Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Доброта и забота Бхагавана иногда распространялись даже на растения, росшие в ашраме. К северу от холла Бхагавана росло миндальное дерево. Чиннасвами попросил рабочего оборвать с него сухие листья, из которых можно сделать «тарелки». Рабочий стал махать своим садовым ножом направо и налево.

Бхагаван сморщился, словно ему самому было больно, и крикнул этому человеку: «Эй, что ты делаешь? Ты причиняешь страдания дереву. Разве ты не знаешь, что оно живое?»

Рабочий объяснил, что ему поручили срезать сухие листья.

Бхагаван продолжал укорять его: «Вы, люди, не можете ничего сделать, не причинив боли. Представь, что было бы, если бы я схватил тебя за волосы и дернул. Может, твои волосы и не живые, но ты бы это почувствовал. Оставь дерево в покое и уходи!»

Эчамма как-то раз начала выполнять сложную пуджу, для которой нужно было собрать сто тысяч листьев тулси. И даже она не смогла избежать гнева Бхагавана.

«Люди не могут оставить в покое эти листья, живые и прекрасные. Они рвут их, протыкают, нанизывают на нитку, калечат и убивают эти несчастные листочки и цветочки. Нужны ли Богу такие богослужения? Когда эти листья растут на деревьях – разве они не принадлежат Ему? Вместо того, чтобы отдавать Богу свое собственное „я“, мы делаем все эти ужасные вещи с цветами».

Из книги «Письма из Шри Раманашрама», письмо 42 от 20 апреля 1946 г.

«Когда Бхагаван был в пещере Вирупакша, Эчамма, поставив у себя дома портреты Бхагавана и Шешадри Свами, решила провести пуджу с сотней тысяч молодых листьев. Она сообщила об этом Бхагавану и приступила к церемонии. По завершении пуджи с пятьюдесятью тысячами листьев лето вступило в свои права, и она не могла найти листья, даже обойдя всю гору. Она устала и пришла к Бхагавану, чтобы он утешил ее.

Бхагаван сказал: „Если ты не можешь найти листья, почему бы тебе не порезать себя для пуджи?“

„Ой, это, должно быть, больно!“

Бхагаван сказал: „Если тебе больно, когда ты режешь свое тело, почему ты думаешь, что дереву не больно, когда ты обрезаешь его листья?“

Она побледнела и спросила: „Почему вы не сказали мне это раньше, Свами?“

Он ответил: „Если ты знаешь, что резать свое тело – больно, как ты можешь не знать, что дереву точно так же больно, когда ты обдираешь его листья? Неужели об этом надо говорить?“

Однажды он увидел, как кто-то вечером отрезает веточку, чтобы утром почистить ею зубы.

„Ты можешь дать дереву спокойно поспать? – спросил он. – Ты мог бы взять эту ветку днем. Где твоя чуткость и сострадание? Раз дерево не может плакать, не может укусить или убежать, это значит, что можно делать с ним все что угодно?“

В другой раз кто-то обрывал с дерева все цветы. Бхагаван возмутился.

„Оставьте хоть немного цветов на этом несчастном дереве. Оно их любит. Они ему нужны. Вы обрываете все цветы до последнего бутона, как будто это что-то очень ценное. А потом вы просто даете им завянуть и погибнуть. На дереве они прожили бы дольше. Я не понимаю, почему вы так жестоки“.

Мы более-менее заботимся о человеческих существах, но совершенно безразличны к насекомому или дереву. Для Бхагавана все были одинаково живыми, одинаково важными. Он чувствовал даже боль травинки».

* * *

Самбашива Рао был старшим сыном в большой семье, приехавшей из Неллора, штат Андхра-Прадеш. Все они были преданными Бхагавана. Они познакомились с Бхагаваном вскоре после смерти отца семейства, Венкатачаламайи. Через несколько дней его жене приснилось, что ее муж появился в комнате для пуджи. Он проводил церемонию поклонения богам, и с ним был человек, которого она никогда раньше не видела.

Венкатачаламайя Гару сказал ей: «Я ухожу, оставляя всю свою семью на попечение этого человека».

Прошло много времени, прежде чем его жена опознала во втором персонаже своего сна Бхагавана.

Вся эта семья узнала о Бхагаване благодаря третьему брату, Сатьянараяне Рао.

Работая в Веллоре школьным учителем, он познакомился с Пранаванандой Гару, который был всем сердцем предан Бхагавану. Поскольку Веллор был всего лишь в восьмидесяти километрах от Раманашрама, он регулярно ездил туда и вскоре сам стал преданным.

В 1930 г. Сатьянараяна Рао открыл в ашраме первый книжный магазин. До этого книги ашрама продавались только в храме Аруначалешвары. Этим занимались несколько преданных Бхагавана, живших там. Когда Чиннасвами в 1929 г. стал управляющим ашрама, Сатьянараяна Рао собрал все книги, лежавшие в храме, принес их в ашрам и открыл там книжную лавочку.

Я был там, когда самый младший брат, Нарасинга Рао, спросил Бхагавана о божественной силе, оживляющей всех нас. Он сидел со скрещенными ногами на полу перед диваном Бхагавана. Холл был почти пуст.

«Бхагаван, – сказал он, – вот я сижу здесь, не двигаясь. Вы говорили мне, что шакти (божественная сила) оживляет всех, и что она исполнит предназначение, ради которого рождается тело. Я бы посмотрел, как сейчас эта сила сдвинет меня с места».

Бхагаван с улыбкой ответил: «Да, да, какое-то время ты будешь сидеть здесь. В полшестого вечера, когда тебе нужно будет идти в город, твоя мать встанет и поклонится мне. То же самое сделают твоя сестра и жена. Тогда и ты встанешь, поклонишься и пойдешь с ними в город – потому что приехал в Тируваннамалай, чтобы помогать им. А потом, [когда тебе придет время уезжать], кто поедет в Неллор работать юристом, ты или я? Эта сила, эта шакти, заставляет тело совершать предначертанную ему работу, ради которой оно появилось на свет. Только она, и ничто иное. Не ты, не «я». Нет другой силы, которая могла бы противодействовать ей. Есть только одна она, а ум и прана (оживляющая жизненная сила) – ее ветви».

Несмотря на то что все пять братьев в конце концов стали преданными Бхагавана, Самбашива Рао вначале не проявлял ни интереса, ни преданности. Приходя к Бхагавану, он даже не кланялся и принимал его присутствие как должное. Во время одного из своих визитов он просто сообщил Бхагавану, что едет домой в Неллор, не спросив у него разрешения уехать.

Бхагаван серьезно посмотрел на него и просто сказал: «Да».

К своему удивлению, Самбашива Рао обнаружил, что не может уехать. В первый день шел слишком сильный дождь, на следующий день он опоздал на поезд, а на третий день у него поднялась температура. Когда он снова попытался уехать, повозка, запряженная лошадью, не пришла вовремя.

Он думал, что Бхагаван колдует, и возмущался. Поскольку ему нечего было делать, он весь день сидел в углу холла, молча кипя от злости и ругаясь про себя.

Сидя в своем углу, он услышал, как Бхагаван говорит кому-то: «Если тебе нужно рассердиться, сердись на хороших людей. Если ты будешь сердиться на плохих людей, тебе вернется обратно с процентами».

Самбашива Рао вздрогнул, решив, что эти слова предназначались ему.

«Бхагаван, – сказал он, – разве не опасно плохо обращаться с хорошими людьми?»

Бхагаван улыбнулся и сказал: «Когда плохо обращаешься с хорошими людьми, они не отвечают тебе тем же, но их это ранит, и из-за этого обидчику, возможно, придется страдать. В писаниях есть одно высказывание, гласящее, что ругающий хороших людей получает всё плохое, что может оставаться в них. Если ты хочешь обругать кого-нибудь, обругай Бхагавана. Он не обидится, и на нем нет грехов. Бранить его бзопасно. Он хочет одного, – чтобы о нем помнили. Настроение, с которым ты вспоминаешь его, не так уж важно. Если бы было иначе, как смогли бы Равана и Шишупала обрести спасение[101 - Равана питал неугасимую ненависть к Раме, а Шишупала так же сильно ненавидел Кришну. Оба в конечном итоге обрели освобождение после смерти, потому что провели свою жизнь, непрерывно думая о Боге – даже несмотря на то, что они думали о нем с негативными чувствами.]?»

Самбашива Рао выслушал это молча и с тех пор стал вести себя с Бхагаваном совершенно иначе.

Как-то раз, когда Самбашива Рао уже был преданным, его стали допрашивать люди, строго соблюдающие все ритуалы ортодоксального индуизма.

«Мы узнали, что твой Гуру, Махарши, не соблюдает правил поведения, изложенных в шастрах, и не выполняет того, что должен выполнять санньясин».

«Не выполняет», – согласился Самбашива Рао.

«Мы узнали, что он не получил никакого формального посвящения в санньясу».

«Не получил».

«Мы слышали, что он жует бетель, сидит на мягком диване, пьет кофе, и к нему могут приближаться неприкасаемые».

«Да, это правда».

«В таком случае мы не можем согласиться с его образом жизни. Он может быть великим человеком, но он подает плохой пример, и люди, несомненно, будут подражать ему. Поступая так, как поступает он, они накопят грехи, в которых виноват будет он как их учитель».

Таково было мнение многих ортодоксальных пандитов, не видевших за формой сути. Действительно, в Раманашраме многие предписания шастр не соблюдались. Ашрам был построен на месте погребения (которое само по себе не соответствовало правилам), и, следовательно, там нельзя было читать ни одну часть Вед, кроме «Шри Рудра Сукта». Однако там есть Веда-патасала. Более того, там расположен храм, в котором проводятся церемонии поклонения Шива-лингаму и Шри Чакре со всеми причитающимися ритуалами, включая исполнение ведических мантр и чтение других священных текстов. Из этого можно было бы сделать вывод, что Бхагаван считал шастры и все религиозные предписания бессмысленными. Но это не так. Например, он тщательно следил за тем, чтобы при постройке и освящении храма в ашраме предписания шастр соблюдались.

Некоторые его взгляды на ортодоксию на первый взгляд казались непонятными. На кухне ашрама готовили пищу с луком и чесноком, хотя было известно, что многие ортодоксальные брахманы не могут есть такую еду. Майор Чадвик однажды спросил Бхагавана, является ли лук препятствием на духовном пути, и Бхагаван подтвердил, что является. Чедвик сразу же прекратил есть лук и чеснок, несмотря на то что он не был индуистом и, следовательно, эти ограничения на него не распространялись. Однако многие брахманы в ашраме продолжали есть пищу, приготовленную с луком и чесноком.

Как такое могло быть? Я думаю, ответ кроется в том, что Бхагаван давал своим преданным свободу выбирать свой собственный путь. Действительно, он предоставлял своим последователям достаточно свободы в том, что касалось еды, но это не значит, что он одобрял всё, что они делают. Методом Бхагавана был не приказ, а внушение. Настоящий приказ, как он считал, должен исходить изнутри, приводя к добровольному, а не к навязанному правильному действию. Например, Бхагаван никогда не приказывал Деварадже Мудальяру стать вегетарианцем, однако когда тот задался вопросом, следует ли ему предпринять этот шаг, он попросил совета Бхагавана. Он не был уверен, что вегетарианская диета будет давать ему достаточно питательных веществ. К тому моменту он уже много лет был преданным Бхагавана. Бхагаван заверил его, что, если он перестанет есть невегетарианскую пищу, ничего плохого с ним не случится.