Надежда узника

– Пардон, сэр, это ваш дом? – спросил гардемарин. Я очнулся от размышлений, кивнул.

– Да, остановись.

Я вылез из машины, отпустил гардемарина. Вдали раздались выстрелы. Наверно, на окраине дрались пьяные.

Итак, о чем я думал? О чудищах. Под властью ООН находится семнадцать населенных планет с прекрасным климатом. В будущем их станет еще больше. Кроме того, несколько планет, мало пригодных для жизни, используются как источники полезных ископаемых и прочего сырья. Защитить от чудищ такое количество планет космический флот ООН не способен. Для этого требовалось увеличить его численность на порядок, а каждый корабль – это колоссальные расходы.

* * *

Я медленно брел по тротуару, не замечая слабых двойных теней от двух местных лун Минора и Мажора. Возможно ли бросить все эти планеты-колонии, забрать оттуда людей на Землю? Вряд ли. Даже если бы это было осуществимо, все равно опасность сохранялась бы. Разве что навсегда прекратить сверхсветовые полеты, чтобы не привлекать чудищ N-волнами. Но и эта мера, возможно, запоздала. Рыбы уже нашли Землю. Вернее, в Солнечной системе побывала одна рыба, проткнутая моим «Дерзким», когда, отчаявшись уцелеть в неравной битве, я пошел на таран.

Я приложил большой палец к замку, распознающему отпечатки пальцев, осторожно открыл дверь и тихо, чтоб не разбудить Анни, вошел в квартиру.

Пока мы не выясним, сколько всего существует рыб, мы не сможем ответить на важный вопрос: сможет ли наш флот противостоять их натиску? Только за один день боев мы потеряли три корабля и их экипажи. Некоторые из этих людей были у меня в гостях в этой квартире. Капитан «Свободы» Тенер пропал без вести. Скорее всего, он погиб. Лейтенант Тер Хорст с корабля «Непоколебимый»…

Я прокрался к своему любимому креслу, снял ботинки. Вот как бывает… Мистер Тер Хорст рвался в бой, жаждал битвы с чудищами, как легкого развлечения, но его оптимизм обернулся трагедией. Из спальни послышался стон Анни. Видимо, ей снился кошмар. Может быть, лучше было бы отпустить ее на Окраину? Сумел бы «Конкорд» добраться до этой далекой планеты или его растерзали бы рыбы? Правильно ли я поступил? Что я сделал: спас Анни жизнь или здесь она будет в еще большей опасности?

Анни снова застонала. Я встревожился. Не хватало еще, чтобы кошмары начали мучить мою жену так же, как и меня. В чем же дело? Раньше с ней такого не было…

Я на цыпочках пошел к спальне. Скоро утро, надо хоть немного поспать, а потом спешить в Адмиралтейство. Слышно было, как Анни ворочается во сне. Бедняжка, надо разбудить ее, прервать страшный сон. Открыв дверь, я нежно заговорил:

– Лапочка, проснись, тебе…

Широкая спина, мощные ноги, зад, ерзающий между раздвинутых женских бедер, кожа, мерцающая в свете двух лун… Движение прекратилось, два голых тела оцепенели в жуткой тишине. Мужчина повернул голову в мою сторону.

Анни. Эдди Босс.

На мгновение все замерло. Оно показалось мне бесконечностью.

Я опрометью выскочил из спальни, в кромешной тьме промчался в гостиную к ботинкам. Из спальни донесся звук открываемого окна. Я лихорадочно шарил под креслом, нащупывая ботинки.

Эдди. Анни. Я ударился о кофейный столик. Где, черт возьми, эти проклятые ботинки?

Дверь спальни открылась, мрак слегка рассеялся. Ботинки оказались у дивана, там же, где я их оставил.

Вошла Анни в халате, накинутом на голое тело.

– Никки?

Я спешно завязывал шнурки на левом ботинке, одновременно всовывая ногу в правый.

– Ник…

Я метнулся к двери, с силой распахнул ее и выскочил на улицу, едва сдерживая рвотные позывы. После мрака квартиры глазам было больно от света лун. Жмурясь, я шел, куда несли ноги. Наконец и набрел на свой электромобиль, но чувствовал, что управлять им в таком состоянии не смогу. Пришлось идти пешком. Я шел, ускоряя шаг, задыхаясь, пока дома не сменились офисами и магазинами центра города.

Как ни старался я выбросить из головы кошмарную сцену в спальне, проклятые образы лезли и лезли. В тиши ночного города мои шаги звучали ужасающе громко.

Я шел, втянув голову в плечи, сунув руки в карманы. Меня преследовало чье-то надрывное пыхтение; вдруг я понял, что это мое собственное дыхание, и сбавил темп. Так я прошел улицу, другую, аллею. Сзади послышались громкие шаги, но уже не мои.

– Эй, послушай! – Чья-то рука грубо развернула меня за плечо.

– Что вам надо? – спросил я.

– Как насчет деньжат? Одолжишь до получки?

Я посмотрел на его разбойничью рожу, на пару широкоплечих дружков за ним.

– А он культурный, – хохотнул один из них. – Ну-ка, врежь ему.

Я резко сбросил руку с плеча. Ухмылки хулиганов исчезли, блеснул нож. Я изо всех сил ударил ближайшего в наглую морду, он отлетел, ударился башкой о стену и сполз на тротуар с закаченными глазами.

– Ах ты сучонок, мать твою… – зарычал один из оставшихся и пошел на меня с ножом.

Его корявое произношение напомнило мне Эдди Босса. С диким ревом я перехватил и вывернул ему руку с ножом, саданул коленом под дых. Незадачливый грабитель сложился напополам. Пока он выполнял этот несложный маневр, я врезал ему коленом в лицо так, что оно хрустнуло. Третий хулиган на мгновенье оцепенел, но живо развернулся и дал деру, как только я двинулся на него.

Я долго гнался за ним по аллее, но безуспешно. Его страх оказался сильней моей ярости. Грабитель медленно отдалялся, пока совсем не пропал из виду. Я упал на колени. Легкие разрывались, сердце стучало молотом. Постепенно туман в глазах рассеялся. Отдышавшись, я встал и бродил в центре города, пока не открылся первый ресторанчик. Я заказал чашку горячего кофе; на большее не хватало денег. Они вместе с удостоверением остались в кителе, который я в горячке сумасшедшей ночи забыл в гостиной.

За кителем придется вернуться. И не только за ним – я не могу позволить себе купить всю одежду заново. Значит, как это ни прискорбно, придется увидеться с ней. Хорошо, что всего лишь на минуту. Где жить? Можно снять другую квартиру или перебраться в казарму Военно-Космических Сил, туда меня пустят. Расплатившись, я вышел на улицу.

Квартира, куда мне предстояло вернуться за вещами, находилась на западном краю города. Грязный, усталый, я потащился туда пешком, хотя ноги уже болели. Прошла целая вечность, когда я наконец увидел балкон, на котором еще недавно наслаждался идиллией семейной жизни. Помедлив перед дверью, я собрался с духом и вошел.

На диване лежала Анни с заплаканными глазами.

– Никки?

Я не обращал на нее внимания и быстро собирал вещи. Сначала китель, потом бумаги и все остальное. В офицерской форме я почувствовал себя чуть уверенней.

– Прости, Никки. – Она привстала, села. – Я не хотела тебя обидеть.

Так, теперь надо взять кое-что из вещей. Я вошел в спальню, открыл шкаф, швырнул на кровать свою сумку. Анни уже успела сменить постельное белье на чистое, как будто это могло… Хватит! Я заставил себя об этом не думать. Итак: нижнее белье, рубашки, носки. Я быстро сбросил грязную рубашку и надел новую.

В двери спальни остановилась Анни.

– Поговори со мной, Никки, пожалуйста.

Вещи сложены. Я застегнул сумку. Анни стояла в двери с явным намерением меня не выпускать.

– Ты должен понять одну вещь, – заговорила она с противным акцентом, уродуя слова, умоляюще ловя мой взгляд. – Я не хотеть тебя обижать. Пойми, мы с Эдди одна банда. Все трахались вперемешку. Еще в Нижнем Нью-Йорке! Мы делать это всегда, даже на кораблях. Я делала не только с Эдди, много было.

Я старался не слышать, не обращать внимания, смотреть только на шкаф. Не забыл ли чего? Что еще мне понадобится в казарме?

– Если не говоришь, слушай. – Она села на кресло у двери, – Я не хочу ты уходить. Оставайся. Ты будешь мне мужем.

– Только до тех пор, пока Церковь не аннулирует наш брак, – сказал я так резко, что она вздрогнула.

– Никки, что для тебя сделать?

– Ничего.