Надежда патриарха

– Извини. – Я повернул голову, делая вид, что засыпаю, но в глазах у меня стояли слезы.

«Осталось ли у меня еще хоть немного времени, Господи? Ты дал мне такой бесценный дар – мою жизнь. А я так бестолково ею распорядился».

3

– Что это там за шум-гам? – Я остановился у выхода из вертолета.

– Демонстранты, сэр, – с неодобрением пояснила Карен Варне, заместитель начальника службы безопасности.

Конечно, участники шествия были мне плохо видны с посадочной площадки. Нашу резиденцию окружала довольно-таки высокая стена. Когда Фити был совсем маленьким, я за него ужасно боялся. Мне казалось, что к нам может залезть какой-нибудь прибабахнутый бунтарь и нанести моему сыну увечье. Хотя и тогда, и сейчас секьюрити бдительно несли свою службу.

– И кто теперь? – Я вытер лицо. Солнце палило нещадно. Лето было жарким как никогда.

– Борцы за независимость Европы собрались за домами, Патриоты Земли – к югу от ворот.

– Много их?

– Не могу точно сказать.

– Давай-ка на них посмотрим.

– Нет, господин Генеральный секретарь! – Не успел я сделать и двух шагов, как Карен схватила меня за руку.

Я легонько стукнул ее своей тростью:

– Отпусти!

– Мистер Сифорт, как, по-вашему, мы должны обеспечивать вашу безопасность?

– Пошли-пошли. Ну, разве убийцы станут торчать здесь в надежде, что я к ним выйду? – Я упрямо шагал к воротам.

– Ларри! Изикиел! Будьте наготове! Смотрите, чтобы кто-нибудь не метнул копье!

Весь кипя от злости, я позволил моим нянькам окружить меня на пути к ограде. Крики за оградой на некоторое время затихли.

– Открывайте ворота!

– Господин Генеральный секретарь…

– Делайте, что вам говорят. – Я собственноручно отомкнул запор и тут же оказался в толпе борцов за независимость Европы. На мой взгляд, их явилось сотен пять. Большинство были хорошо одеты. – В чем дело? Чего вы хотите?

– Свободы для…

– Эй, это же Сифорт!

– Не подходите к…

– Восстановите Совет Европы!

– Отойдите в сторону! – крикнула Карен тоном, не терпящим возражений. Я был уже за воротами. Охрана постепенно оттесняла демонстрантов в сторону.

– Тише! – пришлось мне повысить голос. – Как я могу что-то услышать в этом шуме? – Я поднял руку, чтобы заставить их умолкнуть. – Пусть скажет кто-то один. Вы можете немного помолчать? – Толпа понемногу угомонилась. – Марк, дай-ка мне мегафон.

Из толпы выдвинулся грузный мужчина.

– Я скажу. Мы здесь для того, чтобы…

– Я – Николас Сифорт. Как ваше имя?

– О, Фрэнке. Маури Фрэнке.

– Чего вы хотите? – Я протянул ему микрофон.

– Независимых Европейских Штатов.

– Всех стран?

– Я считаю – всех.

– В Великобритании, согласно недавним опросам общественного мнения, 70 % за простой союз. Во Франции…

– Эти студентишки-интервьюеры могли и приврать. Мы требуем плебисцита! Соотечественники!! Правительство десятилетия скрывает от нас правду. С 2170 года, когда объединились Австрия с Италией, одна администрация задругой…

– О, нет, не надо. – Я отобрал у него мегафон. – Я готов вас выслушать, но только если вы не будете брать приступом мой дом. И если не будете произносить здесь речи. Направьте петицию в мой офис в ООН.

– Мы пытались…

– Гарантирую, что лично вы получите ответ в течение трех дней.

– Мы уже вдосталь наслышались таких обещаний. Все это ложь.

– Клянусь вам. Клянусь именем Господа! – В толпе при этих словах послышались удивленные возгласы. Фрэнке продолжал неистовствовать, но его сторонники поутихли. – Подайте петицию, как только она будет у вас готова. – Я двинулся к Патриотам Земли. – Ну, а вы, ребята, что шумите?

Внизу, под нами, Делавер сменился на Нью-Джерси. Объединенные Нации. Через полчаса можно было бы приводниться на узкой полоске Ист-Ривер. Вашингтон расположен слишком близко к Нью-Йорку, чтобы использовать для перелетов суборбитальные корабли. И мы пользовались древней реактивной техникой, высокоскоростными поездами или вертолетами. Мой самолет был битком набит всякой всячиной, полагавшейся для класса люкс, но я ничем никогда не пользовался. Тем не менее с нами летали всевозможная прислуга, даже буфетчик, многочисленные секьюрити, мой пресс-секретарь, компьютерщики, флотские связисты… Я вздохнул.

Марк Тилниц взял из бара бутылку:

– Вина, сэр? – Из-за шума двигателей ему пришлось повысить голос.

– И прийти на Совет патриархов под градусом? Ты в своем уме?

– Да ничего страшного, господин Генеральный секретарь. Вы же тоже человек.

Нет, я еще не совсем выжил из ума, чтобы свалять такого дурака. На кораблях Флота спиртные напитки, как и наркотики, были строжайше запрещены.

– Так как насчет бургундского? – льстивым голосом продолжал Тилниц.

Возможно, почувствовал, что я не в духе. Он вообще хорошо улавливал мои настроения. Я ничего не сказал и лишь безучастно смотрел в иллюминатор на коричневатые пейзажи внизу.