В твоё доверие. По рукоять

– Прохлаждаетесь? – холодно промолвил Лэн, оказавшись рядом с нами.

Мы молча переглянулись с Шайло, не зная, как оценивать настроение инструктора.

– Грейс, так держать, хороший результат. Я доволен тобой, – тут же переменился в лице Лэн. Только и успевай, что ловить его капризы.

Я коротко, но искренне поблагодарила его. Затем он хмуро кинул в сторону Шайло:

– А ты вместо того, чтобы лентяйничать и искать повод побыстрее закончить упражнение, лучше бы поучилась у своей подруги чему-нибудь толковому.

– Как скажете, инструктор, – с кислой миной процедила моя одногруппница.

Я же подняла перед ней ладони в миролюбивом жесте, хотя прекрасно знала, что Шайло нисколько не задели слова Лэндона – что-что, а лени в ней было отбавляй. И моя миниатюрная подруга всегда прикрывала сей факт оправданием того, что натура она творческая и изменчивая.

– Вон из зала, чтоб я вас не видел, – Лэн тоже устало потер глаза руками, и мне показалось, эта усталость была связана, скорее, с моральной стороной вопроса затянувшейся опеки над новобранцами, нежели являла собой что-то физическое.

Думаю, он уже и сам мечтал, чтобы эта подготовка завершилась и забылась, как страшный для него и для нас сон.

Дважды просить не пришлось, и мы с Шайло поспешили ретироваться.

***

– Может, пойдём уже? – я кинула взгляд на простенькие наручные часы.

По моим подсчетам, Крис уже должен был вернуться и, пока свежо предание, мы хотели поговорить с ним. Несмотря на то, что, скорее всего, ему потребуется отдых после такого наказания.

Шайло всё ещё уплетала за обе щеки пирожные, а моё терпение кончалось так же стремительно, как и сладкие куски на её тарелке.

– Ты иди, я сейчас догоню, – с набитым ртом ответила она, кивнув в сторону выхода.

Я обречённо покачала головой и улыбнулась ей.

– Ты как всегда…

– Я правда догоню!

– Конечно-конечно, – отмахнулась я, уже встав с места.

Клонило в сон, всё тело болезненно ныло от утомления, но я решила довести начатое до конца и действительно выяснить у Криса, что же у них там с Нордом произошло. У меня не было уверенности в том, что они снова не подрались где-нибудь на полосе, но я уповала на их благоразумие – вряд ли эти двое сцепятся под неусыпным бдением Шона.

Я ступала в полутемном коридоре, освещенном слабым светом ламп, и перебирала в уме варианты причин случившегося между ними конфликта. Игнорируя чужие шаги за спиной – мало ли кто из Штаба идёт по своим делам, хотя это был один из малолюдных коридоров, лентой уводящий в сторону хозблока и складов.

Почти дойдя до панорамных окон, открывающих вид на буйство леса рядом с нами, который выходил к морю, я хотела было взяться за перила лестницы, ведущей на верхний этаж мужских казарм, как тут резко опустилась тьма…

Сзади послышались громкие шорохи и чьи-то сиплые голоса, а мою голову мгновенно окутала и стянула абсолютно непроглядная чёрная ткань.

Я открыла рот, чтобы закричать, но надетый на голову мешок сзади сжали так, что сделала только хуже – крик застрял в глотке, ткань прилипла к ноздрям и губам, ещё больше мешая дышать. Дёрнувшись всем телом, я схватилась за собственную шею, которую жестко стянули, и попыталась стащить смертельную накидку.

Кислорода катастрофически не хватало, сонные артерии были сдавлены краем чёрного мешка; всё моё существо затопили ужас и липкий страх за собственную жизнь, а где-то на подкорке загнанной птицей билась только одна мысль: «Кто?».

Зачем?

Я не могла сконцентрироваться и дать хоть какой-то достойный отпор. Снять эту чертову ткань, вдохнуть полной грудью и отстоять свою безопасность. Вот тебе и реальные боевые условия…

Прилетевший из ниоткуда удар кулаком в живот подтвердил мои опасения, что нападавший сзади был не один. За ним в рёбра вонзился ещё один удар. И ещё… Меня душили и избивали одновременно несколько человек. Хуже гибели я себе и представить не могла.

Я даже не сумела закричать от боли, только прохрипеть – чернота полностью облепила лицо, и я задыхалась во мраке. Державший меня сзади за ткань и шею человек не ослаблял хватки, только сильнее надавливал, стремясь быстрее вызвать асфиксию.

Я ощутила, как из глаз брызнули слёзы безысходности. Последние слёзы в моей жизни, которые я запомнила перед тем, как обмякнуть в руках своего убийцы и упасть в пустоту.

Глава 4

Норд

Холодный вечерний воздух, казалось, шипел на моей разгоряченной коже после такого марш-броска.

Долбаный Шон, мать его, вытряс всю душу.

И этот долбаный Крис ещё, будь он неладен.

Да и я тот ещё хрен. Хорош, что сказать. Впервые в жизни не сдержал язык за зубами, как какая-то истеричка.

Если бы в моём характере была бы хоть капля той рассудительности, что присуща среднестатистическому ученому Научного звена, не пришлось бы сейчас отбывать столь унизительное наказание в компании этого смазливого придурка. Так рьяно отстаивавшего пару часов назад в драке со мной «честь» своих никчемных подруг. Не пришлось бы сверкать на весь Штаб и так разукрашенным ранами лицом. Не пришлось бы разбивать этому неудачнику нос.

Спасибо, блять, хоть из лидирующих позиций не выбился.

Сказывалась усталость от подготовки, и постоянная сверкающая впереди цель получить офицерское или сразу командора, тяжёлым булыжником лежавшая на моих плечах – поэтому-то и башню сорвало.

Ещё и эта Тихоня…

Идиотское прозвище при таком красивом имени. И надо было ли вообще делиться с ней сывороткой?

Так метко ткнула в меня нож, чуть ли не в самый глаз, вырвав победу из рук в самом начале поединка. Взыгравшее самолюбие отказывалось это забывать, яростно швыряя в лицо горечь воспоминания о поражении и её не-верящего-в-саму себя взгляде.

Взгляде охренительно голубых глаз.

Чертово море Островов в радужке…

Всё это тошнотворным комом давило на лёгкие, почти явственно ощущалось в горле. Наверное, поэтому я был так не сдержан днём в выражениях в адрес Гамильтон и её мелкой подруги, а этот Крис – так не к месту оказался под моими кулаками со своей защитой девиц. Мы сцепились в спальне перед выходом на очередное растерзание инструкторами, пока двое подоспевших из душа парней-новобранцев не растащили нас.

Сейчас придурок плёлся сзади, на расстоянии метров эдак десяти, такой же задолбавшийся, как и я сам. Гордость не позволяла волочить ноги и показывать слабину, как сейчас делал Крис, но я искренне мечтал о том, чтобы поскорее добраться до неудобной постели, рухнуть на неё и забыться мертвецким сном. И если в первую неделю ухитрялся, избегая внимания инструкторов, после отбоя топить утомленность в выпивке и местных девках, готовых отдаваться направо-налево в каждом тёмном углу коридоров, то сейчас мне настолько это опостылело, что лишь долгий сон восстанавливал нервы и силы.

Я вошёл в здание Штаба, не смотря ни на кого вокруг. Заметив только напоследок, что Крис свернул в сторону столовки. Бросил мне свой равнодушный пустой взгляд и скрылся. Думаю, мы оба извлекли из всей ситуации урок. Противником он был, однозначно, достойным, и что-то подсказывало, что наши кулаки ещё не раз встретятся. Возможно даже не друг с другом, а против кого-то совместно.

Жизнь ведь охренительно непредсказуемая штука.

Я в этом убеждался, и не раз. Потянув плечами, чтобы сбросить напряжение и разогнать молочную кислоту в забившихся мышцах, я прошёл мимо шумной компании офицеров в прохладу одного из многочисленных мягко освещенных коридоров. Раны и синяки на лице саднило, но было терпимо – идти в лазарет я, как обычно, не видел смысла.

Мои шаги гулким эхом отдавались от стен. Я слышал, как шумят где-то далеко за стенами волны, но было что-то ещё впереди, неожиданно кольнувшее чуткий слух.