Колея к ржавому солнцу

Услышав, изменился цветом лица и на несколько секунд прикрыл глаза. Инге показалось, что ему сейчас станет плохо, но Зарайский открыл глаза, посмотрел на девушку и кивнул, невесело усмехнувшись.

– Я сам говорил на днях с Аба Арнольдовичем, он эти же цифры называл. А сейчас все равно слышу как в первый раз.

Он помолчал. За это время Инга успела периферийным зрением заметить на столе крошки и нож с испачканным маслом лезвием, горшки с засохшими цветами на полу у окна и грязную посуду, устроившую лежбище в раковине. Как-то не вяжется это с прочей обстановкой на кухне, подумала девушка.

– Я так понимаю, ваш визит – больше формальность, – Зарайский поочередно оглядел всех троих гостей. – Мы же с Аба Арнольдовичем все обсудили, провели, так сказать, реструктуризацию долга, – он опять коротко, не разжимая губ, усмехнулся. – Я закрыл клинику, распродал оборудование. Завтра как раз должны приехать люди, привезти на подпись договор, а то мне теперь отсюда и не выбраться. На автобусе разве…

– Нам сказали, что мы должны забрать… – начал Худой.

– Да-да, – поспешно закивал Зарайский, – прошу за мной. Всё в гараже.

Сам он, чуть прихрамывая на правую ногу, но держа спину по-военному прямо, пошел впереди, показывая им дорогу. Ингу, двинувшуюся было за ним следом, Худой попридержал рукой и шепнул:

– Я первый пойду.

Инга поняла, что он, несмотря на прием и обстановку, не расслабляется, опасаясь подвоха. Но в по-медицински чистом гараже на две машины они увидели только черный гоночный мотоцикл с задранным брызговиком и красный кабриолет BMW с заляпанными грязью боками. Откидной верх кабриолета был опущен.

– Милая штучка, – погладил капот автомобиля Худой. – Тут с одних дисков можно долг выплатить… Наверняка теперь проходит по статье «не по карману», да?

– Вы правы, – кивнул Зарайский. – Но его все равно у меня бы не было. Покупал машину для жены, она забрала ее, когда мы развелись, – еще одна грустная улыбка. – А потом я попросил ее вернуть кабриолет в обмен на мой «инфинити». Вчера она пригнала его. Так что забирайте…

Саша, напарник Худого, в это время любовно, как женщину, оглаживал мотоцикл.

– «Кавасаки нинзя», – прокомментировал он, поймав взгляд Инги. – Вроде бы не для вашего возраста, – обернулся он к Зарайскому.

– Хотел подарить сыну на юбилей, – ответил тот, – он любит такие игрушки с детства. Но не сложилось. Мы с ним вдрызг рассорились из-за… не важно, из-за чего. Перестали общаться. Мотоцикл новый, просто два года простоял здесь, в гараже.

– Жена, сын… Я смотрю, вы неуживчивый человек, – заметил Худой.

– Да так, – пожал плечами Зарайский, – вопрос больше философский.

– В смысле?

– Знаете, я стал все чаще и чаще замечать, что люди похожи на маленькие стеклянные баночки. Стоят на полке в супермаркете, на каждой – красивая наклейка, внутри – детское питание или фруктовое пюре. Яблочное, грушевое, сливовое… А на самом деле в этих баночках только мочу на анализ носить. И это – их настоящее содержимое. Уж простите старика за профессиональное сравнение.

– Значит, забираем «кавасаки» и «бэху», я правильно понимаю? – спросил Худой.

Тот виновато развел руками.

– Чем могу… Про остальное Аба Арнольдовичу известно. Вы меня извините, но эта тема мне неприятна, лишний раз ее касаться не хочу…

– Да, конечно, – кивнула Инга, – всё в порядке.

– Не расстраивайтесь сильно, – усмехнулся Саша. – В Китае опять грипп новый нашли. Глядишь, начнется эпидемия, новую клинику откроете.

– Молодой человек, я врач-хирург высшей категории, кандидат медицинских наук. Не надо со мной так вот… Про грипп…

Саша хмыкнул.

– Извините нас, Артем Сергеевич, – сказала Инга и повернулась к Худому. – Как мы заберем это все? Я сразу не подумала. Может, вызовем эвакуатор? Мотоцикл-то новый.

– Эвакуатор? – протянул Худой, раздумывая. – Ну, Аба имеет свое мнение на этот счет. Типа перерасход бюджета…

– Паша, подожди, – тронул напарника за плечо Саша. – Давай я доеду на байке до гаража сам. Ничего с ним не случится, немного грязью забрызгаю, так Саныч на месте ототрет… Вроде как тест-драйв, и все такое. Может, потом себе его и возьму. Давно мечтал о таком… Да, Паша?

Тот пожал плечами.

– Рехнулся? Зима ведь, дороги…

– Ты гляди, на нем всесезонка стоит. И бензин есть, – Саша постучал по баку, – до заправки доехать хватит. Я осторожно.

– Я худею… И шлема нет. Ты как мальчик прямо… Документы где на него?

– Вот, пожалуйста, и на машину, и на мотоцикл… А это генеральные доверенности с правом продажи…

– Я же не дурак гнать по зиме без шлема. Аккуратно поведу. От инспекторов откуплюсь, если что. Да они и не догонят меня!.. Шучу-шучу!.. Так что, договорились?

– Я худею… Если погонять захотелось, давай лучше рванем на выходных на рыбалку, возьмем на базе напрокат снегоход… Да хрен с тобой. Не разбейся только. В больницу тебе апельсины не понесу.

– Все в порядке, тут до Обухова езды-то… Я вас там подожду.

– Я худею… Жди, только мне сперва к одному «зерну» на Московском надо заехать. Не знаю, сколько времени уйдет на опрессовку… Инга, а ты садись в «бэху». Перегонишь ее. Права не забыла, как в прошлый раз?

– Не забыла.

– Смотри только, тут резина летняя стоит… Ну, как-нибудь…

– Жена на нем по зиме не ездила, – пояснил Зарайский. – Поэтому и резина летняя.

Он нажал кнопку на пульте на стене. Дверь гаража стала подниматься вверх, в помещение ворвался холод, а свет насупленного дня смешался с электрическим.

– Я погнал!

– Аккуратнее только, Саша! Не звезданись там где-нибудь!

– Ты покаркай!

Взревел на высоких оборотах двигатель «кавасаки», но выехал Саша действительно осторожно.

– Лицо он себе все поморозит… Извините, а как здесь крышу поднять?

– Вы завели двигатель?.. Вот этими клавишами вверх-вниз.

– Что-то не получается…

– Подождите, дайте я сам… Разрешите, я сяду на ваше место, чтобы ненароком шею не прищемило винилом.

Инга пустила теперь уже бывшего хозяина за руль кабриолета.