Нерушимый – 4

Я представил матч. Представил трибуны с разъяренными болельщиками «Динамо»… Есть шанс, что они на зимний товарняк не позовут болел, но Лиловск – город маленький, сами узнают и набегут выместить злость за прошлый проигрыш… Нет, я не хотел, но так было нужно.

– Очень вас понимаю, – выдал я то, что вряд ли сказал бы сам, но что с большой вероятностью думал сам Белькевич: – Мы столкнулись с чем-то подобным: хороших игроков вместе с тренером выперли из дубля московского «Динамо». Видите ли, Кирюхин… это тренер дубля.

– Я знаю, кто такой Кирюхин, – перебив меня, поморщился Белькевич.

– Так вот, этот тренер-пенсионер боялся, что его подвинет Саныч, молодой коллега. И так везде. В итоге в стране футбол хромает на обе ноги. Никому не нужен результат, все вцепились задницами в свои кресла и боятся, как бы чего не вышло.

Похоже, моя короткая речь зацепила чувствительную струну в душе Белькевича, его взгляд потеплел.

– Мы пересекались несколько раз с Димидко. Как футболиста я его в команду не взял бы. Посмотрим, на что он годен как тренер. – Из его голоса исчезла злость, дальше он говорил спокойно: – Ну а вас как занесло из Москвы в глухомань? Да еще на «Титаник»?

Ха! Никто и не подумал, с чем созвучно название нашей команды.

– А куда было деваться? – пожал плечами я. – Заявочное окно закрыто. Димидко сказали, что здесь можно набрать команду практически с нуля, а нас девять человек. Мы только третий день как приехали, а тут столько сюрпризов… Еще и местные играть не хотят ни х… – я осекся, – вообще.

Белькевич, похоже, меня не слушал. Положил манишки на диван, подошел к календарю, к которому крепились разноцветные стикеры с напоминаниями, замер, наверное, на минуту. Его левая рука оставалась полусогнутой, пальцы – сжатыми. Повернувшись, ответил:

– В следующий понедельник ждем вас в центральном спорткомплексе в восемнадцать ноль-ноль. Я поищу сообщение Александра Димидко и отвечу ему. Но я не гарантирую вам теплый прием. Скорее не так. Прием будет крайне болезненным.

– Футбольный бог не Тимошка, видит немножко, – улыбнулся я. – Но того «Титана» больше нет. И начальника команды мы тоже поменяем.

– Попробуешь это рассказать моим парням. – Он сменил тон беседы на строгий: – Все, аудиенция окончена.

Улыбнувшись, я пожал его протянутую руку и распрощался, напоследок узнав, чего он хочет, и мне не понравилось его желание: уважаемый мной Валентин Белькевич жаждал нашей крови.

Да, товарищеский (а вернее, совсем не товарищеский, ибо заруба будет еще та!) матч – не бог весть что, одной игры недостаточно для того, чтобы команда сыгралась. По сути этот матч – наше боевое крещение.

Как говорил Черчесов – контрольный матч, за который мы сами поставим себе оценку.

На улице свежий ветер развеял впечатление от встречи с легендарным Белькевичем, и я придумал кое-что еще. Я же сегодня самый крутой парламентер и могу убедить кого угодно в чем угодно! Чтобы талант не работал вхолостую, я набрал Жеку. Вот теперь он точно не соскочит! Мои аргументы должны перевесить его жадность и чувство собственной важности.

Он сто пудов купится на двести тысяч, обещанных за выход в первую лигу!

Пока слушал протяжные гудки, в голову пришла еще более прекрасная идея. Мне нужно было не домой, а ко Льву Витаутовичу.

Глава 3. Я не трус, но я боюсь

Жека и Игнат так и не ответили. Зато Тирликас снял трубку сразу же, и я выпалил:

– Лев Витаутович, нужна ваша помощь…

Через час я сидел у него дома и понимал, что спешить с разговором ни в коем случае нельзя. Мой бывший тренер заваривал чай в прозрачном чайнике и ничего не спрашивал, я молчал, ждал удобного случая. Только усевшись в кресло и выставив на стол конфеты, он отхлебнул чаю и кивнул.

– Рассказывай.

Вместо того, чтобы излагать проблемы команды во всех деталях, я коротко брякнул:

– Начальник «Титана» – говно. – И отхлебнул из чашки. – Он не заинтересован в том, чтобы мы нормально играли. Его нужно менять.

Витаутович усмехнулся.

– А сам он меняться согласен?

– Он нам пригрозил своим увольнением.

– Хм. Это мог быть шантаж. Не подумал?

Я потянулся к конфете, снял обертку со знакомым с детства изображением верблюда и прежде, чем отправить ее в рот, спросил:

– За три тысячи вряд ли кто-то пойдет…

Наблюдая, как Витаутович поджимает губы, я начал все понимать без объяснений.

– Государство развивает спорт. Если команда выигрывает, выделяются большие средства, проводятся через завод. – Тирликас потарабанил пальцами по столешнице. – Сечешь?

Секу. Все примерно как на беспредельных боях. Заводу выгодно, чтобы команда выигрывала. Отсюда такая возня и интриги даже в несчастной Второй лиге.

– Филимонов и Смирнов подкупали судей и игроков. Значит, им выгодны победы, – озвучил я свои мысли.

Лев Витаутович щелкнул пальцами.

– Именно!

– А у футболистов зарплата по три тысячи… Воруют?

Витаутович плотоядно улыбнулся.

– Если ваш начальник начнет хвататься за свое место – сто процентов! – Он посмотрел, прищурившись. – Одного я не понимаю, на кого вы собрались его менять и каким образом?

Слова сами сорвались с губ:

– На вас.

Он чуть чаем не подавился. Поставил чашку и рассмеялся.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Чтобы ловить воров, есть специальное ведомство. Не мое. Да и я давно на пенсии. К тому же в футболе я мало что смыслю.

Неужели все-таки талант не подействовал на одаренного? Поразмыслив немного, Лев Витаутович сказал:

– Ладно. Обещаю подумать, если ты скажешь, зачем это мне.

Слова столпились в голове, начали возмущенно толкаться, и я выпустил их:

– А ведь действительно – зачем? Зачем я играю в футбол, где все покупается и продается, когда мог бы колотить бабло на боях без правил? Зачем учитель снова и снова объясняет геометрию туповатому ученику? Зачем врач лечит больного, который все равно умрет? Зачем милиционер ловит вора? Иногда ведь выгоднее его не ловить. Понимаете?