Простушка. Роман

Все началось с того, что я услышала отдаленный рык, где-то глубоко внутри меня, как звук надвигающейся бури. Этот рык все нарастал и нарастал, поднимаясь все выше из моего желудка вверх, прежде чем я почувствовала пульсацию в груди. Мои руки вдруг с неимоверной силой разъединили наши тела. Я оттолкнула Келси от себя:

– Держись от меня подальше, – сказала я тихо. Больше я не могла смотреть ему в глаза, поэтому смотрела сквозь него, через его плечо и наконец сфокусировала взгляд на голубой и белой плитке, которой был устлан пол. Не говоря больше ни слова, я пошла прочь от него. Вначале я думала, что он меня отпустит, оставит в покое, но как только я дошла до конца коридора, его голос остановил меня – негромкий, я бы даже сказала смертельно спокойный:

– Не в этой жизни, Оливия Бомонт, – жестокий, но в тоже время насмешливый тон с техасской манерой растягивать слова, которые настигли меня в этом уголке, а затем забрались в подсознание. Я чувствовала себя изможденной, мне было холодно, я была просто в ужасе, а еще это чувство в желудке, когда знаешь, что все плохо.

И что хорошо уже не будет.

Келси Эванс был здесь, в Уинстоне. На секунду я остановилась и ухватилась за деревянную перегородку, отделявшую кухню от ресторана. Я зашла в эту нишу, присела и постаралась дышать, чтобы снова выглядеть нормально. Не помогает. Еще несколько вздохов, и все будет хорошо.

О Боже…

На противоположной стороне комнаты я увидела нашу кабинку и черную голову Бракса, повернутую в сторону окна. Мне нужно пойти к нему и вести себя как ни в чем не бывало. Это была ошибка, не нужно было приходить сюда с ним. Мне не следовало снимать свою «броню». Занятие, учеба, зубрежка – и так по кругу, никакого общения, даже с красноречивым южанином, не важно, что в его присутствии я чувствую себя легко и беззаботно, и что он заставляет меня смеяться. Все это ошибка. Если бы я отказалась, если бы я не приехала в этот ресторан, я бы не встретила здесь Келси, и все было бы хорошо. А что теперь? Очень медленно я передвигала ноги, и к тому времени как я подошла к нашей кабинке, повесив на лицо улыбку, забралась на свое место, вязала куртку и сумку:

– Спасибо за ужин, – сказала я, глядя на его грудь и татуированные предплечья, лежащие на столе, главное – не смотреть ему в глаза. – Мне лучше вернуться, – я вздохнула. – Завтра первый учебный день, плюс работа.

Я встала, надела куртку и стала нервно теребить сумочку. Я чувствовала на себе его взгляд, но не могла собраться с силами и посмотреть на него в ответ.

– Грейси, у тебя все хорошо?

Хриплый, слегка тревожный голос, оторвал меня от сумки, и я подняла на него быстрый взгляд. Его брови были сведены вместе, глаза сужены так, что кожа вокруг глаз былаиспещрена морщинками. Он не поверил мне, я это знала. Тонкий звук вышел из моего горла, который был больше похож на сдавленный смешок:

– Я думаю, что просто устала и немного волнуюсь перед первым днем. Понимаешь?

Я снова стала теребить сумку, затем поправила джинсы, пригладила влажную блузку, посмотрела вниз на свои пальцы, уютно устроившиеся в сандалиях, глянула в окно, а потом просто… Просто развернулась и пошла к выходу. Бракс даже не сдвинулся с места, а мне срочно нужно было убраться отсюда.

Как только я дошла до двери, татуированная рука Бракса оказалась передо мной и открыла дверь. К его чести, он ничего не спрашивал, но я чувствовала нависшие над наминезаданные вопросы. Он знал, что я расстроена, и я могла только молиться, чтобы он просто ни о чем не спрашивал.

Как раз в тот момент, когда я надевала шлем, а Бракс уже сидел на байке, через тяжелый, влажный воздух парковки, до меня донесся голос. Этот голос пронес холодную волну страха по моей спине:

– Эй, Ливви, увидимся в университете, да? – сказал Келси Эванс.

Мои глаза метнулись в сторону голоса, и я увидела Келси, стоявшего в дверях своего грузовика. Это был все тот же большой, черный уродливый Форд, на котором он ездил встарших классах. Молниеносно я отвернулась от него, от его грузовика, ужасных воспоминаний, которые бурлили во мне: страх, отвращение, стыд. Эти три чувства как будто въелись в мое ДНК, и я должна бороться с ними каждый день, чтобы они не взяли надо мной верх. Я уже было собралась сесть на байк, когда заметила, что Бракс уже не сидел на нем. Он стоял рядом со мной, излучая силу и агрессию, его большая рука давила на низ моей спины. Я посмотрела на него, мышцы на его подбородке резко дернулись. Несмотря на то, что он был в солнечных очках, я знала, что он смотрит прямо на Келси.

– Ты знаешь этого парня, Грейси? – спросил он низким, грубым голосом, я бы даже сказала резким.

Я не хотела, но невольно взглянула на Келси Эванса. Даже с того места, где я стояла, я видела белизну его зубов и губы, растянутые в улыбке. Он прекрасно знал, какие чувства вызывает во мне. И ему это явно нравилось.

Мой сердце ушло в пятки, но я сделала глубокий, незаметный вдох и, отвернувшись от Келси, сказала:

– Это просто парень, с которым я ходила в одну школу.

Бракс все еще стоял возле меня, но смотрел неотрывно на Келси через свои очки, и вдруг, в эту самую минуту, я поняла, что мой маленький грязный секрет, который я хотела скрыть от всех этих новых, незнакомых людей в университете, проживет недолго.

7.Бракс

Этот парень просто мудак, чертов идиот, я сразу же разгадал его, ведь я сам был точно таким же. Высокомерный придурок стоял возле своего большого, колхозного пикапа, грудь колесом, да ещё имея наглость улыбаться Грейси. И только это уже бесило меня. Он напугал ее в ресторане, это более чем очевидно. Я сразу же заметил в ней перемену. Уверен, что он намного больше, чем просто идиот, которого она знала в школе. Я заметил, что из дамской комнаты она вернулась просто на грани. Черт, она ведь была такой напуганной, когда я впервые встретил ее возле общаги, ну а затем я включил свой шарм и уговорил ее немного расслабиться. Грейси была чертовски смешной, когда расслаблена и не настороже. Я должен признать, что действительно наслаждался ее компанией. Обычно все сводилось к игре: девушка была застенчивой и притворялась, что вовсе не флиртует, но на самом деле еще как, и думает, что я не знаю об этом. Я знаком с Грейси меньше двух дней, но уже могу сказать, что она настоящая, не такая, как все. Она вернулась после того пролитого напитка чертовски нервная. Взгляд Грейси метался по всей комнате, и она не хотела смотреть мне в глаза. А теперь? Теперь она хочет убраться отсюда, подальше от него.

Это выводило меня из себя, но с другой стороны, мне даже стало интересно.

А эта его ухмылка на лице? Мне хотелось затащить его жалкую деревенскую задницу за контейнеры и выбить их него все дерьмо.

Я смотрел на него сквозь солнечные очки, достаточно долго, чтобы он понял: я знаю, что он идиот. У нас было, так скажем, молчаливое соревнование. Я не говорил ни слова, просто смотрел на него неотрывно и делал подсчеты. Он просто богатенький, красивый парень – это было более чем очевидно. Дорогая, брендовая одежда и неблизкий путьот дома до университета, за который он навряд ли заплатил сам. Он был моего роста, возможно даже весил столько же, но у него определенно точно не было моей силы воли. Ну, конечно же, когда дело не касается запугивания девушек. Ведь мы с ним именно при таких обстоятельствах и познакомились. Ссслабак.

Наконец, он сел в свой ослиный грузовик и тронулся с места.

– Бракс, мы уже можем ехать?

Ее голос немного дрожал, тем не менее она попыталась произнести эту фразу ровным тоном. Грейси стояла рядом со мной, не шевелясь, как чертова статуя в ожидании моего ответа, и смотрела на меня своими большими глазами, напоминая о том, какой же я на самом деле негодяй. Что, черт возьми, я делал рядом с ней? Что? Она такая милая и невинная, с веснушками на носу, безупречной кожей и пухлыми губками, которые просто созданы для долгих, медленных поцелуев. Не для быстрых, как тот наш первый поцелуй, который я украл у нее. Господи, да я с тех пор ни о чем другом думать не могу. Этот ее белый шрам на губе чертовски сексуальный. Воспользовавшись тем, что на мне очки, я просто смотрел на нее, такую невинную, но… Я не могу понять причину всего этого, было в ней что-то такое… Загадочное. Немного наивная, но не глупая, я бы даже сказал, что от глупышки она очень далека. Тем не менее я хочу ее защитить, непонятно почему, защитить от всего на свете, и это меня чертовски шокирует. Ведь Кенни из-за меня чутьне лишился своей чертовой руки, только потому, что он прикоснулся к ее волосам. Я заметил, что она чувствовала себя некомфортно, более того, поведение Кенни испугало ее до чертиков. Сама мысль об этом богатеньком идиоте, либо о ком бы то ни было другом, нарушающим ее спокойствие, вскипятила в жилах мою кровь.

Эта мысль побудила меня посмотреть еще раз на вопрошающее лицо Оливии Бомонт. Я представил ее парням как Оливию, потому что только я называю ее «Грейси» и не хочу, чтобы кто-нибудь еще использовал это имя. Оно только для меня. Я пялился на нее сквозь очки, ее лицо было повернуто в сторону солнца, и кожа была по цвету как мед. Она ведь так верила такому идиоту как я, что смогла забраться на байк и покинуть территорию университета. Часть меня просто плясала от радости за такое доверие, потому чтоя думаю, что для нее не так уж и сложно верить кому-то, а вот другая, большая часть, чувствовала себя сиротой, какой-то чертовой ублюдочной сиротой.