В твою любовь. Рискуя всем

Откинувшись на спинку стула, я кивнул и скрестил руки на груди, бескомпромиссно начав свой рассказ:

– По приказу Тома Грейс держат в главной тюрьме Материка. Её ожидает приговор Верховного суда. Когда – неизвестно. К ней никого не подпускают, абсолютно. Это всё, что мне удалось узнать после побега Макса и той ситуации на Восточном.

Кулаки Эммерсона, которые раскрытыми ладонями до этого лежали на столе, немедленно сжались до побелевших костяшек. Норд постепенно оживал, и имя бывшего командора Дивизиона разведки, ставшего единственным главой всей «Тиррарии», сработало триггером.

– Грейс предъявлено обвинение в соучастии и в помощи предателю «Тиррарии», – деловито продолжил я, рассчитывая именно на такую реакцию, которую сейчас видел перед собой: – Последним, как ты уже, наверное, догадался, называют тебя. Но есть одна важная деталь, которая может нам помочь – все считают, что ты мёртв.

Норд резко встал, принявшись расхаживать по небольшому помещению нервным, чеканящим шагом. Его глаза лихорадочно бегали с предмета на предмет, когда он запустил пальцы в волосы, с силой оттягивая их назад.

– Блять… – гневно выдохнул он, слушая меня дальше.

– Ким и Лэндона заперли на нижних этажах Штаба, и если у Грейс хотя бы есть призрачный шанс быть оправданной, то этих двоих ожидает трибунал. Сам знаешь судьбу тех, кто попадает в карцер. Дата – тоже неизвестна, – у меня самого всё внутри затопило злостью, когда я договорил: – Есть подозрение, что Том делает это специально. Он расстреляет ребят без участия Верховного суда и без зазрения совести, лишь бы причинить как можно больше боли Грейс. А ей, если признают виновной, просто введут смертельную инъекцию.

– Скажи мне… Это она стреляла в меня тогда, Уиллсон? Ты что-нибудь знаешь об этом?! – с горящими от ненависти к Тому глазами, неожиданно переведя тему, спросил Норд.

С остатками не накопленных до конца сил хлопнув по столу и опираясь на него, он навис над поверхностью, ожидая ответа.

– Я был там. Наш командор, теперь уже Главный командор, приставил к её виску пистолет, а второй направил на меня, не дав разобраться во всём, – я тяжело вздохнул, нахмурившись: – Том приказал стрелять в тебя, а Грейс была вынуждена исполнять приказ под страхом лишения собственной жизни.

Норд мгновенно прикрыл веки, затем зажмурился, борясь с тем, как бы не разнести здесь всё вокруг, и я понимал его в этот момент, благоразумно замолчав и не продолжая рассказ. Все детали мы обсудим чуть позже, главное – я донёс до него суть.

Не знаю, сколько так в тягучем молчании прошло времени – минута, две, пять, – но с шумом выпустив воздух сквозь сжатые зубы, Норд распахнул свои ставшие в одночасье жестокими глаза и зловеще проговорил, объявляя своей интонацией войну всему живому, что попадется на пути:

– Вот что мы сделаем, Уиллсон…

Глава 3. Месть подают холодной

Норд

– Одни мы не справимся. Нужно привлечь кого-то, кто находится в Штабе, – Уиллсон устало откинул кусок невесть откуда взявшегося в полузаброшенном здании карандаша и бумагу.

Вбивать план, который мы пытались составить весь следующий день, в планшет или иной подобный агрегат было чревато утечкой информации – старые добрые довоенные способы сейчас надёжнее.

Невольно вспомнилась записка, которую я тем утром наспех оставил Грейс, чтобы встретить Ким у входа в Штаб. Нутро защемило от смешанных чувств – гложущая тоска, дикое желание вытащить Грейс и затапливающая смесь сомнений с нежностью. Если буду позволять случаться этому слишком часто, расклеюсь, блять, окончательно.

Опираясь только лишь на слова Уиллсона, можно вроде спокойно отпустить терзания насчёт преданности Грейс, но…

Нет. Недостаточно. Мне, упрямцу, этого недостаточно.

Я должен увидеть её. И прочесть истину в больших голубых глазах.

Иначе никак…

– Плюс: вариант с изначальным освобождением ребят, чтобы после добраться до Грейс, может обернуться усилением охраны вокруг неё. Том явно заподозрит что-то неладное, как только обнаружит пропажу Ким и Лэна. И тогда до Материка нам не добраться, – продолжил капитан, видя, что я пока молчу.

Да, это мы совсем не учли.

– Тогда нужно разделиться. Вытаскивать их одновременно. Это опаснее и сложнее, но, похоже, у нас нет другого выхода, – я подошёл к приоткрытому окну.

Осторожно выглянул, чтобы убедиться в отсутствии посторонних, и затянулся сигаретой, любезно предоставленной Уиллсоном. Сам он не курил, но пачку для меня принёс на утро. Даже неделя, проведённая то в воде, то в чертовых джунглях, не отбила желания травить лёгкие никотином.

– Ты что-то упоминал о новых правилах связи. Получается, мы не можем спокойно общаться друг с другом, не боясь быть прослушанными? – я в задумчивости достал свой коммуникатор, который много дней пробыл в кармане старой формы со взмокшей и бесповоротно испорченной батареей.

Сигаретный дым коснулся кнопок, растворившись в воздухе.

– Не совсем так. Теперь мы не можем писать или звонить кому-либо без обоснования. Для того, чтобы я мог поговорить с кем-нибудь в Штабе, требуется весомая причина и согласование диспетчерской, которая даёт на то добро с разрешения Тома, – разъяснил Уиллсон.

Ограничение обмена информацией. Первое правило любого диктатора… Отличный вариант убийства правды. Уничтожения фактов и слухов о произошедшем, которые более не расползутся по Островам между военными подобно криптококку.

Я с минуту обдумывал его слова, прежде чем перейти к идее, которая не спеша зарождалась в голове:

– Томми просто конченный. Всегда знал. Вот что… Ты ведь проводишь аттестацию своих снайперов? – получив утвердительный кивок, я медленно продолжил: – Почему бы тогда… хм… Почему бы не попробовать запросить некое второе лицо на полигон, кто также вместе с тобой проведёт эту аттестацию, даст своё второе мнение? А в обоснование нашему ублюдку-командору ты предоставишь следующее: после всего случившегося, ты, как капитан отряда, стал более тщательно относиться к подготовке бойцов и хочешь устроить им двойную проверку.

Уиллсон прищурился, внимательно вглядываясь в стену перед собой и расплылся в хитрой улыбке:

– Таким образом, я смогу связаться с кем-то из Штаба, да ещё и позвать его сюда… Да и причина хороша, не докопаешься. Это вновь убедит Тома в том, что я не играю в истории никакой роли. Что работа и служба продолжает идти своим чередом. Отличная мысль, Норд, – он одобрительно развёл руками, но после спросил: – Только вот, кого ты имеешь в виду под вторым лицом? Кто согласится приехать сюда, а после помогать в освобождении Ким и Лэна из карцера?..

Я лукаво усмехнулся, одним движением отправляя окурок на улицу, и вновь вернул своё внимание капитану.

– Крис Норман. Один из нынешних офицеров-инструкторов. Думаю, он вне подозрения, потому что мы с Лэном не успели затянуть его в эту трясину слишком глубоко. Крис в курсе ситуации в общих чертах. И, бьюсь об заклад, ему тоже не всё равно на происходящее.

Не всё равно на неё.

– Этот тот самый парень, который проходил подготовку с тобой и Грейс в одной группе? Она рассказывала о нём.

Я невольно поджал губы, чувствуя еле ощутимый укол необоснованной ревности. Но Уиллсон, кажется, ничего не заметил.

– Да, это он.

Он молча зафиксировал информацию на бумаге и далее подытожил:

– Тогда я свяжусь с диспетчерской, попрошу соединить меня с ним, выдам им необходимое обоснование. А после одобрения, которое, скорее всего, не заставит себя ждать, он приедет сюда и втроём мы обсудим имеющиеся возможности. Ты точно уверен в нём?

– Уверен.

Я вернулся за стол, тяжело усаживаясь обратно.

Тело ещё не пришло в себя после долгого марафона выживания до Острова Бурь, куда пришлось добираться вплавь. С колоссальным риском быть замеченным с прибережных форпостов и быть утопленным морем одновременно. Мышцы, будто до сих пор чувствовавшие накат волн, отдавали неприятной болью и усталостью.

Повезло, что не наткнулся на очаги криптококка.

Рана заживала не так быстро, как хотелось бы. Или как это было бы, будь в наличии регенерация, но и на том спасибо, что не умудрился занести туда заразу. Однако всё это меркло… На фоне тех пронзающих ядовитых мыслей, клубком змей периодически просыпающихся во мне.

– Когда тебе дадут разрешение на коммуникацию, Крису необходимо как-то намекнуть на истинную цель посещения полигона, – стараясь не упустить важных нюансов, размышлял я вслух. – Иначе он не совсем поймёт, какого хера его выдергивают из Штаба и случайно поднимет суету.

– Согласен, тем более в согласованных коммуникациях прослушивание маловероятно. Что ему сказать? – Уиллсон понял с полуслова, что требуется некая шифровка.

Я в задумчивости покрутил в руках исписанный наполовину листок, завороженно наблюдая, как тусклый луч редкого на Острове Бурь солнца упал на буквы.