Тебя любить нельзя

Утром я проснулась в отвратительном настроении. То, что произошло ночью, теперь казалось мне совершенно диким. Ну почему, как я могла целоваться с почти незнакомым человеком? Что вообще на меня нашло?

Но самым ужасным было не это, а его удивленное: «Кэролайн?»

О-о-о!

Он принял меня за другую. В этом доме была какая-то женщина, а я…

Я просто повела себя как дура.

Выходить из комнаты не хотелось. Я и представить себе не могла, каково это будет – встретиться с ним, посмотреть ему в глаза.

К тому же вдруг эта его женщина все еще в доме? Вот уж с кем мне совершенно не хотелось встречаться.

Из окна доносились голоса, внизу кто-то разговаривал, смеялся.

Им, должно быть, очень весело. Могу себе представить.

Я совсем уже утвердилась в мысли не выходить за порог комнаты, когда в дверь постучали.

Я заметалась, не зная, что делать. То ли набрасывать халатик, то ли бежать в ванную комнату и умываться, то ли вообще спрятаться, чтобы он меня здесь не обнаружил.

Но дверь открылась. В дверном проеме стоял не Брайан, а мама.

– Привет, милая! – Она подошла ко мне и решительно заключила меня в объятия. – Мы с Крисом вернулись утром, а тут такой приятный сюрприз. Ты уже успела познакомиться с Брайаном?

Я коротко кивнула. Успела, и даже познакомилась куда ближе, чем планировала. Но этого говорить маме я, конечно, не стала.

– Он такой милый, приготовил потрясающий завтрак. Так что быстренько умывайся и спускайся, пока все не остыло. У нас отличные новости!

– Хорошо, мам, – я чмокнула ее в щеку.

Значит, голоса в доме принадлежали моим вернувшимся родителям и вполне возможно, никакой посторонней женщины там нет.

Хотя… Какая мне вообще разница? Пусть у чертового Брайана будет хоть сотня женщин – мне какое дело!

И все же я потратила чуть больше времени на сборы чем обычно. Мне хотелось выглядеть хорошо. Не знаю, зачем, но хотелось…

– А вот и юная мисс! – радостно воскликнул Кристофер.

Он поднялся с места и отодвинул для меня стул.

– Доброе утро, Кэролайн! – Брайан уж точно не стал вставать. Губы едва дрогнули в вежливой улыбке. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо: жаркое ночное воспоминание об этих губах обожгло меня, как огнем.

– Брайан сказал, что вы уже успели познакомиться и даже поужинать вместе, – улыбнулась мама.

– Кэролайн любезно согласилась разделить со мной трапезу, – небрежно кивнул Брайан. – Надеюсь, блинчики тоже придутся вам по душе. – Он скользнул по мне равнодушным взглядом и потянулся за кофейником.

Почему-то мне стало очень обидно. Я ведь так старалась хорошо выглядеть, а он едва меня заметил!

– Да-да, – обрадованно хлопнула в ладоши мама. – Яблочные оладьи от Брайана – это сплошное наслаждение.

– Не смущай меня, Мона! – засмеялся Брайан.

Смех у него был негромкий и словно бы осязаемый. Как прикосновение бархата к обнаженной коже. Нет. Как прикосновение разгоряченного тела…

Я заметила, что кончики пальцев у меня подрагивают от волнения, и сложила руки на коленях.

Кристофер выложил мне на тарелку целую гору оладий, щедро полив их карамельным соусом.

У моей мамы замечательный муж! И он по уши в нее влюблен. Это становится ясно, стоит лишь взглянуть на них.

– Как ваша поездка? – спросила я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Чудесно, – оживилась мама. – Гид был просто восхитительный! Мы узнали столько интересного! И какая же кругом красота! А еще мы побывали в лучших ресторанах…

– И как вам местная кухня?

Я с некоторым ужасом взирала на еду у себя в тарелке: как мне это съесть, когда в присутствии Брайана я и кусочка не могу проглотить? Куда больше, чем еда, меня волновало, что он обо мне теперь думает? После вчерашнего…

Впрочем, по нему было незаметно, чтобы он вообще обо мне думал.

Неужели вчерашний поцелуй уже выветрился из его памяти? Видимо так и есть – для него не случилось ничего особенного.

Это для меня тот поцелуй одновременно сладкое и горькое воспоминание об украденной искорке страсти… которая предназначалась другой.

– Что?..

Я так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу поняла, что мама что-то говорит мне.

– Мы познакомились с очень приятной парой, – повторила мама. – Они отдыхают семьей – с сыном. Он примерно твоего возраста…

– И Мона, – подхватил отчим, – решила пригласить их ужину.

Это было очень похоже на маму. Она обладала удивительной способностью располагать к себе. Через пять минут после знакомства с кем бы то ни было, она уже способна вести оживленную беседу, а через час ее причисляют к кругу близких друзей и спрашивают, по какому адресу выслать приглашение на юбилей их двоюродный бабушки. Ведь это будет великий день, соберутся все близкие старушки, и Мона просто не может пропустить такое событие.

К сожалению, мне это качество не передалось. Я в отличие от мамы была не слишком общительной, и та полагала, что одиночество заставляет меня страдать. Увы, объяснить ей, что общество литературных героев может быть приятнее общества живых людей, было невозможно, и она со всей своей неуемной энергией «помогала» мне обрастать знакомствами.

– Ты все время сидишь одна с книжками, как затворница, – объяснила мама. – Познакомишься с молодым человеком, тебя это развлечет. По крайней мере, тебе будет с кем поболтать.

– Спасибо, но я не хочу… – попыталась возразить я, но меня будто бы никто не услышал…

– …Провести вместе рождественский ужин показалось мне отличной идеей, – улыбнулась мама.

Что значит – рождественский ужин? Рождество? Уже?..

А я совершенно об этом забыла. Дома такое невозможно – гирлянды, Санта-Клаусы и их верные спутники эльфы будут попадаться на каждом шагу и напомнят о грядущих праздниках даже самому невнимательному. Но тут под пальмами…

– Конечно, если Брайан не против.