Чужие дети

– Понятно. – Катя опустилась на стул. – И что ты об этом думаешь?

– Даже не знаю, – Настя тоже присела, – иногда думаю, что без предков неплохо. Никто не достает с учебой, с уроками. Живи в свое удовольствие и делай что хочешь.

Она глупо хихикнула.

– Я-я-я-ясно, – задумчиво протянула Катя.

– Но это в пятнадцать, – дочь поспешила исправиться, – а в три или даже в семь правда очень страшно. Я помню, вы с папой однажды забыли забрать меня из детского сада. То ли он что-то перепутал со своей вечной работой, то ли ты.

– И что тогда было? – Катя не могла вспомнить, о чем речь, этот эпизод из Настиного детства напрочь вылетел у нее из головы.

– Я целых два часа сидела одна в группе и думала, что больше вам не нужна. Это было страшно.

– Прости, пожалуйста. – Катя в который раз удивилась цепкости детской памяти. Настя говорила так, словно заново переживала тяжелые чувства из далекого прошлого.

– Да ладно, – ребенок великодушно махнул рукой, – ты же пришла. Просто сильно опоздала. А вообще, наверное, и большим детям без родителей не айс. Поболтать даже не с кем.

– Почему же, – Катя сделала вид, что удивилась, – с друзьями.

– Ну, это разные вещи, – Настя ободряюще улыбнулась, – в общем, сложно объяснить.

– Понятно, – Катя почувствовала себя польщенной: приятно, что даже в пятнадцать она еще нужна и интересна дочери.

– Ладно, мам, – Настена вытерла последнюю тарелку и отбросила полотенце, – я пойду погуляю.

Привычная фраза «сначала уроки» готова было сорваться с языка, но Катя усилием воли ее придержала. Не так уж часто ребенок приходит домой пораньше и может чуть-чуть отдохнуть. Да и с посудой Настя безо всяких напоминаний помогла, а это в исполнении строптивого подростка дорого стоило.

– Спасибо, что вытерла тарелки.

– Не за что, – Настя подставила щеку для поцелуя, и Катя с удовольствием чмокнула дочь, – кстати, если что, теоретически я типа не против.

– Ты это о чем?

– Давай попробуем взять в гости ребенка из детского дома, – объяснила она.

– Ты шутишь? – Катя боялась шелохнуться.

– Нет. Это же только на время.

– И тебе не страшно?

– Вроде нет.

– Но если знакомиться с кем-то из детей, начинать общаться, – Катя смотрела дочери в глаза, – это отношения на многие годы. Нельзя же один раз пригласить и потом больше не звать.

– Ну и ок, – одобрила Настя и тут же убежала гулять, пока мама не передумала.

Влад словно нарочно долго возился с Машей. Дал ей вволю поплескаться в ванне, запустив в воду все пригодные для плавания игрушки. Потом принес малышку в их с Катей громадную кровать, которую Маша обожала, и устроил на ночь глядя веселую возню. Катал ее колбаской вперед и назад, массировал спинку и ножки, щекотал бока и следом за дочерью заливался веселым смехом. Прерывать такое счастье казалось немыслимым, и Катя покорно ждала. Хотя и понимала прекрасно, что после такой «подготовки ко сну» возбужденный ребенок ни за что не уснет. Так оно и вышло. Укладывала она Машу битых два часа – то пить, то писать, то сказку, то песенку. Закончилось все тем, что Катя уснула на полу рядом с Машиной кроваткой, положив под голову большую плюшевую собаку, а детка еще долго пела свои, пока еще почти бессловесные песни. Ближе к полуночи сонный Влад потихоньку открыл дверь в детскую и шепотом позвал жену. Катя проснулась. Не сразу сообразила, где находится, и только всмотревшись в темноту, все поняла.

– Я тебя потерял, – прошептал он, когда жена не без труда поднялась с пола и дошла до двери.

– Уснула, – зевнула она.

Надо было поговорить о самом важном, объяснить Владу, что сиротам нужна в жизни поддержка. Что если они, взрослые и сильные, не решатся помочь, то кто же тогда? Но у нее уже не было сил. «Потом, – заторможенно подумала она, – все объясню потом», – и едва положив голову на подушку, провалилась в глубокий сон.

Глава 9

– С добрым утром! – Зычный голос гремел по коридору, неумолимо приближаясь: – Подъем! Пора встава-а-ать!

Дверь комнаты резко распахнулась, и на пороге появилась Василина Петровна. Дородная, пышная, со взбитыми в высокий кокон волосами и в неизменном платье с красными маками по черному полю. Она увидела Юльку с новенькой в одной кровати, и щеки ее моментально стали пунцовыми. Того же цвета, что и маки на платье.

– Это что тут такое?! Агафонова, Рыбина!

– Ничего. – Юлька бодро спрыгнула с чужой постели и тут вспомнила про пустую бутылку под столом. Василина Петровна угрожающе приближалась. Девочка схватила одеяло, чтобы прикрыться. На самом деле нужно было спрятать бутылку от ее глаз.

– Я ночью плакала, – Кристинка жалобно посмотрела на воспитательницу, – Юлька меня успокаивала. А потом случайно уснула рядом.

– Ох ты, заговорила, – Василина Петровна всплеснула руками, – надо же! В приюте молчала месяц, у нас молчала.

– Ну, как-то так. – Кристина отвернулась.

– Давай собирайся к психологу! Отведу.

Девочка открыла было рот, чтобы послать воспитательницу куда подальше, но Юлька дала ей знак. Надо было как можно быстрее выводить Василину Петровну из комнаты.

– Хорошо, я иду!

Воспитательница замерла на пороге, словно что-то припоминая.

– Ах да, Агафонова! К тебе на встречу пришли.

– Кто?! – За секунду у Юльки в голове пронеслись тысячи мыслей. Мама попала под амнистию? Отец вдруг вспомнил о ней и решил навестить? Или брат освободился из тюрьмы?

– Женщина какая-то, – Василина Петровна взяла Кристину за руку для надежности и вышла с ней за порог, – видео твое увидела, говорит. Тебя что, не предупредили?

– Нет. – Юлька испугалась.

– Психолог сказала, что все тебе говорила, – воспитательница начала раздражаться, – забыла ты, значит! Чисти зубы и давай быстрее вниз.

Юлька заметалась по комнате. Схватила бутылку и сунула ее в пакет, потом в рюкзак. Попыталась найти носки, но они, как назло, все до одного куда-то запропастились. Наконец вылез на свет божий один синий, спустя вечность поисков – второй такой же. Она готова была расплакаться от обиды: надо же как-то по-другому готовиться к встрече. И почему ее не предупредили? И только потом она вспомнила, что в начале недели был у нее разговор с женщиной-психологом, которая до этого помогала снимать видеоролик. Они обсуждали какую-то семью, где есть мама, папа и двое детей. Девочки, большая и маленькая. Лучше бы, конечно, без них, но выбирать пока было не из чего, в очереди за Юлей никто не стоял, и она согласилась. Кто же знал, что уже в выходные эта тетка придет!

Прошло не меньше получаса, прежде чем Юлька смогла собраться с мыслями, одеться и умыться. Настроение было хуже некуда, зверски болела голова после вина и бессонной ночи. Но она заставила себя подвести глаза, накрасить ресницы и нацепить парадную маску «я жизнерадостная и веселая». Пользовалась она ею не часто, в основном для удовольствия спонсоров и психологов, чтобы не приставали с тупыми вопросами. Все отлично работало. Никто не мог распознать за широкой улыбкой острую боль и тоску по маме, предавать которую она в эту минуту шла. Юля была виновата перед мамой, она прекрасно это знала. Не дождалась ее из тюрьмы, начала искать семью и даже согласилась на эту встречу. И все ради своего удобства, комфорта. Продажная тварь, больше никто!

Она спускалась на первый этаж и со страха мечтала о том, чтобы лестница оказалась бесконечной. Шаги замедлялись, оставалось все меньше решимости.

– Ну, долго еще тебя ждать?! – как черт из табакерки выскочила Василина Петровна из-за угла. – Сколько можно?

Она схватила Юлю за руку и потащила за собой. В глазах девочки на мгновение потемнело, она едва переставляла ноги, но холл с диванами, где ждала ее кандидатка, все равно неумолимо приближался. Последний поворот…