Большой побег дедушки

Во снах Джек летел Вверх, вверх и прочь – совсем как когда-то дедушка. Мальчик отдал бы все на свете, и прошлое, и будущее, за одно-единственное мгновение, проведенное за штурвалом легендарного дедушкиного «Спитфайра».

Во снах он был герой-герой,
А в жизни просто ноль с дырой.

Беда в том, что каждый новый день Джека ничем не отличался от всех предыдущих. Каждое утро он шел в школу, каждый день после обеда делал домашку, а каждый вечер ужинал перед телевизором. Если бы он только был не так застенчив! Если бы он только с кем-нибудь подружился! Если бы он только мог вырваться из всей этой скукотищи!

Лучшим днем недели для Джека было воскресенье. По воскресеньям родители оставляли его с дедушкой. До того как у дедушки стало совсем уж плохо с головой, они c внуком осуществляли совершенно волшебные вылазки. Больше всего они любили Имперский военный музей. Он находился не слишком далеко – в Лондоне и был настоящим кладом всего военного. Дед с внуком вместе любовались старыми самолетами, свисающими с потолка большого зала музея. Само собой, любимцем их был легендарный «Спитфайр». При виде истребителя на дедушку всегда накатывали воспоминания военных лет, и он торопился поделиться ими с внуком, а тот жадно ловил каждое слово.

Во время длинной поездки домой на автобусе Джек забрасывал старого летчика сотнями, тысячами вопросов…

– А какую самую быструю скорость ты выжимал из «Спитфайра»?

– А тебе приходилось выбрасываться с парашютом?

– А что лучше в воздушном бою – «мессер» или «Спитфайр»?

Дедушка любил отвечать на эти вопросы. И нередко вокруг него собиралась целая толпа ребятишек, радостно слушающих самые невероятные истории.

– Дело было летом сорокового года, – начинал дедушка. – В самый разгар Битвы за Британию. Лечу я однажды вечером на моем «Спитфайре» над Ла-Маншем. Ну и отбился ненароком от своей эскадрильи. Меня изрядно потрепали в воздушном бою. Хромаю, значит, потихоньку на базу. И тут сзади пулемет. ТРА-ТА-ТА! Наци! «Мессершмитт» – и прямо у меня на хвосте. И снова: ТРА-ТА-ТА! А нас только двое над морем. Эпическая предстояла схватка, не на жизнь, а на смерть…

Больше всего на свете дедушка любил рассказывать о своих военных похождениях. Джек слушал во все уши, любая мелочь его завораживала. Со временем мальчик сделался настоящим экспертом по части старых военных самолетов. Дедушка говорил:

– Когда-нибудь из тебя выйдет отличный пилот.

И Джек каждый раз раздувался от гордости.

Потом, ближе к вечеру, если по телевизору вдруг показывали какой-нибудь старый черно-белый фильм о войне, дедушка с внуком уютно устраивались на софе в гостиной. Особенно часто они пересматривали «Достичь небес»: классическую историю о летчике, который перед самой войной потерял обе ноги в ужасной катастрофе. Но, несмотря на это, Дуглас Бадер стал легендарным асом. Воскресные вечера были просто созданы для таких фильмов, как «Достичь небес», «Один из наших самолетов не вернулся», «Путь к звездам» или «Лестница в небо». Для Джека ничего лучше и быть не могло.

Обидно только, что еда у дедушки в доме всегда была просто ужас. Он называл ее «рацион» – как во время войны. Ел дедушка одни только консервы. На ужин доставал наобум из кладовки пару банок и вываливал на сковородку их содержимое.

Французское название придавало этому блюду оттенок изысканности, которого оно совершенно не заслуживало. К счастью, мальчик приходил в этот дом не за едой.

Вторая мировая война стала самым важным событием в жизни дедушки. Это было время, когда отважные летчики Королевских военно-воздушных сил защищали родину в Битве за Британию. Фашисты замышляли вторжение и дали готовящейся операции название «Морской лев». Однако, не сумев обеспечить себе господство в воздухе для защиты наземных отрядов, они так и не воплотили этот план в жизнь. День за днем, ночь за ночью военные летчики вроде дедушки рисковали жизнью, чтобы уберечь британский народ от фашистского плена.

Вместо того чтобы читать внуку сказки на ночь, дедушка рассказывал ему военные приключения из реальной жизни. Никакие книги с этими рассказами и близко не стояли!

– Ну еще одну историю, дедушка! Ну пожалуйста! – попросил мальчик в один из таких вечеров. – Я хочу послушать, как тебя сбили люфтваффе[1 - Люфтваффе – военно-воздушные силы Германии во время Второй мировой войны. (Здесь и далее прим. редактора.)] и тебе пришлось совершать вынужденную посадку прямо в Ла-Манш!

– Джек, уже поздно, – отвечал дедушка. – Иди спать. Обещаю, завтра утром я расскажу тебе и эту историю, и многие другие.

– Но…

– Встретимся в твоем сне, командир звена, – сказал дедушка, нежно поцеловав Джека в лоб. Это у него было такое прозвище для внука – «командир звена». – Увидимся в небе. Вверх, вверх и прочь.

– Вверх, вверх и прочь, – ответил мальчик перед тем, как заснуть в гостевой спальне у дедушки и во сне увидеть себя летчиком-истребителем. И для него не было времени лучше, чем время, проведенное с дедушкой.

Но потом все изменилось.

Глава 2

Домашние тапочки

Со временем дедушка стал все чаще и чаще мысленно уноситься в дни своей славы. К тому моменту, как начинается наш рассказ, старый летчик свято верил, что Вторая мировая еще не закончилась, хотя на самом деле прошло уже несколько десятков лет.

Дедушка стал все путать, сознание у него помрачилось – со стариками такое случается нередко. К несчастью, лечения от этой болезни не имелось. Со временем дело все ухудшалось, пока однажды дедушка не забыл даже, как его зовут.

Однако, как в жизни всегда и бывает, посреди трагедии нередко встречается и комедия. За последнее время состояние дедушки несколько раз становилось причиной очень смешных эпизодов.

В Ночь костров[2 - Ночь костров – ежегодный праздник в Англии, во время которого разжигают костры и устраивают фейерверки.], как только соседи начали запускать в саду фейерверки, дедушка заставил всех спуститься в бомбоубежище. А в другой раз он разрезал перочинным ножом тонюсенькую мятную шоколадку на четыре части и разделил ее на всю семью, потому что это был «паек».

Самая памятная история вышла, когда дедушка принял тележку в супермаркете за бомбардировщик «Ланкастер». Он тут же отправился меж стеллажей на сверхсекретное задание, расшвыривая во все стороны здоровенные пакеты с мукой. Эти «бомбы» взрывались повсюду – над едой, над кассами, даже высокомерную продавщицу засыпали с головы до ног.

Она стала похожа на напудренное привидение. На уборку магазина потребовалось много недель. А дедушке навсегда запретили туда заходить.

Но иногда дедушкины «затмения» были не такими веселыми. Джек никогда не видел свою бабушку – она погибла почти сорок лет назад, уже ближе к концу войны, когда фашисты устроили ночную бомбардировку Лондона. Отец Джека был тогда еще грудным младенцем. Однако когда Джек гостил в крохотной дедушкиной квартирке, тот иногда принимался звать «милую Пэгги», точно та вышла в соседнюю комнату. Душераздирающее зрелище. У мальчика на глаза наворачивались слезы.

Несмотря ни на что, дедушка был невероятно гордым человеком. И для него все должно было быть «как положено».

Он был всегда безукоризненно одет по всей форме: двубортный пиджак, накрахмаленная белая рубашка и тщательно отглаженные серые брюки. Шею неизменно обвивал аккуратно повязанный фирменный галстук военно-воздушного флота – темно-бордовый с темно-синими и серебряными полосками. И усы дедушка носил по моде летчиков времен Второй мировой – длинные и вразлет. Совершенно удивительные усы! Такие длинные, что сливались с бакенбардами. Получалась почти борода, только подбородок голый. Дедушка часами начесывал кончики усов, чтобы они торчали ровно под правильным углом.

Единственное, что выдавало помраченное состояние разума дедушки, – это выбор обуви. Домашние тапочки. Он больше не носил ботинок. Всегда забывал их надеть. В любую погоду – в дождь, снег или ледяную морось – он прогуливался в коричневых клетчатых тапочках.

Конечно, взрослых эксцентричное поведение дедушки очень беспокоило. Иногда Джек притворялся, будто идет в кровать, а сам потихоньку выбирался из спальни и садился в пижаме на лестнице, на самой верхней ступеньке. Оттуда он слушал, как мама и папа внизу на кухне обсуждают дедушку. Для описания «болезни» дедушки они всегда использовали мудреные и длинные слова, которых Джек не понимал. А потом принимались спорить, не пора ли поместить дедушку в дом престарелых. Мальчик терпеть не мог, когда о дедушке так говорят, словно он проблема какая-то. Но ему самому было всего двенадцать, так что поделать тут он ничего не мог.

Однако все это совершенно не мешало Джеку по-прежнему обожать дедушкины рассказы о войне, даже если теперь эти истории стали для старика настолько реальными, что он не рассказывал, а вместе с внуком изображал их в лицах. У мальчика наконец появились свои собственные приключения, исполненные небывалого риска и небывалых подвигов.

У дедушки был старый проигрыватель – в деревянном корпусе и размером примерно с ванну. Он ставил на нем бравурную оркестровую музыку, причем на максимальной громкости. И, разумеется, больше всего любил военные оркестры. Вместе с ним Джек до глубокой ночи слушал классику жанра вроде «Правь, Британия» или «Край славы и надежды»[3 - Английские патриотические песни.]. Два стареньких кресла превращались в кабины самолетов. И когда музыка взмывала ввысь, в воображении дедушка с внуком взмывали вместе с ней на боевых истребителях. Дедушка на «Спитфайре», а Джек на «Харрикейне». Вверх, вверх и прочь. Они вместе реяли над облаками, побеждая вражеские самолеты. Каждое воскресенье двое отважных летчиков выигрывали Битву за Британию, даже не покидая при этом крохотную квартирку дедушки.

Они уносились в собственный мир, где проживали бесчисленное множество воображаемых приключений.

Однако в ту ночь, с которой начинается наша история, они стояли уже на пороге самых настоящих, реальных приключений.

Глава 3

Запашок сыра

В ту ночь Джек уже спал у себя в детской и, как всегда во сне, был летчиком времен Второй мировой. Сидя за штурвалом верного «Харрикейна», он вел сражение с целым звеном смертоносных «Мессершмиттов», как вдруг услышал телефонный звонок.

ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ.

«Вот странно-то», – подумал Джек. Ведь на борту истребителей сороковых годов телефонов не было. Но телефон все продолжал звонить.

ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ ДЗЫНЬ.

Мальчик проснулся и, рывком подскочив на кровати, ударился головой о свисавшую с потолка модель бомбардировщика «Ланкастер».

– Ой! – вскрикнул он и посмотрел на никелированные летчицкие часы, подарок от дедушки.

Половина третьего ночи.