Чебоксатрица

"Вот купят двушку, понаставят стен и продают по цене 4-комнатной. Из всего бакшиш извлекут", – подумал Толя, пока шел до двери в конце коридора. Он шел, а сердце его билось все сильнее. Каждый шаг отдавался гулким эхом в грудине, резонируя с пульсом. Его руки взмокли он напряжения. Путь в десяток шагов растянулся на многие-многие километры. Не осталось сил на размышления. Где он? Когда он? Что за временная дыра, поглотившая его без остатка? Почему Санек носит пиджак поверх спортивок? На эти вопросы не было ответа. Шаг, другой, стоп. Дошел.

Дрожащей рукой он схватился за ручку двери и осторожно потянул ее вниз. Дверь с протяжным скрипом отворилась. Толя зашел внутрь, а там…

… за столом армяне в нарды играли.

– Оу, дорогой, тебя ждем. Ты чего, как будто тебя кто-то сунул-вынул? Давай сюда, играть будем!

Толя Андреев, оценив все происходящее, как логичное и предсказуемое, со спокойной душой сел играть в нарды. Сон его моментально улучшился. Теперь бы он не отказался от чая. Особенно с молоком и травами. Ну или, на крайний случай, от кофе из автомата. Ведь что-то в этом мире меняется.

Но не все.

Далеко не все.

ТАНКОВАЯ ЭСТЕТИКА

Толя уже второй час мучался около одного из таксофонов с отбойником в руках. Уличные телефоны, которые пользовались популярностью уже лишь у каких-то латексных фриков в темных очках, устанавливались на удивление прочно. Защитный колпак давным давно валялся неподалеку, но столб, к которому крепился телефон, никак не поддавался. Толя пробил бетон уже на добрый метр вниз, но конструкция и не думала выходить из крепежей. А план, как всегда, горел. У нас же по-другому не бывает.

Отчаявшись выдернуть этот треклятый столб из земной тверди, Толя положил отбойник и закурил. Все время, пока он медленно, но верно дырявил озоновый слой дешевой сигаретой, Толя буравил таксофон испепеляющим взглядом. К сожалению, таксофон не испепелялся.

Вдруг сзади кто-то вежливо покашлял. Акустическая волна мгновенно потушила сигарету.

– Тебе помочь?

Толя был не из тех людей, которых легко удивить. По крайней мере, он так искренне считал. Вплоть до этого момента.

– Меня, кстати, Галя зовут!

Сила этого очаровательного голоса пробирала до мурашек и шевелила волосы там, где бы им шевелиться не стоило. Возможно, из-за чарующего тембра. Возможно, из-за количества децибел. Но это не имело никакого значения. Галя была… внушительным человеком. Задравший голову Толя постеснялся бы употребить другой эпитет. Она рвала все стереотипы о женской красоте, давя их своим масштабным, но грациозным телом. В ней была странная притязательность и эстетика, которую могут понять лишь очень немногие. Она приковывала взгляд и завладевала вниманием. Все люди вокруг терялись на ее фоне. Она привлекала так же неумолимо, как привлекает своим внешним видом только что сошедший с конвейера танк.

– Толя… – пробормотал он и ответил на рукопожатие. Что-то в его кисти хрустнуло громче, чем обычно, – Ты такая…

– Грузная и тучная?

– Внушающая доверие, – закончил фразу Толя.

– А ты молодец, выкрутился! – звонко засмеялась Галя, – Чувство такта – штука незаменимая. Хоть и лживая. Давай, я тебе помогу.

Толя еще не успел запротестовать, как его новая знакомая подошла к таксофону, крепко ухватилась за столб и единым движением вырвала его из земли. Вместе с бетонным основанием.

– Но как? – выдавил из себя ошарашенный Толя.

– Тю, это еще что. Смотри, фокус.

С этими словами Галя извлекла из нагрудного кармана чайную ложку. Повертев ее в руках, она вручила ложку Толе.

– Не пытайся согнуть ложку, это невозможно, – сказала она и заговорщически подмигнула.

У Толи действительно ничего не получилось. Предчувствуя исход, ему стало даже стыдно.

– Для начала нужно понять главное!

– Что "главное"?

– Ложки, – ответила Галя, забрав ее и сжав в кулаке, – не существует.

Из разжатой женской руки под ноги Толе упал комок искореженного металла.

– Скажи, Галя, а чем ты занимаешься в жизни? С такими-то талантами.

– Смотрю на звезды, философствую, иногда распиваю портвейн. И работаю в театре. Обычная жизнь, пожалуй.

– В театре? Неужели опера?

– Ты что, нет! Терпеть не не могу оперу. Я в балете, – сказала Галя и таинственно перевела взгляд в пустоту.

– Ничего себе…

– Ну ты и дурень. Я его реставрацией занимаюсь, руковожу бригадой.

– То есть ты – бригадир.

– Но-но, молодой человек, – мотнула она головой и погрозила пальцем, – бригадиресса.

– А есть такое слово?

– Не знаю, услышала от каких-то девчушек на улице. Подумала, что и мне надо не отставать от трендов.

Помолчали. Можно было бы списать это на неловкость общения. На то, что столь неожиданно столкнулись две души. Такие разные, но похожие! Похожие друг на друга и, в той же степени, абсолютно самобытные. И вот, ведомые одним лишь попутным ветром перемен судьбы, они встретились, оказались так близко, что можно говорить и говорить. Но отчего-то смущение выбило все мысли из разума, оставив и обнажив пылающие сердца. Наверняка, любой поэт, которому бы выдалась возможность понаблюдать за ними со стороны, так бы и истолковал воцарившуюся тишину.

Но Толя думал о том, что если постоит еще немного, то рабочий день закончится и можно буде пойти домой спать. В конце концов, все мы немного Толя Андреев.

–А где ты работала до этого? – решил он, наконец, нарушить молчание.

– Забивала сваи в Сибири.

– Что, кулаками? – не удержался от шутки Толя.

Толина шутка разбилась вдребезги о холодный взгляд. Толя судорожно сглотнул. Подумал, что если перекрестится, станет только хуже.

– Ладонями, – ответила Галина.

Кокетливо подмигнув, Галя вновь протянула Толе свою широкую ладонь.

– Ладненько. Бывай и не скучай. Если что, забегай в театр. Напою свежайшим кофе из автомата! – на этих словах она засмеялась собственной шутке. И она даже не представляла, что попала прямиком в Толино сердце.

ЧЕБОКСАТРИЦА

Как и любой уважающий себя герой повествования, Толя Андреев решил сделать перерыв в работе. Демонтаж таксофонов хоть и был отныне его основным заданием и священной миссией, нужно было переключиться на что-то другое. Поэтому он взял выходной и пошел просто шататься по городу.