Я не монстр, но кусаюсь

– Найду и убью гада! – шикнула Злата и подтянулась. Невидимая сила поддержала и уложила на кресло.

Боль струилась по венам, бежала по коже, сминала мышцы, застывала в горле и превращала голос в рев:

– Убью-у-у!

– Дыши, – приказала акушерка, когда волна схватки чуть ослабла. – А теперь, когда скажу, тужься со всех сил. Хорошо?

– Да-а-а! – застонала Злата, выгибаясь и вцепляясь руками в подлокотники. – Вла-а-ас, как я тебя ненавижу-у-у!

– Злата, пора! Тужься, детка!

Крик прорезал глотку и слился с плачем ребенка. Ему, словно неслаженный хор, подпели шокированные голоса людей:

– Что это?

– Отклонения…

– Какой ужас!

– Не может быть… – прошептала Валентина, перед тем, как Злата уплыла в темный мир без боли и страданий.

Глава 4. Пустой сосуд – всегда пустой

Наши дни

На стеклянном невысоком столике мерцали вспотевшими бусинами на стенках два бокала с искрящимся шампанским. Они призывали вкусить напиток, почувствовать терпко-сладкий вкус, насладиться приятными колючками пузырьков. Напротив уютно потрескивал электронный камин. Он отбрасывал свет искусственного пламени на терракотовый ковер и окрашивал его пятнами, будто разбросанными апельсинами.

День сегодня был тихий и спокойный, до вечера еще далеко, но жутко хотелось расслабиться. Впрочем, как обычно. Антон потянулся и вцепился пальцами в ножку бокала. Качнул золотистую жидкость туда-сюда. Кожа на кресле скрипнула от его движений.

Любимое папочкино кресло. Хорошо, что он сейчас не видит, как сын восседает на нем нагишом. Шилов усмехнулся и прикрыл от удовольствия веки. Всегда хотелось отомстить отцу за то, что уделял слишком мало внимания семье. Уделял? Для него семья – это игральные карты и казино. Как он еще душу дьяволу не продал за выигрыш? Хорошо хоть денег хватало на азартные игры и всевозможные развлечения. Так что пусть делает, что хочет. Сейчас Антону его плечо уже сто лет сдалось: давно вырос. Но маленькая месть – это всегда приятно.

– Милый, ты же знаешь, что я люблю красное шампанское, почему снова белое? – Каролина перевернулась и выгодно выставила сексапильное бедро. На лице девушки отразилась наигранная грусть, губы надулись, как дольки помидора. Хотя куда же дальше им дуться? Копна волос, будто сухая солома, сыпнула с плеч и прикрыла высокую грудь.

Шилов пригубил напиток и поманил ее пальцем.

– Я покажу тебе, как правильно пить.

– Да, господин, – наигранно согласилась Каролина и, как кошка, переместилась по ковру. За ней шлейфом потянулся синий халатик.

Когда она приблизилась, Антон сделал глоток побольше. Встав на колени между его ног, девушка впилась острыми ноготками в подлокотники. Сама потянулась и поцеловала Шилова в скулу, затем коснулась губ. Долго игралась языком и водила по краю рта. И почему его это не заводит? Не выспался сегодня, наверное.

Шилов замычал. Шампанское растекалось по небу: вот-вот польется в глотку. Антон притянул Каролину за край трусиков, заставив податься вперед, и медленно вылил вино ей в рот. Язык скользнул следом, лаская и выпивая девичьи стоны.

Сумасшедшие оба: беспринципные и свободные. Нет никаких ограничений. Только шальные игры. Ни обязательств, ни любви. Зачем чувства, если просто хочется жить в удовольствие? Хотя все это приелось до тошноты.

И чем он лучше папочки? Ну, разве что интересы разные.

Шилов обреченно засмеялся, откидываясь на кресло. Натуральная кожа мигом слиплась со спиной. Папочка даже не представляет, что Антон вытворяет в его кабинете пока тот протирает ковры в казино и проигрывает очередную конюшню или загородный дом.

Девица забрала бокал и залпом выпила остаток. Облизнув большие губы, она потянулась к Антону.

Царапала, терзала кожу, распаляла так умело, что изо рта вырвался свист. Выждав, пока девушка поставит бокал на столик, Шилов сгреб ее в объятия и крепко вцепился в упругие бедра.

Больше не ждал. Дернул кружево белья в сторону, чувствуя, что Каролина, как цветок, раскрылась. Быстро вошел в бешенный ритм, что даже не услышал стук в дверь.

Накатило.

Подруга выгнулась и завертелась. Сквозь ее губы прорвался блаженный крик. Антон поймал экстаз, будто змею за хвост, и, хрипя, подался вперед так сильно, что перед глазами взорвался фейерверк.

Когда искры приглушились, дверь распахнулась, и в кабинет бесцеремонно вошли двое. Один в сером, другой в черном. Оба в строгих костюмах. Галстуки, как языки гидры, синхронно качались.

– Шилов?

– Твою ж! Какого?! – Антон бесцеремонно скинул с себя девушку. Она без слов запахнула халат и убралась из кабинета.

Шилов прикрыл себя ладонями и уставился на пришлых.

– Что вам нужно? Какого хрена вы врываетесь?!

– Мы-то ничего не потеряли, а вот вы – да, – заговорил тот, что в сером костюме. Усатый, с наглым змеиным взглядом.

– С какой радости? – Шилов чувствовал себя хозяином положения. Развалился в кресле, что тут же мерзко прилипло к коже, и вытянул перед собой длинные ноги. Антон в своем доме, ладно – папочкином, но это ничего не меняет. Он – владелец, и за такое вторжение кое-кто получит по шапке. Пусть радуются, что сегодня у него хорошее настроение, а то оба полетят к чертям с работы. Кто бы они ни были!

– Ребята, начинайте! – бросил через плечо второй, в черном, с зализанной челкой.

В комнату влетела толпа молодцев в одинаковых серых комбинезонах с яркими оранжевыми полосами на спине.

Что происходит?

Антон отлепился от кресла, сморщившись от неприятного звука.

Бессмысленно выкрикивал маты от недоумения, прикрывал самое драгоценное, а незваные гости растаскивали папин кабинет: дорогие вазы, фарфоровые и деревянные статуэтки. Снимали ценные картины и сворачивали дорогой персидский ковер. Шилов стоял и глупо топал ногами и не мог ничего сказать. Кроме ругани. Нелепое предчувствие жгло глотку острым перцем.

– Да что происходит?! – выпалил Шилов. Одежду, что он сбросил в порыве страсти, истоптали так, что брать ее побрезговал. Лучше уж нагишом.

– Вы – банкрот, Антон Шилов. Вам просили передать вот это, – зализанный мужик протянул ему скомканный лист, больше похожий на кусок тряпки.

Пальцы сами раскрылись и взяли бумагу.

– Вы смеетесь? – прыснул Антон и ошарашено осмотрел полупустой кабинет. Камин выключили, и, вместо уюта и теплого освещения, по кабинету плавал плотный морок из пыли.

Один из работников оттаскивал купленную в Америке фигуру Аполлона из красного дерева.

– Эй! Поставь! Это мое! Поставь говорю!

Хотел показать, но одна рука прикрывала пах, вторая была занята папиным посланием. Так Шилов и махал, как птица одним крылом, но работники не послушали и быстро скрылись в коридоре, прихватив и Аполлона тоже.

– Да что за фигня?!