Вместе

– У компании, которая подорвала американскую демократию и с очевидностью способствовала росту антилиберализма? Путин и Си Цзиньпин у власти уже сколько лет? Сто?

– Оба – харизматики с востребованными в своих странах идеями, – отозвался Уэс.

– Не смешно. Теперь в каждой стране есть тайная цифровая полиция. Любое инакомыслие подавляется, не успев возникнуть.

Они продолжали в том же духе еще какое-то время, ветер поменял направление и теперь толкал их в спину. Ураган рвался с поводка к воронам, лениво взлетевшим с переполненного мусорного бака.

– Послушай, – сказал Уэс, – я же смогу помочь. Смогу собрать информацию.

– Ты ничего в этом не смыслишь. И я тоже, если уж на то пошло, но ты же шпион-катастрофа. Не умеешь врать и не умеешь хранить секреты. Если ты придешь туда, то у меня не останется ни малейшего шанса на успех. Меня вычислят уже через неделю.

– Вычислят? – переспросил Уэс. – Но что вычислять-то? Нельзя тебя раскрыть, если ты – это просто… ты. Да и кроме того, я еще не получил никакой работы.

Дилейни уже нарисовала себе греческую трагедию. Уэса, конечно, примут, потом его оценят, полюбят, а он обнаружит, что и его отношение к ним уже не столь однозначно. Сначала он будет сохранять нейтралитет, позволяя Дилейни осуществлять задуманное, – главное, чтобы она не вмешивала в это его, – но со временем она перестанет быть для него революционеркой, а превратится в социопата, который пытается лишить десятки тысяч сотрудников “Вместе” (а он к тому времени ко многим проникнется) источника заработка, безопасности, пенсий и счастья.

– Все это неправильно, – сказала она. Ей хотелось кричать.

– Дилейни, один год там позволит мне расплатиться со всеми долгами.

– Неделю назад ты хотел одного – держаться от всего этого подальше, помнишь? Ты установил тройную спутниковую защиту, чтобы работать отсюда и помогать мне…

– Я и сейчас этого хочу.

– Ты сам себя слышишь? Ты хочешь уничтожить компанию, но одновременно хочешь пойти туда работать и стряпать для них программу, которая может покончить с родом людским?

– Ладно. Я знаю, как это прозвучит, но у меня есть идея. А именно – только выслушай меня! – не лучше ли подождать несколько лет?

Дилейни опешила.

– Не надо на меня так смотреть! В этом есть логика. Действовать нужно методично. Ты жаждешь немедленной мести, но ведь тише едешь – дальше будешь. Мы оба поработаем там несколько лет, отложим немного денег, а когда хорошенько внедримся и разберемся, что там и как, вместе взорвем “Вместе” изнутри. Или снаружи.

Дилейни понимала, что предложение более чем разумное. Проработать какое-то время, втереться в доверие, получить доступ к более глубоким уровням, а заодно накопить несколько сотен тысяч долларов, чтобы пережить тяжелые времена, которые обязательно последуют.

– Нет, – сказала она. – Я не буду ждать только из-за того, что ты внезапно размяк и захотел денег.

Они остановились и в сгущающихся сумерках уставились друг на друга. Дилейни была раздавлена. Ее самый близкий друг саботировал ее саботаж.

– Я проголодался, – вдруг сказал Уэс. – И уже темнеет.

– Иди домой. Я хочу пройтись.

Уэс и Ураган пошли обратно, а Дилейни направилась к спуску на пляж. Ветер усиливался, и ей было приятно чувствовать его напор. Дойду до Клифф-Хауза, решила она, помочу ноги в прибое. Вода наверняка градусов десять, но это как раз то, что надо.

– Добрый вечер! – произнес чей-то голос.

Возле последней ступеньки лестницы стоял человек в темной куртке. Пляжный контролер. Собаки при Дилейни не было, поэтому она не считала, что должна останавливаться. Однако стоило ей ступить на песок, как человек преградил ей дорогу:

– Мне нужно посмотреть ваш телефон или браслет.

Когда она поинтересовалась зачем, в глаза ударил луч света. Направив на нее свой телефон, человек снимал ее лицо.

– Новое городское предписание. На этом пляже имели место утопления и серия краж. Чтобы пройти, вы должны зарегистрировать ваш телефон или браслет. Это защитит вас и других людей.

Он монотонно произносил заученные слова, продолжая снимать. Дилейни не взяла с собой никаких гаджетов, поэтому пляж для нее был недоступен. Она также понимала, что каждая секунда съемки – это риск, на нее сделают стыж, и “Вместе” об этом узнает. Втянув голову в плечи, она старалась работать лицевыми мышцами, рассчитывая, что это затруднит распознавание. ИИ наверняка отметит этот разговор, и оставалось надеяться только на то, что его не свяжут с ее именем.

Она развернулась и поспешно двинулась обратно.

– Спасибо за понимание! – прокричал вслед человек.

По дороге домой внутри у нее все кипело. Все это дело рук “Вместе”! Очередное общественное место теперь под наблюдением. Она злилась и на себя – за то, что не знала о новых ограничениях. Но откуда она могла узнать? Никаких местных новостей больше не существовало. Журналистика, лишенная подпитки за счет рекламы и постоянно обвиняемая в тяге к скандалам, умерла. Люди больше не доверяли аналитикам, экспертам, обозревателям и корреспондентам.

***

Дома Дилейни обнаружила Уэса и Урагана в ванной. Уэс стоял на коленях перед псом, в руках он держал пинцет, на полу лежала упаковка с бинтом.

– Стекло, – сказал Уэс. – Как только ты ушла.

Ураган вырвал лапу, но, попытавшись опереться на нее, тихонько взвизгнул. Осколок впился глубже.

– Черт! Ты видишь? Видишь?

Дилейни ушла в гостиную.

– Гребаные контролеры! – выкрикнул Уэс. – И они еще требуют чипировать собаку!

Причинно-следственная связь хромала, но Дилейни знала, что сейчас у Уэса в голове оформляется своя версия произошедшего. Урагану запретили бегать по пляжу, поэтому пришлось гулять с ним по усыпанному стеклом тротуару, и осколок распорол ему лапу.

Пытаясь успокоиться, Дилейни хотела открыть окно и увидела на подоконнике, среди аляповатых глиняных фигурок Уэса, гладкий черный пластмассовый шар, утыканный крошечными отверстиями.

– Что это такое? – крикнула она.

Но она знала, что это такое. Это была умная колонка – один из продуктов “Вместе” под названием “Внемли”. Она взяла колонку и вернулась в ванную. Ураган посмотрел на нее с несчастным видом.

– Это то, что я думаю? Где ты это взял?

– Она не включена, – сказал Уэс и устало вздохнул. – Так и знал, что тебе не понравится. Они прислали вчера. Я думал, ты уже видела.

Дилейни ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Она поднесла колонку к глазам, потрясла ее – сама не зная зачем.

– Откуда ты знаешь, что она не включена?

– Потому что из нас двоих только я досконально разбираюсь в этих устройствах. Можно я помогу моей собаке? Тебе не все ли равно? Она даже не заряжена. Там нет аккумулятора, и я не включал ее в розетку. Мне просто нравится, как она выглядит. Не надо ее трясти. И…

Дилейни потянулась к окошку над унитазом, открыла его и швырнула шар за соседский забор.

– Господи, Дилейни!

Она никогда еще не делала ничего настолько импульсивного. Но мысль, что устройство записывает все их разговоры, что ее миссия провалится, не начавшись, что ее болван-сообщник притащил в дом шпионский гаджет, окончательно выбила почву из-под ног. Ни слова не говоря, Дилейни ушла в свою комнату.