Кровавый след

– Инкунзи Шабангу и его люди, как и все члены организованных преступных группировок, не дураки. Каждую неделю они меняют сим-карты сотовых телефонов. Раджу и его ребятам понадобилось три или четыре дня, чтобы засечь новые номера, хотя мы постоянно прослушиваем все переговоры из дома Шабангу; неподалеку находится наш стационарный пост. Следовательно, мы можем перехватывать их переговоры всего три дня подряд, а потом приходится начинать все сначала. Кстати, они никогда не пользуются дважды одной и той же сим-картой; по нашим предположениям, новые номера рассылаются всем важным абонентам по воскресеньям в виде коротких текстовых сообщений. Вот что удалось записать сегодня утром. Один голос принадлежит самому Шабангу. Ему звонят из Хараре, типичный зимбабвийский акцент…

Квинн кликнул кнопкой мыши. Звук оказался записан безупречно.

– Алло.

– Здравствуй, Инкунзи, как дела?

– Очень хорошо, друг мой, а у тебя как?

– У меня не очень. Инкунзи, у нас нелегкие времена.

– Знаю, друг мой, знаю, в газетах только об этом и пишут.

– Что тут поделаешь?

– Итак, друг мой, что происходит?

– Инкунзи, ты оказался прав. Читепо разрабатывает новый маршрут; он пройдет через Южную Африку.

Квинн приостановил запись и объяснил:

– Скорее всего, речь идет о Джонсоне Читепо, главе зимбабвийской Команды совместных операций и правой руке Мугабе. Но послушайте дальше… – Он возобновил прослушивание.

– Ты уверен? – послышался из динамика голос Юлиуса Шабангу.

– Почти уверен. На девяносто девять процентов. Но товарища Боба он, похоже, держит в неведении.

– Кто, Читепо?

– Да.

– Значит, он уже у самого Мугабе ворует?

– Он заботится о себе.

– Хорошо… Когда это произойдет?

– Думаю, скоро. Но мы попытаемся все выяснить поподробнее.

– А маршрут? Кто с ним работает?

– Мне известно лишь, что ему помогает какой-то южноафриканец. Вроде бы служащий национального парка. Значит, маршрут может пройти через парк Крюгера – он ведь тянется по обе стороны границы. Теперь они связаны, Гонарежу и парк Крюгера. Мы считаем, что они поедут там.

– Хорошо, друг мой, это очень хорошо. Но нам нужны подробности.

– Знаю, Инкунзи. Я все внимательно слушаю.

– Хорошо, друг мой. Фамбаи зваканака.

– Фамбаи зваканака, Инкунзи.

Квинн снова остановил запись.

– Последние слова на языке шона означают буквально «иди с миром». Разговор вполне типичный, собеседники говорят короткими фразами – как и в следующей записи. Во втором разговоре звонил сам Шабангу; он набрал городской номер – местный, кейптаунский, в Рондебоше. Естественно, его мы тоже взяли на контроль. Дом, в котором установлен телефон, принадлежит некоему Абдулле Хендриксу. До сих пор Хендрикс еще не попадал в поле нашего зрения. – Он кликнул мышью еще по одной электронной папке.

– Хендрикс слушает.

Голос Инкунзи, глубокий, властный:

– У меня сообщение для Инкаби.

– Инка… Ах, Инкаби… Что за сообщение?

– Передайте ему, что он был прав. Наш друг из Зимбабве снова занялся экспортом, но у него теперь новые партнеры, и он хочет экспортировать товар в Южную Африку. Передайте, что информация точна на девяносто девять процентов, но это все, что нам известно. Попробуем выяснить больше.

– Передам.

– Хорошо, друг мой. Это все.

– Куда хафиз.

– М-м-м… хорошо.

Электронные шумы прерываются. Квинн отвернулся от экрана и посмотрел на Менц и Масило.

– Инкаби на зулу означает «бык», как и Инкунзи. Мы установили, что Шабангу называет так члена Верховного комитета Шахида Латифа Османа. Скорее всего, Шабангу и Осман заранее договорились о пароле… Похоже, у Шабангу есть чувство юмора.

Улыбнулся только Масило.

– Возможно, Хендрикс тоже состоит в Верховном комитете или близок к нему. Только мы его не знаем. Из разговора также понятно, что его застали врасплох. Он не сразу вспомнил пароль. Мы считаем, что Шабангу впервые позвонил на этот номер, впервые назвал пароль, чтобы что-то передать Осману после их встречи в Йоханнесбурге, – сказал Квинн.

– Что значит «куда хафиз»? – спросила Менц.

– Мусульманское прощание. Что-то вроде «да храни тебя Аллах». Как мы слышали, Шабангу его не понял.

– Кто такой сообщник Инкунзи Шабангу в Хараре?

– Пока неизвестно, мадам. Зато мы выяснили кое-что другое. Мы догадываемся, зачем Осман ездил на встречу с Шабангу.

– Поделитесь своими догадками, – велела Янина Менц.

– Картина еще неполная…

– Квинн, я все понимаю. К тому же картина довольно мутная.

– Начнем с верхушки, – сказал Масило. – Для нас очень важно точно понимать, что происходит здесь, у нас.

Квинн кивнул, немного подумал, а затем сел напротив Менц и Масило.