Феномен одиночества

Снова пауза, игра в гляделки.

– Тогда тебе он будет Учителем. Пойдём.

Запах пыли, замшелых камней, спёртого воздуха в подземелье раздражал. Мы пробирались по техническим коробам ниже уровня земли. Свет дежурных ламп вычерчивал резкие тени. Что-то было не так во всём. Мой внутренний компас несколько раз сбивался, и определять направление с расстоянием было всё сложнее, но шли не долго, несколько минут.

Проводник остановился у неприметной панели и приложил тонкую руку к пластине. С шипением в стене открылся проход в темноту. Я вошёл в просторную залу, где шаги отдавались эхом, а всё освещение состояло из нескольких свечей, установленных в нишах. Имплантаты сбоили: телеметрия отказала вовсе, датчики указывали на мощное излучение – видимо недалеко находился генератор, старый, с нарушенным экраном – работали только внутренние, биологические расширения, беспрестанно впрыскивающие стимуляторы.

Я не заметил, когда и куда исчез проводник. Наномашины, распыленные мной в воздухе, не отзывались и медленно оседали на пол. Место было выбрано идеально, чтоб заглушить побольше аугментаций, но моё тело оставалось по-прежнему оружием, и если будет надо драться, то не подведёт.

Впереди послышалось шуршание одежды и в тусклом, мерцающем свете возник человек. Сутулая фигура, шаркающая походка и тяжёлое дыхание выдавали больного старика.

– Пришёл. Зачем? – сиплый голос принадлежал не столько живому существу, а скорее стенам, раздавался в голове. Пророк был очень сильным телепатом. У меня закружилась голова от его присутствия. Рукоять пистолета скользнула в ладонь, а через мгновение фигура в длинном, до пят, плаще висела в центре коллиматорного прицела.

– Я не боюсь умереть, – Пророк откинул капюшон и открыл лицо.

– Действительно старик, седые волосы спадали длинными прядями на плечи, переживания оставили глубокие морщины, крючковатый нос и глаза – черные бездны космоса – пронзали своим взглядом.

– Я не боюсь умереть, – повторил Пророк.

– А зря, – просипел я, борясь за своё сознание.

– Ты поймёшь… – Пророк улыбнулся по-отечески, ласково и слегка развёл руки в стороны ладонями ко мне. Боль в голове утихла.

– Я хочу знать, зачем вы убиваете туристов? – пистолет перестал дрожать и в любой миг был готов сплюнуть кусочек металла.

– Нужно начинать с самого начала. Иначе ничего не понять, – старик сел на пол, положив руки на колени, держа их всё время на виду.

– Не тяни время. Ты знаешь, кто я. Сколько бы фанатиков не набежало на помощь, ты всё равно труп.

– Вячеслав, я уже умирал, много раз… Сегодня на твоих руках, Малышок.

Я сглотнул колючий комок. И я не верил. Не хотел и не мог, считая Пророка подлецом, который тащил наружу мои больные нервы.

– Когда разбился флаер, и я держал на руках Мавида, слёзы текли по щекам. Мой младший сын не дышал. Горе. Страх. Обида. Обида на себя. Почему выжил я, а не он. Часы текли, дыхательный фильтр едва справлялся, и началось удушье. Я хотел одного, чтоб мой мальчик вновь улыбался. В горячем мареве я увидел его образ, его душу, и Мавид попрощался со мной. Это был не мираж, я слышал его голос. Сын уже перешёл грань жизни и всё время повторял, что нет смерти, что нет страха. А я продолжал мучить себя и не отпускал его. Я закричал. Через миг меня стало двое, – Пророк тяжело вздохнул и посмотрел на меня, он не врал, позади стоял Мавид, настоящий, мальчуган кивал головой, сквозь которую я видел стены.

– Мой сын не может уйти из-за моей глупости, не может переродиться, пока я полностью не прощу себя. Я жил в двух телах одновременно. Это было жестоким наказанием видеть в зеркале лицо своего сына. Теперь я стал мудрее и многое понял. Теперь моя цель донести это знание до людей: мы вечные скитальцы; сменяя одно тело за другим, души людей получают новый опыт, и так до тех пор, пока не наступит предел, за которым физическая оболочка уже будет не нужна. Это время уже скоро настанет.

Пророк замолчал, а я опустил пистолет и смотрел на призрак его сына. Кибернетика не умеет лгать, а мои импланты невозможно обмануть – они рассчитаны на такие контакты. Мы умели видеть призраков, хотя не верили в бога.

– Где захоронены тела?

Пророк грустно улыбнулся и покачал головой.

– Ты ничего не понял? Тел нет! Они часть души и переход меняет их.

В комнате появлялись духи, они уплотнялись достаточно, что система опознавания лиц выдавала мне имена и досье. Многие из тех, кто исчез на Талиме. Призраки подходили к Пророку и клали свои прозрачные руки ему на плечи.

– Тебя послали не расследовать исчезновения, а убить меня. Смотри, уже несколько месяцев ни одна душа не может вырваться за пределы системы Тельгарна! Штайн приказал развернуть барьер – это засекреченный проект – президент очень боится грядущих перемен.

– Почему?

Старик снова посмотрел на меня как на глупого ребёнка.

– Как управлять бессмертными? Чем напугать непокорных? Что можно отнять? Но больше всего он боится того, что память о прошлых жизнях проявиться у психопатов, убийц, насильников…

Я представил себе террориста-смертника, в десятый раз взрывающего себя в каком-нибудь торговом центре с гнусной улыбкой на лице.

– Вселенная умнее нас, Вячеслав. Такого не может быть.

– Откуда ты знаешь?

– Их нет. Попросту нет. Это аксиома.

Я даже не смог разозлиться на старика, что он вслух отвечал на мои мысли. Всё становилось с ног на голову, и нужно было принимать решение. Я не знал, что существует барьер, способный удерживать души умерших, не знал, что существуют готовые технологии для этого. Так какой же будет блокада Тельгарна? А главное какую сторону мне принять? Патовая ситуация. Невыполнение приказа перечеркнёт всю мою жизнь, меня самого, а убийство пророка лишь отсрочит глобальную проблему, но сделает меня на шаг ближе к окончательному превращению в машину.

– Не стоит переживать из-за не наступившего будущего. Сейчас неважно жив я или мёртв.

Пророк улыбался как ребёнок, а я испытывал давно забытое чувство страха, но не за себя. Я боялся следующего мига и не знал почему. Старик, не отрывая от меня взгляда, сделал резкий шаг назад, почти прыжок, и выгнувшись дугой повис в нескольких сантиметрах над полом. С трудом выталкивая слова он произнёс:

– Теперь ты свободен от всех обязательств, Вячеслав. Теперь ты один.

С тонких вмиг посиневших губ потекла струйка крови, Пророк обмяк и упал. Сзади из стены торчал кусок окровавленной арматуры. Другие призраки растворились. Поначалу я стоял, совершенно не понимая происходящее, но постепенно слова: «Теперь ты один», – заполнили меня. Один. Ничего никому не должен. Пророк сделал ставку, а я стал кубиком или крупье, или ещё одним игроком.

– Вячеслав! – Майн вызывал меня по закрытому каналу, едва пробивающемуся сюда сквозь бетон всей мощью флота.

– Да, адмирал. Пророк мёртв, – Роберт Майн после этих слов несколько секунд молчал.

– Ты устранил его? – в интонации сквозили ноты разочарования и осуждения.

– Он самоустранился. Роберт, ты знал о барьере для душ?

– Слава, ты не видишь всей картины. Рано делать выводы. Тебя эвакуируют, всё объяснят и покажут. Не совершай необдуманных шагов, хорошо?

– Угнать транспорт, потом захватить боевой корабль и разнести установку барьера – достаточно необдуманно?

– Это ты всегда успеешь. Барьер уже снят. Я не лгу. Слава, ты мне как брат, давай встретимся и поговорим?

– До связи.

Я отключил передатчик. Кипение внутри прекратилось. Новая кость информации удачно легла ко мне в пасть. Я как старый пёс вцепился в неё, не имея моральных сил предать хозяина-друга. Я собака. Как просто дать название и слепо следовать ему. Отождествить себя с чем-то понятным и простым, знакомым. Это даже не просто толчок к поступку, а готовый алгоритм действий. Я охотничья борзая, выполнившая команду. Теперь в уютную конуру или к ногам хозяина.

Наступало утро. Самое обычное для миллионов жителей Талима. Восходящая звезда поливала жаром пустыню и город-оазис. Никто ничего не заметил. Лишь я, опустив голову, смотрел себе под ноги и бесцельно шёл по пробуждающимся улицам. Я не хотел возвращаться к Радиму и Данни, говорить им, что умер их отец. Головоломка складывалась в клубок перепутанных нитей, каждая из которых тянулась ко мне, заставляя поступить так, а не иначе. Пророк знал, что за ним придут, и послал Радима встретить меня. Майн чётко прогнозировал мои действия и играл в свою игру. Теперь было очевидно, что они направляли меня, но чего в конечном итоге добивались оставалось вопросом. А ещё была третья сторона, которая завела, как игрушечного солдатика, одноразового убийцу.

На площадке для военных кораблей, находящейся на противоположной от туристического тамбура стороне города меня уже ждали. Небольшой межпланетный корабль стоял особняком, а около него возвышались трое офицеров в боевых экзоскелетах. Я молча прошёл в пассажирскую кабину и сел в кресло.

– Вячеслав? – лицо Майна с уставшими глазами появилось на субъективном мониторе.

– Что-то ещё, адмирал?