Орлы или вороны

– Нет, мы с Машей вдвоём живём, не дал нам Бог внуков, – дед вздохнул. – Доченька Настя умерла давно. Сколько ужо. Скоро двадцать лет как будет. А больше детей и не было. Так вот и живём. Да, а куды деваться, привыкли.

– Сожалею. – Виктор, заметив, как, наклонив голову, сразу загрустила Мария Ивановна, чувствовал себя ужасно, вытащив неприятные воспоминания.

– Ладно, – вздохнул Николай, глянув на жену, – это дело давнее, чего ворошить. Пошли, баню покажу.

Виктор ещё раз поблагодарил за чай, встал и пошёл за дедом в сторону бани. Баня была большая. Сруб шесть на шесть метров. Нижние брёвна, по полметра в диаметре, проложены толстым слоем мха. Выше размер брёвен немного уменьшался, но все были ровненькие, одно к одному. Зашли в предбанник. Даже нет, не предбанник, это была скорее деревянная пристройка.

– Это хозблок, – сказал Николай Васильевич. – Чтоб зимой тепло сохранить, да и дровяник здесь же.

В так называемом хозблоке вдоль стены стояли большой стол со столярными инструментами, два кресла, маленький журнальный столик, скамейка вдоль стены. С другой стороны – во всю стену поленница из берёзовых дров. На полу – коврики.

Дед открыл толстую деревянную дверь. Зашли в следующее помещение.

– Здесь топочная, – он показал на печь. – Сама печь в парилке, а здесь только знай дрова подкидывай, – улыбнулся он.

Виктор открыл красивую дверцу из прозрачного стекла. Такого раньше не видел.

Дед увидел его восхищение и пояснил:

– Огнеупорное стекло. Все любят смотреть, как дрова горят, а открывать печку негоже. И дыму напустишь, и горит хуже. А так и любуйся, и закрыто. У меня и в доме так же сделано, – не без гордости пояснил он. – А знаешь, какая толщина металла должна быть в печке?

Виктор пожал плечами:

– Шестёрка, наверное, такие обычно варят?

Николай Васильевич улыбнулся:

– Не-ет, у меня двенадцать миллиметров. Я специально заказал потолще. Один раз протопил – и будет тепло долго держать. Ладно, здесь разувайся.

Виктор снял ботинки, прошёл в следующее помещение.

– Здесь помывочная, а это парилка, – дед открыл дверь из серого матового стекла. Вдоль двух стен в два ряда – широкие полки из белой осины. На стенах – вагонка, досочки одна к одной. Всё по-хозяйски основательно и настолько аккуратно, что Виктор реально захотел себе такую же баню.

– Здорово, – искренне похвалил он. – Вы прямо зародили во мне новую мечту.

– Да, – махнул рукой в сторону двери Николай Васильевич, – пойдём. Не ты первый ужо. Тут у меня намедни фотографировать приходили… эти, как их? Ну, в интернетах пишут. Целое кино сняли, всё расспрашивали, что да как.

– Блогеры, – подсказал Виктор.

– Ну, может, они. Тоже хвалили, сказали, что такой красоты не видели ещё. Ну, если себе будешь строить, приходи, я тебе много секретов могу рассказать. Как удобно воду сделать, вентиляцию. Чтоб баня не гнила, чтоб зимой был пол тёплый. Ой, да много тут всего. Хорошую баню сделать – это целая наука.

Вышли в предбанник. Дед достал трубку, открыл коробочку с табаком, стал набивать.

– Куришь? – спросил он и, чиркнув длинной охотничьей спичкой, стал раскуривать.

– Не-е, я бросил давно, – Виктор улыбнулся.

Николай Васильевич присел на лавку, что стояла вдоль стены, Виктор сел рядом в кресло. Самое время было спросить про Настю, но дед его опередил:

– Некому только это всё оставить. Детей нет.

– А что с дочкой вашей случилось? – подталкивая к разговору, спросил Виктор.

Дед помолчал немного, вздохнул:

– Да убили её. Почти двадцать лет назад.

Виктор молча ждал. Расскажет дед ещё что-нибудь или нет, не перебивал. Николай Васильевич опять вздохнул:

– Молодая совсем была, только двадцать пять исполнилось. Отучилась в институте и вернулась домой. Я ей говорил: «Наська, в городе-то больше возможностей!» Нет, вернулась зачем-то. А она на переводчицу училась, языки иностранные хорошо знала. С парнем познакомилась, с иностранцем. Он её к себе на работу и взял. Зарплата хорошая и работа видно интересная. А потом у них конфликт вышел с местными. Оне тутойть в соседнем леспромхозе доски пилили. Чего-то, видно, не поделили. А парень-то этот, тёзка мой, Колька тоже, только она его по-иностранному называла. Николас вроде. Он такой тоже боевой был. Всё дрались с местными. Никак мирно не жили. Наши-то их прогнать хотели. Уж и пугали его, и пилораму поджигали. Он: нет, не уйду – и все. Говорил: мы с Настюхой сами всё создали, сами построили. Будем защищать. Ну, эти видят, что Колька не боится ничего, решили дочку припугнуть. Ну и так получилось, в общем, Настеньку застрелили, – дед замолчал.

– Как так-то? – Виктор хоть и слышал уже этот рассказ от Николаса, но из уст деда он звучал совсем по-другому. – Ну и что с ними стало? Их хоть осудили потом? – спросил он.

Николай Васильевич затянулся, медленно выпустил дым, потом продолжил:

– Да, суд состоялся, подозреваемых было пять человек, но всех оправдали. Не доказали ничего. Свидетелей не было, никто ничего не видел.

– А этот? Ну, Колька чего? – спросил Виктор.

– А его потом и обвинили. Адвокат этих упырей на суде так и сказал, что Колька приревновал Настю и убил. А он же сразу после смерти Настеньки куда-то пропал, его даже в розыск объявили. Потом пришёл ко мне через месяц, наверное. Упал на колени, извинялся. Говорил, что всё из-за него случилось. Прощения просил. Клялся, что это не он убил.

А я ему тогда сказал: «Не говори глупостей, я знаю, что не ты, но ты в розыске, найдут – точно посадят». – Дед посмотрел на Виктора: – Любил он ее сильно. Это же видно было. Пылинки с неё сдувал. Больше я его и не видел. Не знаю, может, к себе уехал. Он где-то в тёплых краях жил. В Греции, кажется. Он мне тогда говорил: мол, Васильич, я тебе такие места покажу, закачаешься. На рыбалку съездим на море. А вишь, как судьба-то распорядилась.

– Ну а с этими, ну, с упырями чего, так и сошло с рук? – Виктор посмотрел на деда.

– А всех пятерых и убили. Почти сразу, как Колька ушёл, через несколько дней и убили. Ко мне тоже следователь потом приходил, вопросы задавал. Видимо, и меня подозревали. Но я не стал говорить, что Кольку видел, может, и его это работа, не знаю. Причём нашли их всех в конторе, на пилораме у них. Валялись по углам мёртвые. У четверых – ни царапины, ни синяков, а у одного грудная клетка сломана, как будто под молот попал. И на лицах у всех, менты говорили, прям ужас застыл. Ужас и удивление. Как будто сидели, мирно разговаривали, и вдруг что-то их напугало. Я не ведаю, но неспроста это. И уж что там произошло, теперь не узнаешь. Ну, они получили то, что и заслужили. Вот так бывает.

Николай Васильевич встал, как будто бы опомнившись от воспоминаний:

– Ладно, пойдём ужо, дело прошлое, мы с женой стараемся об этом не вспоминать, а то она и так все слёзы выплакала в первое время. Ты телефон свой запиши, если кто дом продавать будет, я тебе позвоню, а так, да, правильно, что у нас в деревне дачу присматриваешь, места здесь хорошие.

– А я хотел сказать еще… – Виктор подождал, пока дед остановится и повернётся к нему: – Может, и вам помочь чем? Вы мне помогите дом найти, а я вас отблагодарю. Или деньгами, или ещё как. Я человек самодостаточный, меня не затруднит.

– Не надо никакой оплаты, – замахал руками дед. – И не выдумывай, а то сейчас обижусь. У нас с Марьей две пенсии, а мы и одну не проедаем. Как ты сказал, Витя тебя зовут?

Виктор кивнул.

– Я тебе помогу не за оплату, а потому что, обратись я к тебе, и ты бы мне помог, верно?

– Конечно, – кивнул Виктор.

– Ну вот, а коли самодостаточный, подумай, может, там, в администрациях, знакомых каких найдёшь. Нам бы дорогу подсыпать, а то к нам даже автобус не всегда проедет. Вот это было бы хорошее дело, – дед грустно улыбнулся. – Да пустое поди, тоже небось не так просто у них. Ну да ладно, ты ещё и дом не купил, а я уж тебе про дорогу.

Распрощались как хорошие друзья. Мария Ивановна предлагала ещё чаю, но Виктор вежливо отказался. Ехал медленно, аккуратно объезжая ямы, которые были, к слову сказать, везде. Думал о Поляковых. Хорошие люди, добрые, отзывчивые. Вот почему всё так несправедливо? Ведь могли бы жить счастливо, большой семьёй, наверное, с кучей внуков. А из-за каких-то, как он сказал, упырей, всё перевернулось. Но этот Васильич вроде не унывает. А куда деваться? Времени прошло много, видимо, переболело. Вспомнил странную историю с убийством этих парней. Как-то всё необычно получается. Прямо мистика. Было бы неплохо снова встретиться с Николасом. Пообщаться и в конце концов рассказать ему всё, как есть. Пусть скажет, как сделать, либо пусть сам поедет к деду и даёт ему денег. Но в тот же миг внутренний голос намекнул Виктору, что вообще-то он бессовестно пользуется подарком Николаса, а своё обещание не выполнил ни на грамм. Так что включи мозг и думай. Прояви сообразительность и выполни свою часть работы, кстати, не такой уж и сложной.

Надо просто найти подход. Дед дорогу подсыпать хочет. Можно попробовать. Хотя бы поспрашивать у знающих людей, кто вообще этим заведует. Наконец он выехал на бетонку и прибавил газу. Несколько раз нажал на кнопку, добавив громкости. На Ретро FM что-то испанское задорное ритмично ударяло в диафрагму, и Виктору стало весело и радостно. Какое же это всё-таки удовольствие – ехать на хорошей машине по хорошей дороге. Не прошло и десяти минут, как он напрочь забыл и про деревню, и про Поляковых, и про Николаса.

Вернулся домой засветло. Дома вкусно пахло жареным мясом. На плите стоял противень с чем-то очень аппетитным. Анна сидела за кухонным столом и разглядывала журналы.