Легенда темного королевства

Почесав пивное брюшко, он, походкой мачо, обошел вокруг меня.

– Ты откуда такая красивая идешь? На свидание ходила? – вот всегда с ним так, память рыбкина, и будто со стеной бетонной говоришь. Я ему про смерть бабушки, а он про свидание…

Весь негатив, вся злость, что кипела во мне на несправедливость этого мира, сейчас сосредоточилась на одном конкретном человеке.

– С кладбища иду, Петр Иванович, – процедила я сквозь зубы, а он, явно не ожидая подобного ответа, выпучил свои мелкие глазенки, и покачал головой.

– Жалко Антонину Матвеевну, хорошая была бабка. Склочная малость, но добрая, – а затем, будто в шутку, пригрозил мне пальцем, – но ты это… деньги сегодня занеси.

– Не могу я сегодня. Нет у меня сейчас денег. Завтра на работе попрошу еще один аванс, но могут не дать…

Я думала он кричать начнет, как он это обычно делает, но вместо этого Петр Иванович протянул вперед руку и коснулся своими жирными мозолистыми пальцами моих волос.

– А давай я к тебе сегодня зайду? – один его глаз задергался, как от нервного тика, и потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это он мне подмигивать пытается, – винца принесу, посидим… Антонину Матвеевну помянем.

– Нет, – быстро вскрикнула я, и отпрянула от него в сторону, затем уже спокойнее добавила, – у меня дела вечером… важные.

Мой пятидесятилетний сосед, который в свои годы продолжал жить с мамой, оказался не из понятливых. Впрочем, я и не надеялась.

– Тогда, может, завтра? Ик!

– И завтра у меня дела, Петр Иванович, – устало выдохнула, проводив взглядом прошедшую мимо нас даму с собачкой, – у меня каждый день дела. Я не могу с вами пить. А деньги верну, дайте только время.

Мои слова разозлили его не на шутку. Улыбка тут же превратилась в оскал, толстые щеки задрожали, а на лбу выступила испарина.

– Никакого тебе времени! Не заплатишь завтра вечером, можешь выметаться на все четыре стороны! Я тебе не благотворительный фонд. За все в этой жизни надо платить, Мурашкина, – закончив говорить, сосед развернулся и побежал к стоящему неподалеку ларьку, рядом с которым его дожидались такие же забулдыги друзья. А я так и осталась стоять у подъезда, проклиная тот день, когда появилась на свет.

День, начавшийся с похорон, ничем хорошим закончиться не мог.

Кстати, приятно познакомиться, подающий надежды молодой бухгалтер, вечная неудачница, без родных, друзей, и гроша за душой Снежина Мурашкина. Прошу любить и жаловать.

Я с самого детства привыкла к тому, что жизнь бьет меня намного больнее, нежели сверстников.

В возрасте пяти лет, потеряла родителей, жизни которых унес разгоревшийся у нас дома пожар. Меня спасли соседи, успели откачать, а маме с папой так не повезло.

После случившегося меня забрала к себе бабуля, мамина мама, которая и сама живя на скудную пенсию, что большей частью уходила на лекарства, перебивалась с хлеба на воду. Но эта женщина никогда не унывала и мне не позволяла разводить сопли.

Когда мои одноклассницы бегали на свидания, я сидела за учебниками, зная, что если не поступлю на грант, высшего образования, с нашими-то доходами мне как своих ушей не видать, а тогда про светлое будущее можно будет благополучно забыть.

Это только в сказках бедные золушки на балах встречают богатых принцев и живут с ними долго и счастливо, а в реальной жизни, чтобы попасть на бал, надо вкалывать до седьмого пота. Этому тоже меня бабуля учила.

Она вообще женщина боевая… была.

Громко всхлипнув, я вошла в темный подъезд, и с поникшей головой поплелась вверх по лестнице. У самой двери остановилась, и вытаскивая ключ, заметила лежавший на полу белый конверт.

Черт, двадцать пятое. Как я могла забыть? Теперь к моим бедам прибавились еще и неоплаченные счета.

Устало уперлась лбом в дверь и пару раз стукнула по стене кулаком. Ни реветь, ни злиться уже не было сил. Накатила резкая апатия, предвестник надвигающейся депрессии. По-хорошему, с этим надо было что-то делать, но я понятия не имела, что именно.

В квартире мне стало намного хуже. Здесь все напоминало о бабуле: наши с ней фото, недовязанный носок, халатик на спинке стула, недочитанная книга на столе с закладкой внутри…

Не выплачь я за эти два дня все слезы без остатка, сейчас бы снова упала на ее постель, в беззвучном крике сжимая ее подушку.

Почему она ушла так рано? Я еще не готова… и вряд ли когда-то буду.

А завтра предстоял еще один трудный день. Придется прямо с утра идти к руководству и вымаливать дополнительный аванс. Если чудо все же случится, и его дадут, денег в будущем месяце я не получу, а значит новая проблема – на что я буду жить?

Родственников, чтобы занять у них до ближайшей зарплаты у меня не было, близких подруг и любимого парня тоже.

Промелькнула ужасная мысль, что, возможно, нужно было согласиться на предложение Петра Ивановича о совместном вечере, но меня тут же передернуло от отвращения и к горлу подступила тошнота.

Нет, лучше смерть.

На всякий случай взяла рюкзак и покидала туда кое-какие вещи. Вдруг завтра вечером придется в срочном порядке делать отсюда ноги. Галкин мне времени на сборы точно не даст.

В этот момент на меня навалилась смертельная усталость, копившаяся все эти дни. Взяв в руки конверт со счетами и калькулятор, чтобы вывести общую сумму долга, я устроилась на диване, подложив под голову рюкзак с собранными вещами. Но даже вскрыть конверт не успела, начав проваливаться в сон.

На периферии сознания вертелась мысль, что со всеми этими заботами, я забыла разуться, так и засыпая в туфлях.

***

Королевство Четырех Лун, город Сорь

– Эй, ты, прошмандовка, а ну вставай! Напьются и лежат тут, будто дома на постели, – сильный пинок по спине буквально вырвал меня из объятий Морфея, заставив вскрикнуть от разрывающей внутренности боли, – проваливай, давай.

Распахнув глаза, я попыталась сфокусировать взгляд на уставившейся на меня в упор старухе с огромными ушами. Ростом она была с пятилетнего ребенка, но силой, судя по тому тычку, которым меня наградила, обладала немереной.

– Женщина, вы что себе позволяете? – приняв сидячее положение, я протерла глаза.

– Ишь, благородная выискалась, «позволяити», – передразнила она меня, явно намереваясь наградить еще одним смачным пинком, – я тут семенами оритии торгую, это моя точка, и я за нее исправно плачу, а ты лежишь тут полуголая, покупателей отпугиваешь. Иди спать в дом девочек старой Эффны. Там тебе самое место.

Не поняв ни слова из того, что она пыталась до меня донести, я начала озираться по сторонам.

Место, где я сейчас находилась, напоминало площадь из фильмов о средневековье: брусчатка, на которой я сидела, расставленные кольцом телеги, с запряженными в них лошадьми, о чем-то спорящие друг с другом женщины в длинных платьях и с чем-то похожим на чепчики на головах, стоявшие рядом с ними мужчины, все как на подбор в серых штанах из мешковины и в длинных рубашках.

Какого черта тут происходит?

Резко поднявшись, я схватила одной рукой с земли свой рюкзак, а вторая все еще сжимала калькулятор, с которым уснула.

Мозг принялся лихорадочно искать объяснение непонятной ситуации, пока сердце грозилось вырваться из груди, а легким категорически не хватало кислорода.

Приступ лунатизма! Бинго! Это оно!

Бабуля рассказывала, что после смерти родителей я несколько раз ходила во сне по квартире, звала их, а она укрывала мои плечи теплым пледом и укладывала обратно спать.

В этот раз укладывать меня было некому.

Получается, я как-то открыла входную дверь, вышла на улицу, и добрела… а кстати, где я?