Сто глав о внимании. Перевод со старогреческого И. М. Носов

21

Любящий Бога и верит искренне, и дела веры совершает преподобно. У только верящего, среди любви не пребывающего, и самой веры, которую мнит иметь, нет: с легкостью верит ум, весомостью славы любви не действуя – «вера, любовью действующая» – мерило добродетели.

22

Глубину веры испытывающий колеблется, простым расположением понимающий утишается: «вода забвения зла», она же глубина веры, бесполезным представлением понимание не терпит – и будем плыть водами в простоте ее смысла, чтобы так гавани воли Бога достичь.

23

Никто не может ни любить, ни верить искренне, если себя сам имеет обличителем: когда наша совесть тревожит обличениями, ум благоухание премирных благ чувствовать себе не позволяет – сразу в сомнении раздваивается – за прежде полученным опытом веры теплым движением стремясь, чувством сердца за любовь взять свое силы не имея из-за укола обличившей совести. Теплой внимательностью себя очистив, с большим опытом о Боге желаемое получим.

24

Как к появляющемуся добру будто силой толкает нас чувство тела, так, когда вкусит божественной благости, привычно к незримому благу ведет чувство ума – каждое всегда стремится к своему родству: душа, как бесплотная, к благам небесным, тело, как прах, к пище земной. Без обмана к опыту нематериального чувства придем, если среди трудов материю истончим.

25

Одному чувству естественным быть для души, учит нас само действие святого внимания – далее на два действия делящемуся из-за преслушания Адама. Одно, простое, бывает в ней от Святого Духа – его никто не может познать – только ради надежды на грядущее благо от благ жизни с удовольствием избавляющиеся и всю тягу телесных чувств через воздержание угашающие – в них ум, ради неозабоченности двигаясь благосильно, может неизреченно чувствовать божественную благость; и по мере преуспеяния – от радости она и телу передает безграничным смыслом, любовью исповедования веселя: «на Него уповало сердце мое, и помог мне, и процвела плоть моя, и по своей воле исповедую Его» – тогда бывающая душе воистину радость – без обмана и телу напоминание о нетленной жизни.

26

Подвизающимся должно всегда хранить мышление неволнующимся, чтобы в нем проходящие помыслы различая, ум добрые и богопосланные откладывал в храмины памяти, а глупые и бесовские выбрасывал вон из житниц естества; и море утишается так, что самое глубинное движение рыб в нем ловящими зрится, и не утаивается ни одно из животных, там проходящих стези, когда же возмутится порывами ветра, помрачением возмущения прячет то, что в улыбке затишья видеть соревнует, и праздным видим бывшее искусство рыболовные придумывающих хитрости. Это всегда случится и понимающему уму пережить, особенно, когда от неправедного гнева глубина души возмутится.

27

Очень немногих тщательно познавать все свои падения – далее ум которых никогда не похищается от памяти о Боге; тем образом, что глаза нашего тела, когда здравствуют, видеть все до и пролетающих и скачущих в воздухе мошек могут, а когда покроются влагой или пылью, пусть и чему-то великому быть из встречающегося, видят это неясно, из малого же чувством зрения и не чувствуют, так и душа: от миролюбия случающееся ей повреждение при тонкой внимательности она и очень краткие свои падения в очень большие вменяя, непрестанно с великим благодарением слезы на слезы несет – «праведные исповедуют знание Тебя»; а если с упорным расположением к быту творит нечто смертельное или достойное великого мщения – чувствует себя спокойно, и о прочих падениях не может намека знать, но часто вменяя их в достижения, с горячностью в защиту их слова сочиняя – жалкая, не стыдится.

28

Ум очистить – одного Святого Духа. Если не придет сильный и хищника не повергнет, добыча никак не будет освобождена, и всегда более миром души надо покоить Святой Дух, чтобы всегда иметь при нас светящий светильник внимания: когда непрестанно блистает в храмине души, все горькие и темные прилоги бесов, этим святым и славным светом обличаясь, уму не только явны, но и станут бессильны; и говорит апостол: «Дух не угашайте» – иначе, злодейством или злоумышлением не опечаливайте благость Святого Духа, да не лишитесь этого поборающего светоча – и не вечный и животворящий угасает, но Его отвращение и печаль оставляет ум по вниманию помраченным и несветлым.

29

Одному чувству естественным быть для души, (остальные) пять служат нуждам нашего тела – учит нас Святой и человеколюбивый Божий Дух, и разделяется оно в движениях самой души после случившегося от поскользновения умом преслушания – потому ведется страстной ее частью, и блага жития с удовольствием мы чувствуем; и часто своему мыслящему и разумному движению сорадуется – и ум наш к небесной красоте бежать, когда здраво мыслим, стремится. Если к навыку пренебрегать благом в быте придем, сможем при участии так домостроительствующего для нас Святого Духа стремление души к земле соединить с ее рассуждающим расположением: если Его божество храмину нашего сердца действенно озарит – сможем неразделяющимся чувством с всецелым расположением вкусить благо.

30

Чувство – умом точное восприятие различаемого: как нашим телесным воспринимающим чувством доброе и худое без ошибки в здравии различая, мы стремимся к благому, так наш ум, когда в великой беззаботности с благой силой начнет движение – может в обилии чувствовать божественное утешение, противостоящим уже не увлекаясь; как тело, вкушая земные приправы, имеет опыт чувства без ошибки, так ум, когда станет выше разумения плоти, может без обмана вкушать утешение Святого Духа – «вкусите и видите, как благ Господь» – и через действие любви при испытании иметь незабвенно память о восприятии без ошибки лучшего, согласно святому (Павлу), говорящему: «О том молюсь, чтобы любовь ваша более прибавляла в разуме и во всех чувствах, чтобы испытывать вам лучшее».

31

Когда наш ум начнет чувствовать утешение Святого Духа, тогда и сатана в ночном безмолвии, в тончайшем сне, в мнимо-приятном чувстве выбирает момент, душу зовет; и если ум обретется в очень теплой памяти держащим святое знание о Господе Иисусе и как оружием против обмана воспользуется этим святым и славным знанием – от хитрости лжец отступает и в подлинной сущности в сражение вступает с душой – и ум, обман познав, тщательно в опыте различения лукавого преуспевает.

32

Благое утешение бывает или тело бодрящим, или ради грядущего сна начала явления, когда кто-то теплой памятью о Боге присоединится к Его любви – а лесть приходит к подвизающемуся всегда в тонком сне при средней памяти о Боге. Сущее от Бога хочет в сильном излиянии души призвать к любви подвизающегося в благочестии открыто – а иное веянием лести, как обычно, душу развевать и опыт чувства ума, здравствующего относительно памяти о Боге, через сон тела украсть пробует; и если ум обретется прилежно вспомнившим о Господе Иисусе – развеет он это дуновение мнимо-приятное врага и радуясь, воздвигнется против него на битву, как оружие имея вторую после благого дара – от опыта хвалу.

33

Когда несомневающимся и немечтательным движением душа от любви Бога разгорится, влеча и тело в глубину этой неизреченной любви – бодрствуя или реченным образом входя в сон и воздействуясь святым благим даром, ничего, кроме того, во что двигается, отнюдь не разумея, знать должно – Святого Духа действие: сладостью неизреченной совершенно услаждаясь, здесь ничего иного разуметь она не может, радостью непоколебимой веселясь; но если ум сомнение вообще или скверное представление в действии получит и воспользуется святым знанием для защиты от зла – уже не только от любви Бога, думать должно – от обманщика утешение радости, радость эта бездельная и неположенная, вся хотящего впечатлением растлеть душу врага: тот как увидит ум, тщательным испытанием своего чувства хвалящийся – благовидным утешением душу приглашает, чтобы от слабящей и набрякающей приятности расхищаемой ей стать неуведанным смешению с коварством – отсюда мы познаем Дух Истины и дух лести; однако, возможно божественную благость чувством вкусить и горечь бесов испытать чувствительно, только если во вселении в глубину ума благого дара и прохождении по составу сердца лукавых духов убедимся – в чем уверенности у людей никогда не хотят бесы – чтобы ум, то уведав, тщательно памятью о Боге на них не вооружился.

34

Одна естественная любовь души, от Святого Духа ей бывающая, и есть иная, которая когда хотим, переменится соразмерно нашей воле, и если усилием своего выбора не держаться, она легко расхищается лукавыми духами; а первая от любви Бога разжигает душу так, что всем частям души в безграничной простоте расположения неизреченно благостью присоединиться к божественному желанию, и ум, духовным действием наполнясь, открывает источник любви и радости.

35

Как море, когда возмущено, при возливании на него масла имеет свойство уступать под его плотностью, побеждающей волнение, так наша душа, когда уплотняется благостью Святого Духа – с удовольствием утишается и согласно сказанному Святым с радостью побеждается: «Богу подчинилась душа моя» – этой бесстрастной и неизреченной благостью приосеняясь; и сколькие бы тогда раздражения не подстраивались бесами против души – пребывает она безгневна и полна всей радости, и кто входит в это – остается, если непрестанно питает свою душу страхом Бога – страх Господа Иисуса приносит подвизающимся устроение чистоты – «страх Господа чист, пребывает в век века».

36

Слыша о чувстве ума, в видимом образе увидеть им славу Бога никто пусть не надеется: говорим, чувствовать при очищении души – в неизреченном восприятии божественного утешения, с которым из незримого ничему не явиться – «теперь поступаем по вере, а не по видению», говорит безмятежный Павел. Если подвизающимся увиден будет свет или огневидный образ, он пусть видение совершенно не принимает, явленное – обман врага, который претерпев, по неведению многие с пути истины совратились: мы, пока обитаем в тленном теле, находимся в разлучении с Богом – то есть в видимом образе Его или нечто из Его пренебесных чудес видеть не можем.

37

Любовью Бога являемые душе сновидения у здравствующей души неложные и открывающие, и не прелагают один образ в другой, не пугают чувство, не смешат или омрачают вдруг, но со всей кротостью приходят к душе, наполняя ее духовным восторгом, и после пробуждения тела душа радость сновидения с большим желанием взыскивает. В мечтаниях бесов всегда все наоборот: в том же образе не остаются, образ долго несбивчиво не показывают – что по избранию не имеют, только по своему обольщению заимствуют, а на большее способными быть не могут – однако, и величавое глаголят, и прещают весьма, часто в воинский облик себя образуя, когда и поют с криком душе – потому ум, замечтав, если очищается, узнав их, тело пробуждает и, бывает, радуется, что их хитрость узнать смог, и в самом сне часто обличая, подвигает их в великий гнев. Есть и благие сновидения, но радость душе не несут, творят ей приятную печаль и без боли слезы – так бывает у преуспевающих в великом смиренномыслии.