Мы воплотим богов

– Спасибо, я лучше постою.

Разговаривать стоя не в наших обычаях, так же как и с вызовом смотреть на предводителей, скрестив руки на груди. В каждую нашу встречу Тор как будто отбрасывал очередную традицию левантийцев, начиная с почтения и заканчивая одни боги знают чем.

– Есть новости? – спросил я, отказываясь замечать его неуважение, хотя Амун и Диха обменялись возмущенными взглядами.

Обычно Тор со скучающим видом повторял сообщения от Ясса и двигался дальше, но сегодня он был напряжен, как натянутая тетива, заставив меня поволноваться.

– От Дишивы никаких вестей, – начал он, взглянув на Лашак. – Но прибыли новые чилтейцы.

– Солдаты?

– В основном да. Ясс думает, что это тот чилтейский посол, с которым встречался Гидеон, только его армия стала больше.

– А, этот, – сказала Диха. – А… Арум? Арвус? В любом случае, чем больше чилтейских солдат, тем хуже.

– Все немного сложнее, – ответил Тор, как-то умудряясь выглядеть старым и усталым, несмотря на длинные волосы и напряженную, защитную позу. – Насколько я понял Ясса, Лео и секретарь не союзники, но кто для них больший враг – вы, Кисия или они сами – я не знаю.

«Вы». Не «мы». Я понимал его чувства, но напоминание о том, как сильно мы его подвели, причиняло боль.

– И это не все. – Тор посмотрел на меня. – Если соблаговолишь уделить мне пару минут наедине, Рах.

Меня разозлил скорее его пристальный взгляд, чем неуважительное обращение, но по моему знаку остальные ушли, ворча и отряхивая землю со штанов. После их ухода Тор остался стоять.

– Ну, в чем дело? – спросил я.

– В императрице Мико, – наконец ответил Тор, и у меня заколотилось сердце. – Она выходит замуж за доминуса Виллиуса.

Слова будто не укладывались у меня в голове, и я некоторое время недоуменно таращился на Тора. Он молча смотрел на меня.

– Но… но она же знает, кто он такой? – наконец произнес я. – И что он делал с Гидеоном. На что способен.

– Да, знает.

– Тогда почему?

Он хмуро посмотрел на меня, будто это была моя вина.

– Потому что мы… ты бросил ее и не оставил выбора, кроме как искать мира на любых условиях.

Я снова стоял посреди Мейляна, и город вокруг пылал.

«У Гидеона много сторонников, – кричал я Сетту. – Тех, кто пробыл здесь гораздо дольше меня, но именно на меня ты плюешь и кричишь, на меня сбрасываешь ответственность за весь мир».

«Потому что он любит тебя!»

«Любовь выглядит вовсе не так!» – кричал я в ответ, но в итоге стал бороться за Гидеона, потому что именно так любовь и выглядит.

Тор помрачнел еще сильнее.

– Ну? Твой ход, великий Рах э’Торин. Что ты будешь делать?

– Я?

– Только не говори, что это не твое дело. – Он ткнул пальцем мне в лицо. – Что ты за это не отвечаешь.

Он был и прав, и неправ одновременно. Это было не мое дело, но я хотел, чтобы оно стало моим. Хотел быть двумя людьми одновременно. Я сжал кулаки и ответил на его взгляд.

– Мне не всё равно, что с ней случится, но я не отвечаю за ее выбор, так же как она не отвечает за мой.

– Ты ушел!

– Это несправедливо, и тебе это прекрасно известно. Ты не сможешь возложить на меня свою вину, Тор. Ты, может, и ушел от нее, а я дал ей выбор, и она выбрала довериться Эзме, а не мне.

Он будто сжался, выплеснув гнев.

– Проклятье, Рах, ну почему ты всегда такой упрямый и праведный?

– Кто бы говорил. Кто однажды кричал на меня за то, что я пытался помочь ей? Вроде ты говорил, и не раз, что мной руководил член.

Он наконец отвел взгляд и издевательски усмехнулся.

– Просто дай мне тебя ненавидеть.

– И это ты уже не раз говорил. А я по-прежнему тебе не запрещаю.

Выпустив пар, Тор вздохнул и наконец уселся.

– Ты же понимаешь, что если в результате Кисия и Чилтей заключат союз, оставаться здесь вам станет еще опаснее.

Я наклонил голову набок.

– А тебе? Ты всё еще левантиец, каким бы особенным себя ни чувствовал.

Он невесело усмехнулся.

– Я давно перестал быть левантийцем. Иметь общий цвет кожи и язык недостаточно, если все остальное – только шрамы.

– И кто же ты теперь? Кисианец?

– Да я… я толком и не знаю. – Закусив губу, Тор смотрел на холодные угли. – Наверное, я никто. Зажат между двумя мирами, но не принадлежу ни к одному из них. И мне не нужна твоя жалость, – добавил он, когда я открыл рот. – Все так, как оно есть. Я так старался остаться левантийцем, но мне отказывали в этом и игнорировали, потому что само мое существование напоминало другим об их боли. И теперь я вынужден искать свое место в мире. А пока я просто Тор. У меня нет ничего своего, но зато я могу отправиться куда угодно и быть кем угодно, ни перед кем не отчитываясь. В такой свободе есть своя прелесть.

Что я мог сказать? Да он, наверное, и не хотел ничего слышать, так что мы некоторое время сидели в тишине, вместе, но по отдельности. Мы могли бы просидеть так еще долго, если бы на краю лагеря не поднялась какая-то суета. Голоса собравшихся Клинков становились всё громче, от группы отделилась Шения э’Яровен и помчалась к нам.

– Капитан! Вернулась Зуфа э’Беджути с разведчиками, они нашли доминуса Виллиуса.

Вскочив на ноги, я последовал за ней к взволнованным Клинкам.

– Спокойно! – крикнул я, пробиваясь сквозь толпу к Зуфе и Локу э’Беджути в центре круга.