Животное начало. То, что скрыто в каждом из нас

Наслаждение. Чувство, которое открывает ворота мироздания. Передает великолепие и красоту всему этому миру. Именно это чувствовала Настя. Словно божественный свет озарил ее, и она, оставив позади бренную оболочку, упорхнула к воротам «Нирванны»…

Ден улыбнулся, когда Настя стала сильнее сжимать ноги и забилась в легких конвульсиях. И сразу послышался стон. Сначала слабо, потом сильнее и сильнее наполнял он музыкой счастья все его сознание. Были в этом стоне ноты удовольствия, но постепенно он стал походить на вой дикой волчицы. Внезапно, словно переключили мелодию на приемнике, вой перешел на смех маленькой девочки. Девочки, которая очень долго просила шоколадку, и когда ее получила, то пришла в восторг…

Ден отпрянул от вагины, позволив ее ногам соединиться, захлопнув ворота радости любого мужчины. Настя свела ноги вместе, повалилась на бок и принялась тяжело дышать… Ден минуту наблюдал за этим сладостным зрелищем. Наконец, не выдержав, он пододвинулся к ее сладким, манящим булочкам. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не выпустить серых дружков, и что есть силы не войти в манящее лоно. Но учитывая ее слезы, которые она пролила в этот вечер, он твердо решил довести дело до конца…

Ден поцеловал ее в шею. Провел по бедру левой рукой, еще раз насладился нежной кожей. Правую руку направил Насте между ног, она заботливо поддала свою изящную попу ему навстречу. Тепло и влажно- два слова, которые растопят сердце любого мужчины. При прикосновении к «заветному», его член, который стал снижать напряжение, будто маленький ребенок, расстроившись, что ему не дали вовремя поиграть, взвился словно вулкан, готовый взорваться. Ден не мог больше ждать. Направив зверя к его логову, он плавно стал входить. Настя тяжело вздохнула. Ден был приятно удивлен, когда встретил на пути к блаженству заметное сопротивление. Он сделал толчок, Настя вздохнула скорее с удивлением, чем с наслаждением, и начал ритмичные движения. А в комнате слышны были только легкие шлепки и стоны, опьяняющие, пробуждающие страсть звуки наслаждения…

****************************************************************************************

Над городом царила глубокая ночь. Пьяные гуляки разошлись или спали, кому как повезло. Поднявшийся сильный ветер разогнал последних полуночников. Так что улицы города практически опустели. Можно было лишь встретить тех, кто еще возвращался домой, таксистов, карауливших свой заработок. А на отдельных улицах органы правопорядка, которые, запершись в своих авто, спали и терпеливо ждали конца смены. Но и в крайнем случае, можно было встретить грабителей, хотя на серьезных вряд ли нарвешься, они не марают руки столь неоправданным риском, зато малолетнюю гопоту запросто. Они как шакалы выползали ночью на охоту. Трусливые, сбитые в стаи, они не брезговали ничем, поджидая одиноких путников, чаще всего женщин, в надежде заработать на наркотики, и разумом покинуть этот мир, погрузившись в успокаивающее забытье…

Ден лежал на кровати, по пояс укрытый одеялом. Рядом сопела Настя, положив голову ему на грудь, и одной рукой обхватив тело… Квартира у нее была однокомнатная, в большем жилом комплексе, расположенном практически в центре города. Довольно просторные комнаты, везде чисто как в стерильном отделении какой-нибудь больницы. Единственным, не вписывающимся в эту картину был плакат «Курта Кобейна», который сидел на стуле, держа в руках гитару, и напевая одну из своих культовых песен. Плакат висел прямо напротив кровати, так что сейчас Ден задумчиво смотрел на него. В приглушенном свете лампы, Курт казался постаревшим, словно он не застрелился, а продолжал выступать, обретя небольшие морщины за эти годы и несильно изменившись. Но увы, это было не так… Посмотрев на плакат, Ден невольно вспомнил себя подростком. Ужас, срань тошная, самые дурацкие годы в жизни. Вечно недовольный, весь мир кажется убогим дерьмом. Член стоит постоянно, напрягаясь в штанах до боли. Хочется трахаться всегда и всюду, но увы, в возрасте пятнадцать-семнадцать лет дела с этим обстоят довольно плохо. В эти годы он тащился по року, даже сейчас он не изменил себе в преданности этой музыке, но в те годы, рок был вторым смыслом, наполнявшим его жизнь. На первом месте секс. Всегда на первом… «Нирвана» ворвалась в его жизнь из колонки старого касетного магнитофона. Ярко зажгла мир вокруг него, и оставила неизгладимое впечатление в сердце. Он настолько полюбил ее, что хотел последовать примеру Курта, и пустить пулю себе в мозг. Даже обдумывал варианты, где достать оружие. Но из этого состояния его спас секс, навсегда подарив стремление к жизни.