Право на жизнь

Данил не уловил момент, когда появился и начал заполнять окружающее пространство странный гул… Он возник как-то незаметно, исподтишка и постепенно разрастался до тех пор, пока не стал слышен слишком уж явно. Низкий, тяжелый, вибрирующий… Добрынин сморщился, словно от горечи, почувствовав, как мелко задрожала земля, заныли зубы и под языком забил фонтан горчащей слюны. Бойцы вокруг завертели головами, пытаясь понять, откуда ждать сюрпризов, – гул шел со стороны тумана и каждое мгновение становился все громче и громче…

– Колонна – на месте! – рявкнул Хасан. – Сектор девять! Внимание всем! Не стрелять без команды!

Всем – значит, всем. Данил, подпрыгнув, ухватился за скобу под выхлопной трубой бэтэра, и, упав на броню, припал глазом к окуляру оптики. Нащупал угольником прицельной сетки висящий над насыпью туман – дымка виднелась отчетливо, призрачное облако слегка клубилось, сквозь сизоватую текучую муть чуть проступали очертания насыпи. Второе облако находилось неподалеку, метрах в сорока, и, приглядевшись, Данил заметил, что по насыпи между ними тянется темного цвета полоса – рельсы. Все это произошло в одно мгновение, а в следующее гул скачком усилился и из левого облака тумана вывалился… поезд.

Странное это было ощущение – смотреть на поезд-призрак. Состав, колеблясь бледной дымкой вагонов, медленно проплывал, появляясь из одного облака и исчезая в другом. В оптику ВСС Данил видел в окнах пассажирских вагонов людей. Они читали газеты, разговаривали, пили чай из стаканов с алюминиевыми подстаканниками, смотрели наружу, за окно – но караван был для них невидим… Они находились сейчас в другом месте, жили в другом измерении – да и жили ли? Мелькнули белые занавески, жидкие букетики цветов на столах, бутылки пива, минеральной воды… И вдруг его внимание привлекло небритое, серое, осунувшееся лицо мужика, стоящего за окном. Он, раззявив рот, смотрел на колонну – и видел! Поднял руку, желая, видимо, помахать – но вагон уже нырнул обратно в туман. Проплыл мимо следующий с окнами, задернутыми шторами, и крупной надписью под крышей – «РЕСТОРАН». Потянулись плацкарты, стали видны фигуры людей, перемещающиеся в проходе… На вагонах – чуть пониже окон, на белой табличке – он вдруг прочитал конечные пункты следования состава: «Москва-Челябинск».

Это был какой-то… сюрреализм. Сон, кошмар, что-то необъяснимое. Данил чувствовал, как помимо его воли растягивается от ужаса лицо и куда-то далеко вниз отваливается мелко дрожащая челюсть. Картина проплывающего поезда была мирной, но настолько жуткой, небывалой и неестественной, что его вдруг начало мелко трясти и накатил мерзкий какой-то, могильный, пробирающий до костей озноб. Он рывком оторвался от прицела, машинально пытаясь протереть глаза – но рука наткнулась лишь на стекла противогаза. Снова глянул на насыпь – в тумане мелькнул последний вагон, и гул начал постепенно стихать.

Тишина. С полминуты Данил, словно в каком-то трансе, продолжал пялиться в туман. Тишина в эфире стояла такая, что казалось, будто колонна попала в вакуум. Внезапно он почувствовал, как режет высохшую роговицу глаз – все это время, пока поезд шел мимо, он просто-напросто забыл моргать… Моргнул, сглотнул, поперхнулся – горло пересохло полностью. Закашлялся. Тут же в наушнике послышались такие же перхающие звуки – бойцы постепенно приходили в себя.

Первым, как и положено командиру, опомнился Хасан.

– Колонна, внимание! – раздался на общем канале его хриплый голос. – Возобновить движение. Стоп на выходе из коридора. По сторонам смотреть!

БТР взревел и двинулся вперед, но Добрынин как лежал на броне, так там и остался. Чувствовал, что, спрыгнув, – упадет. Ноги дрожали, мускулы судорожно дергало. Оглядевшись по сторонам, увидел, что его отделение, всё, как один, ковыляет на подламывающихся ногах обочь дороги, наплевав на команду держать заданный сектор. Только Шрек, шагающий неподалеку, двигался по-прежнему твердо – то ли не видел, то ли не понял, что видел…

Данил соскользнул с коробочки, споткнулся – ноги и впрямь подогнулись – но быстро восстановил равновесие.

– Внимание, первое отделение! – голос сипло пустил петуха. – Подтянуться! Урюк, ты чего там ковыряешься? В носу что ли?! Внимание по сторонам, не расслабляемся! Движемся, не отстаем!

Бойцы, услышав звук командирского голоса, встрепенулись, пошли бодрее, зашарили стволами по сторонам. Вокруг опять стояла тишина, лишь ветерок покачивал тонкие стволы деревец, и казалось, что не было этого жуткого поезда или он, по крайней мере, примерещился, как кошмар в полуночном бреду.

Спустя несколько минут дозиметр защелкал реже – уровень излучения снижался – и по этому признаку стало понятно, что колонна, наконец, вышла из коридора. Хасан, дождавшись, пока последний кунг окажется за его пределами, скомандовал остановку:

– Колонна – на месте. Экипаж третьего и четвертого кунгов – по машинам. Кунги один и два – периметр. Пятый кунг – прикрыть КШМ.

Его «Тигр», все еще стоящий у входа в коридор, газанул и, переваливаясь по колдобинам, двинулся сквозь локалку. С крыш третьего и четвертого кунга посыпались бойцы. На крыше пятого задвигались, рассредоточились, беря под наблюдение местность вокруг двигающейся КШМ.

Данил, дав команду своему отделению рассредоточиться по периметру, вновь влез на броню и достал бинокль. Но сколько он ни всматривался в аномальный туман – ничего подозрительного и странного не обнаружил. Туман как туман. Разве вот только что на месте стоит, хотя устойчивый ветерок с востока дует. Заскребло по металлу – рядом встал Хасан. Знаком попросил бинокль, застыл, приникнув к окулярам.

– Ну и что это, мать его, было? В первый раз с такой хренью встречаюсь…

Данил, который мог похвастаться тем же, промолчал. Он все пытался понять, что же это было и как такое в принципе возможно. Сразу же вспомнилось аномальное озеро на кладбище, городская тюрьма, детский сад… прочая чертовщина, что встречалась порой на поверхности… Перед глазами все стоял мужик из поезда, машущий каравану рукой. Он, этот мужик, без сомнения видел их колонну, в то время как никто другой больше не отреагировал, даже не повернул головы! Но – как, каким образом?! Поезд – в этом у Добрынина не было никаких сомнений, судя по пунктам назначения на белой табличке – был российский. Но на фонящих излучением просторах страны давным-давно уже не курсировало ни единого состава. Так что это – призрак из прошлого? Почему же тогда тот человек увидел их? Как могло прошлое соединиться с настоящим? Как мог он, ставший историей, увидеть караван, находящийся в «здесь и сейчас»? Все это оставалось загадкой. Необъяснимой, таинственной и жутковатой загадкой…

Майор, оглядев в последний раз аномалию, вернул бинокль.

– Хватит здесь торчать. И без того полчаса потеряли. По ма… – он замер на полуслове – со стороны тумана, набирая постепенно силу, вновь раздался знакомый уже гул.

Мгновение – и между туманными облачками вновь, теперь уже с большей скоростью, полетел еще один состав. Мимо мелькнул тепловоз, цистерна, мощные, окрашенные зеленой пятнистой краской, теплушки, платформы с двумя танками и одной БМПТ, броневагоны с орудийными башнями наверху… И – Данил успел заметить – все это было донельзя покореженным, изрытым оспинами, вмятинами и многочисленными дырами с рваными краями. Бронепоезд мелькнул – и исчез, и почти сразу пропал и сопровождавший его грохот. Данил посмотрел на майора – тот стоял на месте, как столб, глядя в одну точку и сквозь стекла противогаза виднелись его покрасневшие бешеные глаза.

– Чё это, нахрен, с моим поездом?! – взревел вдруг он. – Мать вашу, да на нем живого места нет! Его целым танковым корпусом, что ли, в упор долбили?!

Данил молчал, молчали и остальные, подавленные промелькнувшей перед ними картиной. Если бронепоезд изуродован, взятие комбината станет непосильной задачей. Без огневой поддержки его орудий и минометов – гиблое дело.

– Да где ж их так угораздило?! – продолжал бесноваться майор. – Я этому Паровозу яйца оторву! Суток, как вышли, не прошло – уже ухайдокал боевую единицу, сука! Ублюдок! Пор-р-рву!

Взрыв был мощным, но непродолжительным – Хасан умолк, тяжело дыша и вращая выпученными глазами.

– Товарищ майор, а может, все обман?.. – осторожно высказал предположение один из бойцов, голос которого Данил не узнал. – Мало ли, какие картинки эта хрень покажет? Мы же не знаем, что это…

Хасан молчал, переваривая.

– А связь с ним есть? – внезапно послышался голос Арийца.

– Будет через двое суток, – тут же отозвался один из связистов.

– Как свяжетесь – немедленно доклад! – отрывисто бросил майор.

Данил, несмотря на все странности, творившиеся вокруг, озадачился. Каким это, интересно, образом? Бронепоезд черт знает где сейчас путешествует! Чиркнув себе в закромах памяти галочку о необходимости провентилировать этот вопрос через Профессора, он спрыгнул с брони на землю. Следом, чуть помедлив, спустился и Хасан. Двинулся к «Тигру», шипя что-то сквозь зубы и матерясь вполголоса.

– Экипажи – по машинам! Квадры пять-шесть – в стойло. Остальным – порядок движения прежний! Уматываем отсюда, хватит развлекаться!

Однако распоряжениям этим исполниться было не суждено – развлечения еще только начинались.

Очередь ударила неожиданно – Данил, стоящий правым боком к коробочке, чуть было «винторез» из рук не упустил. Но среагировал сразу же – упал на колени, разворачиваясь в падении на звук выстрела, бросил винтовку к плечу… БТР, отработав из КПВТ[5 - КПВТ – «крупнокалиберный пулемет Васильева танковый». Тот же КПВ, но устанавливаемый на технику и имеющий электроспуск.] короткой очередью, стартовал вперед, открывая обзор на пятна тумана над насыпью. Сизоватая мгла уже не была такой же пустой, как минуту назад – из ее мутных глубин, цепь за цепью, выдвигались серые приземистые существа. Оптика, послушно скушав двести с небольшим метров, приблизила их, и Данил, уже уставший удивляться исходящему из тумана безумию, распознал в них… пауков. Очередной кошмар?

– Контакт! – заорал кто-то.

С крыши пятого кунга послышалась беспорядочная стрельба. Справа, от коробочки, ударила еще одна очередь. БТР работал грамотно – не стоял на месте, стрелял и двигался одновременно. Данил мельком удивился, зачем такие выкрутасы – не проще ли встать и расстрелять нечисть, не сбивая прицела движением? Но в следующее мгновение понял, что это и впрямь было бы не лучшим выходом: один из пауков в передней цепи чуть повернулся, мелко семеня мохнатыми лапами, и плюнул какой-то белой дрянью, целя в БТР. Сгусток прошел над корпусом, задев его лишь краем, но метал в том месте, куда попала слюна, вдруг задымился, пузырясь, потек, исходя белым парком… БТР тут же притормозил и ответил длинной пулеметной очередью. Половину первой цепи скосило мгновенно. Крупный калибр бил наповал, дробил серые паучьи панцири, раскалывал головы, отрывал конечности. В прицел Добрынин видел летящие во все стороны брызги черной крови, ошметки внутренностей, бьющиеся в агонии тела… Пауки, до сих пор безмолвно и довольно быстро двигавшиеся вперед, притормозили, залегли и ударили в ответ. Комья слюны размером с кулак, влипая в препятствия, очень быстро прожигали порядочные дыры, и Данил вдруг сообразил, что одно такое попадание в бензобак грузовика – и случится непоправимое…

– Отделениям – отойти от машин! – вскакивая, заорал он.

– Бригада – от кунгов! – одновременно с ним послышалась команда Хасана. Техника, выделяя сигнал с командирской радиостанции, послушно приглушила разноголосицу воплей на общем канале, потому эффект получился такой, будто майор, стоя в полуметре, гаркнул прямо в ухо. – Рассредоточиться! Залечь!

Выучка у бойцов Братства была что надо – команда только прозвучала, а большинство, отстреливаясь, уже пятились прочь от вытянувшегося цепочкой каравана, оставляя его между собой и наступающими чудовищами. Сам Добрынин, вскочив, шустренько дернул метров на сорок от головной машины вправо, упал, скорчился за кочкой, выхватил из подсумка бинокль и принялся оглядывать поле боя. Съежившиеся тела пауков из первой цепи уже лежали без движения в самых разнообразных позах. Панцири большинства из них покрывали кляксы черной крови, толчками вытекающей из пулевых отверстий в хитине и под некоторыми уже набежали порядочные лужи. Пауки второй, распластавшись и подобрав под себя лапы, залегли метрах в десяти позади. Некоторые не шевелились, но остальные еще били слюной, хотя и без особого успеха – большинство плевков просто не долетало до бойцов, разбиваясь о борта и кабины грузовиков и плавя в них порядочные дыры. Третья цепь уже выдвигалась из тумана и за их спинами сквозь призрачную дымку проявлялись постепенно еще, по крайней мере, две. И – пара каких-то огромных, тяжело ворочающихся силуэтов, смутно виднеющихся во взвихренной движением туманной мгле по флангам. Данил глянул в оптику – и обомлел. Это тоже были пауки – но какие же это были гиганты! Четыре роста человека в высоту, не меньше, у каждого спереди на морде – длинный тонкий хоботок, прямо под цепочкой черных глаз-бусинок, а на горбящейся спине – узор из белых пятен, образующий крест. Крестовики!

Добрынин чертыхнулся.

– Внимание, бойцы! – срывая связки, заорал он в микрофон. – Гиганты по флангам – крестовики! Берегитесь слюны!

Оглянулся, проверяя, услышал ли его хоть кто-нибудь в том диком шуме и какофонии, творящемся на общем канале, – и наткнулся на взгляд Арийца. Глаза Илюхи за стеклами противогаза были полны недоумения…

Сзади взревело. Данил обернулся на мгновенье – мимо, нещадно ломая молодую поросль, пролетел КШМ. Стрелок на крыше, сгорбившись за пулеметом, строчил короткими очередями, дергая стволом на ухабах. Данил буквально вжался в землю – не хватало еще от своих схлопотать. За стеклом мелькнул перекошенный профиль вцепившегося в руль водителя и, следом, в окошке заднего пассажирского сиденья – каменное лицо Хасана. Над головой, со стороны насыпи, прошуршал белый комок – и стрелок обмяк. Пулемет повело в сторону, очередь ударила в землю буквально в метре от успевшего поджать ноги Добрынина и ушла в небо. Пулемет так и остался торчать стволом вверх – тело мертвого стрелка моталось в гнезде, голова билась шлемом о крышу, вразлет летели руки…

Справа зашуршало, лязгнуло – за соседней кочкой примостился Леха. Звякнул сошками по камню, устанавливая пулемет, прижался щекой к прикладу, клацнул предохранителем. Данил, заметив это боковым зрением, хотел было крикнуть, что отдачей может раздолбить всю челюсть – но вовремя опомнился: Леха своими лапищами так сжимал пулемет, что отдачи мог совершенно не опасаться. Он, деловито облапив «Печенег», прицелился и дал первую очередь, и Данил, внезапно вспомнив, что у него в руках тоже имеется оружие, вновь сосредоточился на поле боя. Прицелился, нашаривая угольником ёлочки лежащего паука – тот поразительно был похож на небольшой, литров на двадцать, серый бочонок, поджавший под себя тонкие волосатые лапки. ПСО давал достаточное увеличение, чтобы рассмотреть его морду – совершенно без эмоций, безразличную, с двумя рядами глаз, расположенных один над другим и мохнатыми хлицерами, торчащими вниз, придающими морде паука сходство с лицом старичка с шикарной окладистой бородой. «Винторез» мягко толкнулся в плечо, и «старичок» с дырой между глаз ткнулся в землю. Один есть. Добрынин тут же перевел угольник прицела на соседа – тот, слегка развернувшись, бил куда-то в хвост каравана. Пуля попала пониже крайнего левого глаза, вырвав с корнем нижнюю часть морды вместе с хелицерами. Тело дернулось, силой удара его развернуло вокруг себя, и паук замер, непочтительно демонстрируя убийце заднюю часть тела. Вот и второй. Третий, лишившись поддержки товарищей, судорожно дергаясь, принялся отползать назад, но короткая очередь «Печенега», ударившая в левый бок, швырнула его на спину, и он застыл кверху лапами, плотно прижав их к брюху. Третий готов – в оптику Данилу отчетливо был виден его стекленеющий правый глаз.

С новым стволом стрелять из ВСС было сплошным удовольствием. Винтовка стала точнее, пуля прибавила в дальнобойности, настильности и устойчивости в полете, практически исчезла отдача – ствол лишь смещался на доли градуса после каждого выстрела. Благодаря этому увеличилась и скорость поражения – теперь не нужно было возвращать ствол назад, нащупывать следующую цель, Данил просто переводил его с фигуры на фигуру, насаживал очередную паучью морду на угольник и плавно выжимал спуск. Да и, честно сказать, расстояние сказывалось. Чуть больше двухсот метров – по классификации армейского снайпера расстояние близкое[6 - Короткими считаются расстояния до 200 метров, близкими – до 600, средними – до 1000, а дальними – до 2000 метров. Реальные дистанции снайперской стрельбы – до 1200 метров.]. А потому – нет необходимости рассчитывать упреждение, поправку на ветер, можно забыть о так и не давшихся снайперских баллистических таблицах… И что самое главное – новый ствол, увеличив дальность прямого выстрела, позволял на этом расстоянии забыть и о гравитации. Он и забыл, уйдя целиком в круговерть боя. Стрелял как в тире, укладывая каждой пулей по одному переростку. Выстрел – труп, выстрел – труп, выстрел – труп. Силуэты в прицеле давно уже перестали быть для него живыми существами – это была цель, которую необходимо было уничтожить. Или ты – или тебя, третьего не дано.

Третья цепь прожила всего с полминуты. Половину скосил БТР, продолжающий выписывать кренделя по местности, остальных свалили бойцы бригады. Данил, только что сменивший первый магазин, был твердо уверен, что, по крайней мере, семеро из этой цепи – его. Пауки, сосредоточившие свои удары на целях спереди, так и не заметили, что с правого фланга колонны их косит бесшумная, невидимая смерть.

Из тумана показалась четвертая и, сразу же, – пятая цепь. Переростки тут же залегли, начали расползаться в стороны; темными глыбами выдвинулись крестовики… Хоботки их изогнулись, тычась в пасти, и, выпрямившись практически синхронно, словно катапульты, плюнули огромными белыми комьями слюны. Они ударили куда-то в середину колонны, и один из кунгов вдруг оглушительно рванул, разбрасывая во все стороны горящие ошметки обшивки.

– Коробочка, твою мать! Куда смотришь, сука?! С флангов обходят, огонь по броне! – раздался вопль Хасана. – Мне чё, цели тебе подсвечивать, сам не видишь ни хрена?!

Отметив машинально это странное «по броне», Данил, тем не менее, не придал этим словам особого значения – не до того было в горячке боя. Один магазин он уже опустошил, расстреливал второй, и любые команды со стороны сейчас игнорировались, воспринимаясь словно досадная помеха, не имеющая никакого отношения к бою. Однако бойцы Братства, похоже, были вымуштрованы на славу – стрелок в бэтэре опомнился, перестал выбивать мелкие цели и, подчиняясь команде, перекинул огонь на здоровенные туши крестовиков. Автоматическая пушка коротко рявкнула – и чудовище на левом фланге покачнулось, медленно проседая на ослабших внезапно лапах. Закоптила, разгораясь, шерсть на его спине – стрелок, похоже, ударил фугасно-зажигательным и бронебойными попеременно – и из-под брюха на землю посыпались серые шестилапые силуэты.

– А, дьявол! Десант! Прижимай к земле! К земле прижимай, не дай расползтись! – продолжал орать майор.