Волк среди теней

– Это, мой дорогой, браунинг тысяча девятьсот одиннадцатого года с одной системой сцепления. И еще – это причина, по которой канны не нападают там, где нахожусь я.

– Вы хотите сказать, что он в рабочем состоянии?

– Разумеется. Он в подметки не годится более поздним моделям, но в свое время считался замечательным оружием.

– Я все-таки не убежден, – сказал Шэнноу. – На вид он несуразен, да и чересчур сложен.

– Завтра, мистер Шэнноу, я продемонстрирую вам его возможности.

– А откуда у вас это оружие?

– Я забрал его из Ковчега, мистер Шэнноу. Это один из сюрпризов, которые я для вас приготовил. Хотите посмотреть Ноев Ковчег?

4

Шэнноу не мог уснуть: в голове у него теснились образы Донны Тейбард. Он вспоминал, как увидел ее впервые: она стоит перед своим домом с арбалетом в руках, такая смелая и хрупкая. А потом за обеденным столом – печальное лицо, тоска в глазах. И он вспоминал ее на широкой кровати – разрумянившееся лицо, сияющие глаза, нежная кожа.

Потом возникли образы Куропет, смешавшись с образами Донны, он застонал и перевернулся на другой бок.

Он встал с рассветом, раздраженный, усталый, и быстро оделся, предварительно поупражнявшись с кожаным мячом. Его левая рука немного окрепла, но оставалась лишь тенью той, какой была раньше.

Дул холодный ветер, и Шэнноу пожалел, что не надел кожаную куртку, однако Каритас уже ждал его у кучи камней.

– Соединим приятное с полезным! – сказал Каритас. – Возьмите левой рукой удобный камень и отнесите его вон на то ровное место. Шагов на тридцать.

Шэнноу подчинился. Когда он вернулся к куче, его рука уже ныла.

– А теперь отнесите туда еще один, – сказал Каритас, и так продолжалось, пока Шэнноу не отнес шестой камень, после чего старик велел ему смотреть внимательно. Камни, каждый с мужской кулак, лежали цепочкой. Каритас достал браунинг, взвел курок, протянул руку, и раздался сухой треск выстрела. Дыма не было, но один из камней брызнул осколками. На земле у ног Каритаса валялась латунная гильза, а пистолет у него в руке был готов к следующему выстрелу.

– Теперь попробуйте вы, мой дорогой! – И Каритас протянул пистолет Шэнноу рукояткой вперед. – Отлично сбалансирован! Причем вес прижимает его к ладони и не надо напрягать запястья, как с капсюльными пистолетами.

Шэнноу прицелился, нажал спусковой крючок, и за камнем на расстоянии шага взметнулось облачко пыли. Он выстрелил еще раз, и камень развалился на части. Впечатление было ошеломляющим, хотя он и постарался это скрыть.

– Мои пистолеты бьют не менее точно.

– Не сомневаюсь. Но браунинг можно зарядить девятью патронами менее чем за десять секунд.

– И вы говорите, что у исчадий Ада есть такие пистолеты?

– Нет. И слава Богу! Они вооружены револьверами, копиями Адамса, и еще у них есть некоторые ремингтоновские модели. Причем они обзавелись собственными оружейниками, и достигли довольно высокого уровня техники.

– Что же, пока исчадия – дело будущего, – заметил Шэнноу. – Лучше расскажите мне про ковчег. Или это еще одна шутка?

– Вовсе нет. Мы осмотрим его весной с разрешения хранителей.

– Весной меня здесь не будет, Каритас.

Старик подошел к нему и забрал свой пистолет. Он спустил его с боевого взвода и упрятал в кобуру.

– Ваше выздоровление идет успешно, но у вас пока еще нет сил для дальних поездок. И кроме того, вам следует узнать еще одно. – Голос Каритаса стал очень серьезным.

– Так что же?

– Пойдемте к вам в хижину, и я объясню.

Когда они сели у веселого огня, Каритас открыл кожаный кисет, висевший у него на боку, достал круглый камешек и протянул его Шэнноу. Камешек казался теплым. В отблесках пламени он отливал золотом. Поверхность испещряли черные прожилки и крохотные вкрапления серебра.

– Он красив, – сказал Шэнноу. – Но о чем вы хотели со мной поговорить?

– Вы держите в руке свою жизнь, мистер Шэнноу. Это целительный Камень, и с вами он сотворил чудо.

– Я слышал про них. Камень Даниила?

– Вот именно. И для вас его важность огромна. Видите ли, мистер Шэнноу, по сути вы мертвы. Когда Села привез вас ко мне, у вас был размозжен череп. Не знаю, как вам удалось сохранять жизнь до той минуты, но Камень удержал вас… и продолжает удерживать. Если вы уедете за пределы его воздействия, вы умрете.

Шэнноу бросил камешек Каритасу.

– Я мертв? Но тогда почему мое сердце бьется? Почему я способен думать и говорить?

– Скажите, мистер Шэнноу, когда в Землянке Лихорадок у вас остановилось сердце, вы почувствовали?

– Я ничего не чувствовал. Мне снилось, что я стою перед вратами Иерусалима, и мне не позволяют войти. Но это был лишь сон. Я не верю, что навсегда заперт в вашем поселке.

– Вовсе не навсегда. Но вы должны довериться мне, моим знаниям. Я буду знать, когда вы порвете нить, когда сможете жить без помощи Камня. Верьте мне, Йон.

– Но моя жена…

– Если она вас любит, то будет ждать. И вы же говорите, что у нее есть дар видеть на большие расстояния. Окрепните!

День за томительным днем Шэнноу трудился – колол дрова, носил воду, косил сено для зимы. А осень была на исходе, и северные ветры наметали снег к стенам хижин. Вечер за вечером Шэнноу сидел с Каритасом и слушал его рассказы о рождении Нового Мира. Он больше не думал, правда ли то, что говорит Каритас: слишком много было калейдоскопических впечатлений, чтобы разбираться в них. Так когда-то он слушал отцовские сказки – откладывая недоверие к ним на потом.

Однако, хотя Каритас утверждал, что родился задолго до Падения Мира, он не хотел говорить о том, как было устроено прежнее общество, о его законах, и отказывался отвечать на вопросы Шэнноу. И почему-то Шэнноу чувствовал, что именно это придает словам старика достоверность.

– Я был бы рад рассказать вам, Йон: ведь я так давно не говорил о былом мире! Но, видите ли, я боюсь, что когда-нибудь Человек воссоздаст ужасы тех дней. И не хочу содействовать этому. Мы были так надменны! Мы считали себя хозяевами мира, и в один прекрасный день Природа указала нам наше место. Мир опрокинулся на своей оси. Гигантские приливы поглотили огромные участки суши. Города, целые страны исчезли под водой. Вулканы извергали лаву, землетрясения разрывали земную кору. Просто чудо, что хоть кто-то уцелел. Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что все признаки были налицо и предупреждали нас о неминуемости катастрофы. От нас требовалось лишь смирение, требовалось снять очки самодовольства. Наши собственные легенды предупреждали нас, что Земля уже опрокидывалась. В Библии говорится, что солнце восходило на западе, а моря выплескивались из своих чаш. И все повторилось! О Господи, повторилось! – Старик умолк.

– Как вы остались живы? – спросил Шэнноу.

Каритас заморгал и неожиданно ухмыльнулся.

– Я находился в волшебной металлической птице, летевшей высоко над волнами.

– Я спросил серьезно.

– Знаю. Но я не хочу больше говорить о тех днях.

– Только один маленький вопрос, – сказал Шэнноу, – очень важный для меня.

– Ну, хорошо. Но только один, – согласился старик.