Григориан Подмосковный и другие мистическо-юмористические рассказы на бытовые и философские темы

– Такое себе представлял? – осведомился Старец.

– Не совсем такое, но это не хуже, – ответил Саша.

– Ну и ладно. А зачем ты сырое мясо заказывал? Не мог готовое представить?

– Об этом я не подумал! – сказал Саша и опять удивился. Такая мысль совершенно не приходила ему в голову. – А что, и готовое можно было бы?

– Конечно! Какая разница! – пожал плечами старец. – Ну ладно, за то мы его на свой вкус теперь пожарим!

И они занялись готовкой. Разумеется, после таких событий Саша думал не столько о стряпне, сколько о тайне мироздания, и попутно пытался повыспросить старца.

– Так значит ты, отец, говоришь, что ты – человек божий? Значит, ты из какого-то православного монастыря?

– Вот тут ты промахнулся. Как ты себе это представляешь: быть божьим человеком, служить Господу и при этом замкнуться в рамках всего одной конфессии, тем более такой закоснелой? Разве Бог создал не весь мир? Разве он любит не всех людей? И разве обязаны все люди быть одинаковыми?

– Но наш местный батюшка говорит, что спасутся только те, кто принадлежат к православной к церкви. А кто не принадлежит – хоть сто раз праведником будь, не спасешься! Ибо истина – она одна! И только у нас!

– А другие думают, что истина – только у них. Это, по-твоему, справедливо?

– По-моему, нет. Но батюшка говорит, что это так. Только православный может войти в Царствие Небесное!

– А как ты думаешь, в других странах – например, где-нибудь в Индии, есть праведные, добрые люди, достойные Царствия Небесного, или ни одного нет?

– Наверняка есть. Мир не без добрых людей.

– Так почему же Господь оставляет их без спасения? Разве Иисус обещал спасти не всех праведников, а лишь избранных из них? Причем избранных по критериям, не имеющим отношения к праведности? А что делать с невинными младенцами? Если младенец умер, и его не успели прежде окрестить? Ему тоже не видать Царствия Небесного? Ты батюшку об этом спрашивал?

– Спрашивал. Батюшка говорит, что не видать. Таков Закон. А еще батюшка говорит, что эти вопросы – от диавола. Если они возникают – значит, зародилось в душе сомнение. А Сомнение – тяжкий грех!

– И что он предлагает?

– Предлагает пойти покаяться, и еще говорит, что надо меньше думать. Верующий не должен думать. Верующий должен верить. И неукоснительно слушаться слова Духовных настоятелей своих, что уполномочены Святой Церковью быть пастырями народа. А еще батюшка говорит, что русские – это Богом избранный народ. Русских Бог больше всех любит.

– Странно. В Священном писании вообще о русских речь не идет, там написано, что избранный народ – это евреи. Хотя и это тоже неверно. Бог любит всех одинаково…

За такими вот разговорами, обсуждая Священное писание и различия между Богом и религией, они сготовили пусть не изысканный, но очень вкусный ужин. На печке, на огромной сковородке шкворчала картошка, пожаренная с луком, а рядом, на сковородке чуть поменьше, жарилось свежее мясо. И тут старец сказал:

– Вижу я, Волею Божию нам предстоит бдение. К нему надлежит особо подготовиться. Бдение более исполнено смыслом, когда сопровождаемо возлиянием. Ибо расширяя сознание – ты расширяешь и свое бытие, а своевременно возданная хвала Бахусу освобождает сознание от обыденной скованности, открывает новые горизонты, позволяет воспарить духом!

Саша вопросительно посмотрел на Даосия:

– Это ты что-то совсем философское сказал!

– Могу и попроще, – отозвался Даосий. – Короче, не врубить ли нам по паре стаканчиков?

– По паре стаканчиков? – удивился Саша. – Это ведь будь здоров! У меня самогонка покрепче водки будет!

– Правильно. Не зря ее все хвалят! Так что тащи литр!

– Нет, ты не думай, мне не жалко, – стал оправдываться Саша, но литр – не многовато ли нам?

– Многовато – это когда на одного. А у нас ведь на двоих получается – в самый раз!

Саша пожал плечами и полез в подпол. В подполе он хранил запас особо чистой самогонки, специального приготовления. Ее было не стыдно подать к любому столу.

– А огурчика соленого нет у тебя? – крикнул старец ему вдогонку.

– Есть! – глухо донеслось из погреба.

Разложив дымящуюся картошку и мясо по тарелкам, старец собственноручно откупорил запотевшую литровую бутыль и налил по 50 грамм: Саше в граненый стакан, себе – в белую эмалированную кружку с черными щербинами.

– За тебя, о щедрый хозяин! Да воздаст тебе всемеро всевидящий Бог за доброту твою!

Они чокнулись и старец, добавив: «Ну – понеслась!», опрокинул кружку в рот. Одним махом заглонув содержимое, он поставил кружку на стол, наколол на вилку самый маленький огурец, закусил и с чувством сказал: «Эх, хорошо!!!»

«Когда пол-России прошел пешком, видимо, научаешься высоко ценить маленькие радости…» – подумал Саша.

– Скажи, а какими ритуалами ты пользуешься, чтобы творить чудеса?

– Ритуалами?! Ты меня за колдуна что ли считаешь?

– Ну почему обязательно за колдуна? Вот, например, в церкви тоже все строго расписано. Меня бабки учили, как и что нужно делать: где стоять, когда креститься и кланяться, какому святому при какой проблеме ставить свечку. Очень все четко. Вот например: однажды отстоял я всю воскресную службу, и вдруг заметил, что у меня развязался шнурок. Присел на лавочку, чтобы его завязать, а какая-то женщина мне и говорит: «Все теперь! Раз ты до конца службы присел, значит, вся служба псу под хвост пошла, не засчитывается, как будто ее и не было! Ибо ты нарушил важное правило!»

– И ты считаешь, что это по-христиански?

– Точно я не знаю, но чувствую, что не очень…

– И правильно чувствуешь. Скурпулезное выполнение ритуалов, обеспечивающее помощь неких высших сил, – это чистой воды магия! Я уж не говорю о том, что вычислять, какого святого о чем просить, как любят делать некоторые церковные люди – это прямой языческий ритуал – какому богу жертвовать барана! Один за эти вопросы отвечает, другой – за те…

– Но ведь почти все в церкви так делают! Что же получается, большинство православных – не христиане?!

– Не буду тебя навязывать свое мнение. Ты умный, смотри сам, думай… Но запомни: Истина не нуждается в ритуалах. А тем более – Бог. Единственное, что имеет значение – это состояние твоей души. Ритуалы всего лишь помогают сосредоточиться тебе самому. Чем отличается язычник от христианина? Язычник обращается к идолу. Христианин же – к Богу. Он понимает, что икона – только кусок дерева, не более. Она нужна для того, чтобы напомнить ему о Боге, чтобы было легче создать внутри себя должное состояние, сосредоточиться, очистить душу перед беседой со Всевышним! Ладно, наливай давай! – подытожил старец.

Саша разлил следующую порцию, поднял тост «За встречу!» и они выпили.

– Эх, хорошо! – снова крякнул Даосий, закусывая, и возвращаясь к предыдущему разговору, продолжил:

– А чудеса можно творить просто так, безо всяких ритуалов!

– Но ведь в Библии написано, что творить чудеса нельзя! Типа, грех!

– Верно, написано. В Ветхом Завете. Но там много чего написано. Например, Ветхий Завет устанавливает многоженство, и кроме этого, наделяет мужчину правом ходить еще и к наложницам! Почему же мы выбираем одно, а другое – оставляем? Знаешь, если так выдергивать цитаты, что угодно можно обосновать. Это как при социализме философские диссертации защищали. Сам видел: два соискателя отстаивают кардинально противоположные идеи, но ссылаются при этом на одну и ту же работу Ленина. И ничего, прокатывало!

– Знаешь, но все-таки страшно! – ответил Саша. – В Библии столько ужасных вещей написано. На ночь лучше не читать, пострашнее Гоголя будет! Вот, смотри.

Саша встал из-за стола, подошел к книжной полке, вытащил Библию и начал наугад ее перелистывать.

– Сколько хожу по деревенским домам, ни разу не видел столько книг. Чаще всего вообще ни одной книги в доме нет! – уважительно отозвался старец, глядя на Сашину библиотеку.