Мы воплотим богов

Говорить, что чем быстрее мы доберемся, тем лучше, ему не требовалось. Я едва смогла убедить его не прикончить Унуса прямо сейчас. Яконо хотел завершить свой контракт, только это и удерживало его здесь. Будь Унус сильнее похож на знакомого всем нам Лео, вряд ли Яконо поверил бы мне, а страх Кайсы, что он вонзит клинок в Унуса, едва мы отвернемся, постоянно бурлил у меня внутри.

– Мы уже вынуждены ехать медленнее, поскольку уже слишком близко, – продолжал он. – Каждый день мы видим все больше левантийцев, да и чилтейский лагерь остался не так далеко позади, чтобы успокоиться. Если будем неосторожны, можем и вообще не добраться до ее величества.

У меня скрутило живот. Императрица Мико. Я никогда с ней не встречалась, но она теперь жила в моем сердце как любимое дитя, которое я должна защитить, и как дочь, которую подвела. Ханы больше нет, но тревога и боль ледяными руками сжимали мне сердце. Лучше бы я никогда не попадала в ее тело и шла по жизни, плюя на всех. А неравнодушие ранило слишком больно.

– Кассандра?

Его ненавязчивая забота возвращала меня в ту комнату, где я лежала, прислонившись к стене. Он рассказывал свою историю, а мой мир медленно угасал. И я умерла одна, но не чувствовала себя одинокой.

«Ты могла бы ему сказать».

«Нет».

– Все хорошо?

Сколько раз за всю жизнь мне задавали этот вопрос? Совсем мало. Еще меньше было тех, кто действительно интересовался ответом. Может быть, и Яконо всё равно, или он делает это лишь потому, что его идеальное воспитание приучило заботиться обо всех, как о беспомощных малышах.

– Замечательно, – ответила я. – Только от дороги уже тошнит. И холодно. И…

Раздавшийся с верхнего этажа крик разорвал тишину, и Яконо развернулся, как гибкий и хищный зверь, скользнул в дверь и бросился вверх по лестнице.

– …и он.

Мне на Унуса глубоко наплевать, но Кайса в тот же миг заставила нас последовать за Яконо.

Крепко обхватив себя руками, Унус сидел на циновке и таращился на противоположную стену, будто там появилось чудовищное лицо.

– Ты в безопасности, – сказал Яконо, способный проявлять доброту даже к этому человеку, который держал его в заключении и пытался обратить в свою веру и которого он все равно намеревался убить. – Здесь никого нет, только мы. Тебе приснился кошмар.

– Я видел его. Я… я пытаюсь взять это под контроль. Когда я сплю, плохо выходит. Прошу прощения.

Кайса опустилась на колени с другой стороны его тюфяка, мягко, по-матерински прикоснулась рукой к плечу.

– Ни один из нас не может контролировать то, что видит во сне. Но Яконо прав. Ты сейчас в безопасности. Его нет.

Унус перевел взгляд с одного убийцы на другого и, не видя угрозы, с облегчением вздохнул.

– Становится хуже. Не знаю, сколько еще смогу его сдерживать. Я не привык сопротивляться так долго.

Ясно, что становится хуже. После смерти Септума Унус был спокоен и участвовал в обсуждении планов, но день ото дня слабел. Дуос постоянно присутствовал в его мыслях, непрерывно напоминая, что от близнеца не скрыться. Унус даже не знал, кем был бы без Дуоса… И в этом я его понимала.

«Хочешь сказать, я могла», – сказала Кайса.

Все наши попытки договориться друг с другом были полны горечи.

– А ты его видел? – спросил Яконо, сосредоточившись на самом важном. – Во сне. Того… другого?

– Дуоса. Да. – Унус закрыл лицо руками. – Он пытается найти способ обратить все в свою пользу. Строит козни, даже без Септума. Не поверите, он… они раньше такими не были. Когда-то мы были ближе друг к другу. Ощущали одинаковое стремление к вере, одинаковую любовь к Богу, а потом… Я даже не знаю, когда начались изменения. Или как. Сперва я соглашался. Церкви требовались перемены. Нужно было бороться за нечилтейских единоверцев. Появилась необходимость разделить нашу веру с другими. Всякий раз, когда я не соглашался с их методами, они убеждали и уговаривали, наполняли меня своей яростью. До тех пор, пока…

– Пока ты не перестал быть собой.

Слова Кайсы. Ситуация вроде другая, но настолько похожая, что, когда Унус кивнул, я испытала глубокий стыд.

«Я не знала, какая ты», – сказала я.

«Разве это имеет значение? Разве ты обращалась бы со мной иначе?»

Я знала ответ, но произнести его не могла.

– Да. Это уже не я, – сказал Унус. – Сам не знаю, кто я теперь. Каждый день вдали от них… от него – это…

На сей раз Кайса ничего ему не сказала, но какое-то странное ощущение, что она одновременно растет и уменьшается в собственных глазах и отбрасывает прочь то, чем прежде гордилась и ненавидела, было настолько сильным, что я не могла не проникнуться им до самых костей.

Наших костей.

Так же, как я постепенно становилась императрицей Ханой, Кайса стала просто тенью меня самой.

– Да, но ты говорил, что видел его, – продолжил Яконо. – Где? Если скажешь, я немедля с ним покончу.

Унус вытаращился на него, словно не понимал вопроса, потом медленно покачал головой.

– Я не знаю точно… возможно, на юге, но он… он тоже видел меня.

Кайса крепче стиснула его руку.

– Хочешь сказать, Дуос знает, где мы?

Он кивнул, это было больше похоже на содрогание, полный страха взгляд метнулся к Яконо – тот застыл, как хищник, каким и был. Кайса крепко держалась за контроль над нашим телом, приготовившись защитить Унуса, если Яконо набросится на него, но, что бы ни происходило в голове убийцы, он быстро расслабился. Сел.

– Он придет за тобой?

– Не сам, – сказал Унус. – Но это тоже опасно. И он знает, что вы со мной.

– Мы не станем использовать его как приманку для Дуоса, – рявкнула Кайса, хотя мне это показалось неплохой мыслью. – Дуос умеет читать мысли, помните? Если вы попытаетесь, он поймет, что это ловушка.

Яконо не ответил, только перекатился на пятки и снова встал.

– Надо уходить. Сейчас же.

В путешествии ночью есть свои преимущества: темнота укрывает, как тяжелый плащ, вот только ничего не видно. К счастью, лошадь, кажется, обладала более острым зрением, а не то мы медленно пробирались бы вперед, вытягивая руки и вздрагивая от каждого шороха. Я создание городское и к лесу не приспособленное, освещенные фонарями улицы мне привычнее удушающей пустоты, а булыжник приятнее чавкающей грязи. Но неудивительно и досадно, что Яконо, похоже, чувствовал себя здесь как дома. Даже Унус не жаловался, хотя я не знала, в какой мере его сознание сейчас с нами, как его тело.

План добиться встречи с императрицей Мико изначально казался разумным, но он предполагал поездку через самые неспокойные земли империи, где деревни, поместья и города брошены и разграблены дочиста вездесущими армиями кисианцев, чилтейцев и левантийцев.

Яконо скакал впереди, Унус посередине, а мы замыкали колонну и по очереди контролировали наше тело. Странный способ передвижения, но легче справляться с тревогой и прислушиваться к каждому звуку, когда знаешь, что тебя скоро сменят.

«Я уже на пределе», – сказала Кайса.

«Я еще продержусь немного, – отозвалась я. – Но думаю, надо было поспать подольше».