Нерушимый – 2

– Я беспредельщик! – заорал мальчишка в красной шапке, сделал зверскую рожу и ударил себя в грудь. – Кто на меня?

На него набросились двое, повалили в сугроб. Четвертый их приятель ударил рукой в дырявое ведро и заорал:

– Бой остановлен!

Алексей наградил этого, с ведром, таким взглядом, что тот потух и попятился.

– Вот уроды! – Алексей сжал кулак.

Рискуя снова прослыть невеждой, я спросил:

– Кто? Мальчишки?

Теперь мне достался его злобный взгляд. Мы переступили порог переполненного заведения, где шел какой-то корпоратив, заняли единственный свободный столик в углу.

– Те, кто учит мальчишек убивать и наживается на этом, – процедил сквозь зубы Алексей.

Я все равно ничего не понял и решил подождать, вдруг станет более-менее ясно.

– Ты слишком категоричен, Лех, – сказал Олег, откинувшись на спинку стула. – Беспредельные бои – отличная школа жизни. И попасть туда легче, чем на официальные.

– Дурак ты, Олежка, – ответил Алексей.

И до меня дошло: те мальчишки изображали беспредельные бои.

– А почему ты так говоришь? – спросил я. – Ну, про уродов, что учат мальчишек убивать?

– А кто они? Уроды и есть.

– Серегу, младшего брата Лехи, убили на беспредельных боях, – объяснил Олег. – Но там скорее несчастный случай. Ну, так говорят.

Алексей глянул на него сурово, но никак не прокомментировал. Сказанного не вернешь. Поднявшись, он спросил:

– Кому какой шашлык?

– Погоди, я с тобой, – сказал я, вставая.

Хотелось самому посмотреть цены на табло-меню и выбрать тот шашлык, на который хватит. Оказалось, шампур шашлыка из свинины стоил двадцать рублей за двести граммов – очень даже по-божески. Его я и заказал, плюс гречку с луком за пять рублей.

Я вернулся на место, а Алексей остался ждать у стойки, потом ушел в туалет.

И в этот момент меня озарило. Я же сегодня и до тех пор, пока не усну, лучший в мире уличный боец! Не боксер, не борец, а именно уличный боец! Тот, кто дерется без правил!

Сколько там Достоевский обещал за участие? Десять тысяч за победу? Победу в чем? В одном бою или в турнире каком-то? Эх, надо было уточнить.

От вспыхнувшей мысли сделалось горячо. А что, если рискнуть и все-таки поучаствовать? Денег, опять-таки, выиграть. Да-да, я рискну – напрасно, что ли, «Лучший в мире» пропадает? Осталось выяснить, где проводятся эти бои и как туда попасть.

– Слушай, насчет этих беспредельных боев… Ты же там был? – спросил я у Олега.

Такой горячий парень вряд ли упустит свой шанс. Но он меня разочаровал, помотал головой.

– Собирался, но как раз накануне Серегу убили. Шею сломали ему, прикинь?

– Они вообще легальны? – уточнил я, напрягшись. – Я имею в виду бои.

– Ну, как тебе сказать. С одной стороны, прямого запрета в законодательстве нет. Если двое дерутся и заявления об этом нет, общественный порядок не нарушается и милиция этого не видит – значит, все нормально. С другой… Подобные массовые мероприятия проводятся под эгидой спортивных соревнований, а на них нужна лицуха. Ее выдают в областном спорткомитете.

– И что? Знают, что на беспредельные бои, и все равно выдают?

– Выдали, – уточнил Олег. – Один раз только было. Кому-то из приближенных фарцовщиков большой Семьи. Какой именно – не знаю, но тут к гадалке не ходи, что самой-самой, – он показал на потолок, намекая на Шуйских.

Я был с ним согласен, раз кто-то из них якшается с младшим Карасиком.

– А где и когда бои проводятся?

– Ты что, поучаствовать захотел? – хохотнул Олег. – Даже не думай! Витаутович узнает, а он узнает, выкинет на мороз! Понял? Покалечишься перед турниром, и прощай, светлое будущее!

В его словах был резон, но «Лучший в мире»! Пропадает же почем зря…

– Ладно, твое дело, – делано равнодушно сказал Олег. – Короче, знаю точно, что перед Новым годом каждый вечер до утра бои идут. Помню, когда Серегу убили, лавочку прикрыли ненадолго, месяц было тихо, но потом снова запустились. Там же огромные бабки крутятся! Большие люди в деле замешаны. Правда, они теперь там все поаккуратнее себя ведут. Если кто калечится, пострадавший уверяет, что сам приложился головой. Или ногой.

– И часто калечатся?

– А поди пойми.

Олег болтал легко и охотно, голос у него был громкий, эмоциональный, я бы сказал, демонстративный – такое поведение характерно скорее для подростка, чем для офицера милиции.

– И что, туда можно тупо прийти – здрасьте, вот он я, биться хочу?

– Да не, ты что. Тебя должен порекомендовать кто-то свой. Ну, свой для них. – Он посмотрел мне за спину и сказал тише: – Леха идет, при нем лучше об этом не говорить.

Н-да, что такое тактичность, Олег, похоже, даже в книжках не читал – сам ведь при друге развил эту тему.

Едва Алексей уселся, молоденькая официантка в белом переднике принесла три шампура, тарелку с гречкой и луком и две – с румяной жареной картошечкой, и стало не до разговора. Хотя Олег умудрялся болтать, едва прожевывая кусок. А я думал о том, у кого же узнать насчет беспредельных боев. Достоевского я отмел сразу, его прихлебателей тоже. Шрек? То есть Костя-Кот? Но захочет ли он мне помогать? Ну, за спрос денег не берут, к тому же в четверке Кирилла он самый нормальный, старается, чтобы все по справедливости было.

– Эх, сейчас бы водочки замороженной под такую закусь! – мечтательно протянул Олег. – Что скажешь, товарищ капитан?

Я думал, что оба спортсмена-милиционера режимят, ведь турнир на носу, да и у такого тренера, как Лев Витаутович, не забалуешь, но, вопреки моим ожиданиям, Алексей согласился.

– А давай! Завтра все равно выходной, Витаутыч пробил нам отгулы, тренировки нет, думаю, грамм по сто можно смело! – Он поднял руку и крикнул: – Девушка, погодите, не убегайте! Организуйте нам графинчик «Столичной» да огурчиков соленых, а?

– Конечно, – откликнулась официантка, улыбаясь.

– Я пас, мужики, – предупредил я, вгрызаясь в истекающее соком мясо.

– С хрена ли? – изумился Алексей. – Мы тут за тебя, понимаешь, задницы подставляем, Тырина из теплой постельки вытаскиваем, проводим профилактические беседы со свидетелем и подозреваемыми, а ты пас? Охренел, Саня?

После такого отказываться было совсем неудобно. Не по-товарищески.