Андрей Соболь: творческая биография

Здесь герой вынужден надевать «маску смеха», чтобы доставить удовольствие публике: «Заплатили они и купили и душу, и волю», эта маска чужда герою в данный момент, и необходимость смеяться сквозь слезы причиняет ему лишь боль. В стихотворении «Набросок» смех, наоборот, становится способом защиты от внешнего мира. «Маска смеха» оказывается забралом, скрывающим лицо героя в жизненной битве, делающим его неуязвимым для насмешек и оскорблений. Здесь смех звучит своеобразным вызовом: «Смейся, смейся, так и надо. Пусть сквозь слезы смех звучит». И, наконец, во втором стихотворении цикла «Белые ночи» смех – единственное прибежище уставшей и измученной души лирического героя:

Я смеюсь, когда тяжко и трудно мне жить,

Я смеюсь над былою мечтой,

Я смеюсь, когда хочется ласки молить,

И я горько смеюсь, я смеюсь над собой.

Я смеюсь, когда ноет душа и болит.

Когда сил уже нет – я тогда хохочу.

Я смеюсь, но мой смех – он сквозь слезы звучит:

Я смеюсь, когда плакать безумно хочу.

Почти на всех стихах 1902—1904 гг. лежит отпечаток тяжелых недетских переживаний юного поэта: ранняя смерть отца, попытки самоубийства матери, бедствия полунищенского существования семьи, отверженность, непонимание и нелюбовь окружающих. Стремление выразить свои чувства в словах, в стихах, подстегивало интерес юноши к литературе, к книгам. По свидетельству родных, за несколько лет пребывания в Перми Юся Соболь перечитал почти все книги центральной городской библиотеки

. В его стихотворениях чувствуется влияние М. Лермонтова, Н. Некрасова, но особое место в ряду литературных пристрастий А. Соболя занимал С. Надсон, очень популярный среди молодежи тех лет поэт. Его герой – мечтатель, подверженный мучительным сомнениям, человек, сломленный жизнью, уставший, отказавшийся от былых надежд и стремлений, был органичным порождением смутного времени рубежа веков. Разочарование, одиночество, непонимание, отторгнутость миром – деструкция и дисгармония стали доминантой художественного мышления литературного поколения 1900-х годов. Литературно-художественные издания начала века пестрели именами больших и малых поэтов под меланхоличными, полными боли и отчаяния стихотворениями (А. Коринфский «Е.А.С.», 1893; «Отчаяние», 1896; К. Льдов «Мгла», 1902; Н. Рябов «Весною», 1904; А. Мейснер «Убегай от добрых, убегай от злых…», 1904)

. Завороженность одиночеством и безысходностью была столь всепоглощающей, что рождала однотипные образы и мотивы в стихотворениях совершенно разных авторов:

Пусть все о счастии твердит

И жизни молодой,

Но сердце ноет и болит,

Измученное тьмой.

    Н. Рябов «Весною»

Там тоже дождик льет да льет,

Но только солнце не проглянет!

А сердце ждет, а сердце ждет

И скоро, скоро ждать устанет…

    А. Коринфский «Е.А.С.», 1889—1893

Я истомился весь все в ожиданьи вечном,

Я ждал его, как дар, казалось, вот он дан.

Казалось, что оно уж близко, что возможно,

Но что ж? – Мираж один, один только обман

    А. Соболь «Ты говоришь, что счастье впереди…», 1904

Об особом внимании А. Соболя к творчеству С. Надсона свидетельствуют не только воспоминания современников

, но и его стихотворения. «Биографии» лирических героев двух поэтов удивительно схожи.

Тяжелое, одинокое детство, лишенное привычных остальным радостей:

Я не был ребенком, я с детства узнал

Тяжелое бремя лишений,

Я с детства в душе бережливо скрывал

Огонь затаенных сомнений.

Я с детства не верил в холодных людей,

В отраду минувшего счастья,

И шел я угрюмо дорогой своей

Один без любви и участья.

    С. Надсон «Признание умирающего отверженца», 1878 

Разве знал я покой, безмятежный покой

Детских лет? – о, я знал лишь невзгоды.

Разве жил я, как все? – нет, под гнетом я жил,

Одиноким, лишенным свободы.

    А. Соболь «Credo», 1904—1905

Раннее разочарование и усталость от жизни:

Изжита жизнь до дна! Назад не воротить

Заносчивых надежд и дерзких упований!

Довольно!.. Догорай неслышно день за днем,

Надломленная жизнь!..

    С. Надсон «Весной», 1886. (С.293)