятал черную книгу, никому ее не давал. Вот, наверное, злилась бесова сила, что он не дает ей как следует разгуляться! А теперь кто ее остановит? Дед твой знал, что в плохих руках книга служит лишь злу. Он был лучшим хранителем тайн. При нем книга была в безопасности.

– Уж больно складно ты врешь! – Горихвост не сдержался, ощерился и показал пару клыков. – Как будто нарочно все выдумал. А что ты на это скажешь?

И он вытряхнул из переметной сумы поясок, отнятый у Воропая.

– Ах, вот он где! – потянулся к нему Лутоха, но Горихвост резко отнял руку.

– Признался! – напористо закричал вурдалак. – Твоим поясом Дедослава связали и к дыбе подвесили. Кто мог это сделать, если не ты?

– Я этот пояс оставил, когда вечерял. Мы так заговорились, что я позабыл обо всем. Уходил второпях. Как я об одежде забочусь – можешь и сам посмотреть.

Горихвост оглядел обноски, в которые кутался оборванец, и с сомнением покачал головой.

– А эту копейку ты тоже забыл? – предъявил он щербатую денежку.