Если бы не он…

Нарастающий шум был признаком того что я жива, а ещё нарастающей была жуткая боль, что терзала мою бедную голову. Я себя ощущала как после наркоза, меня тошнило, язык отказывался слушаться, словно одеревенел. Я пыталась пошевелиться, но каждое моё движение головой сопровождалось не только сильнейшей болью, но и мощнейшим головокружением, словно я только что слезла с карусели, а возможно ещё и нет. Благодаря чему, меня опять затошнило…

– Погоди-погоди, вот теперь можно, – услышала я чей-то голос, если это можно было так назвать, среди всего шума разрывающего мою голову на части. – Но спазм в животе требовал освобождения, от чего на какое-то время мне было не до него. – Выпейте это, – я почувствовала как в руку, мне кто-то всунул стакан. – Это сироп, он поможет. – Очередной приступ тошноты, только при одном слове сироп.

– Нет, – с трудом выдавила я.

– Пейте, – он взял мою руку и сам поднёс ко рту заставляя пить. Первый глоток был по признаку, "я туда, а он обратно", а дальше вроде ничего и тошнота и действительно понемногу начала отступать. А ещё через пару минут, я уже смогла открыть глаза и даже сесть. Голова перестала кружиться и уже практически не болела, только лёгкий шум ещё давал о себе знать.

Я огляделась, комната небольшая, окон нет, а все полки, которых немало забиты книгами.

"Где я? Последнее, что я помню это как нашла письмо и… Меня похитили?"

Дверь открылась я напряглась, понимая что это скорее похититель.

– Ну что уже лучше? – В комнату зашёл парень с тазиком в руках, –  Простите, я не знал, что на вас скажется вся побочка от "спокойной ночи".

– Это ты, двадцать пять секунд?  – догадалась я по голосу.

– Да, это я и не двадцать пять, а тридцать, – он прошёл и сел на стул возле компьютера, – Это моя программа, никто не отследит, откуда и когда совершался звонок, да и про слушке не поддаётся, – говорил он с гордостью, – вот только времени для разговора маловато и восстанавливается долго, но ничего что-нибудь придумаю.

– Что произошло? Я смутно помню.

– О, это нервнопаралитическая пилюля "спокойной ночи". Всегда мечтал её испробовать, но профессор запрещал мне к ней приближаться.

– Умный видать мужик был. – Говорила я ещё немного заторможено.

– О да, Геннадий Владимирович это апофеоз науки, он мог создать… – И осёкся, – Это сарказм так ведь? Зря вы так, я на минуточку, спас вас.

– Ещё недавно, я бы это так не назвала. Мне казалось, что это и есть предсмертная агония.

– Ну, кто мог знать, что на вас так ярко отразиться вся побочка.

– Видимо профессор, раз уж запрещал её трогать.

– У одного процента подопытных мышей  из ста, был лишь один побочный эффект, а так чтобы все сразу, ни одного.

– Я счастлива, что такая особенная из рода грызунов. – Воцарилась тишина, видимо мой спаситель обиделся. – Ладно, что дальше? – обратилась я к нему, – И как я могу тебя называть.

– Слава, – ответил он кратко.

– Вячеслав значит, хорошо. – Я аккуратно поднялась, без резких движений, вдруг голова снова закружится и подошла к полке с книгами. – У меня несколько вопросов. Что стало с тем парнем? Чем мне всё это грозит? И, когда я смогу уйти? А ещё, чуть не забыла, где письмо, что было у меня в руках, в момент прилёта "пилюли". – Я договорила и уставилась на своего чудо спасителя, тоже мне, Рубин Гуд блин.

– Я его оставил там, так как времени не было. – Отвечал он мне последовательно  на каждый вопрос. – Не знаю. Не знаю. И вот, – Слава нагнулся и выволок из-под стола мусорный мешок.

– Что это? – спросила я.

– Когда я зашёл, вы уже лежали на полу, а в руке ничего не было. Ну я и сгрёб все бумаги, я же не знаю что именно нужно.

Я поспешила вернуться на диван, иначе почувствовала, что снова упаду.

"У меня в квартире остался лежать без сознания бандит, который если раньше и не собирался меня убивать, теперь точно прикончит. Следовательно, вернуться я не могу. Кстати, а где мой телефон?"

– Вячеслав, скажите мне пожалуйста, а где мой телефон?

– Я его не брал, нельзя, так нас можно отследить.

Я пыталась успокоиться, но точно могу сказать, методика с дыханием не работает. После двадцати раз глубокого дыхания, мне всё ещё хотелось придушить Славку.

"Итак, давай ещё раз. Вернуться домой я не могу, позвонить Владу тоже, так как номер не помню наизусть. В этом и минус записной книжки наших гаджетов, потому что нет нужды запоминать номер самой. Поехать к нему тоже не могу, если они следили за мной последние дни, то с вероятностью в сто процентов будут следить и за Владом. И что мне делать? А что если просто отдать им письмо, моей то вины нет, я так-то тоже пострадала и даже больше".

Я глянула на мешок, в руках своего нового знакомого, "Сначала необходимо снова отыскать конверт".

– Нет Стрельцова, тебе срочно нужно что-то делать, – приговаривала я высыпая содержимое мусорного мешка на диван, – Или в церковь идти, или к гадалке. Ну не может, просто так в одночасье навалиться столько неприятностей, на одного человека. Хотя, – я понизила голос, чтобы Слава не услышал, – этому Захарову повезло ещё меньше. – "Интересно", подумала я… – Скажи, а откуда ты узнал, что именно у меня, пакет вашего профессора?

– Так из камеры видео наблюдения, там отлично видно как Геннадий Владимирович специально подсовывает вам свой пакет, пока вы не смотрите.

– Тогда понятно, – я шарила в бумагах, разыскивая то самое письмо. – А чем занимался этот ваш Захаров, помимо того что делал нервнопаралитические "пилюли"?

– Профессор много чем занимался, я толком ничего не понимаю в этом, но он говорил, что стоит на пороге открытия, и если всё получится, он сможет создать первый в мире искусственный белок, который не имел своего логического начала в природе. И это приведёт к новым возможностям для человечества.

Пока Вячеслав рассказывал, я уже успела найти конверт, но не рискнула  перебивать, такое явное было восхищение профессором.

– В общем, это всё сложно ДНК, РНК и так далее. – Закончил он задумчиво.

Мне как-то стало даже не по себе, от того что у меня в руках письмо такого выдающегося человека, а ещё было жаль, такой несправедливой гибели.

– Вот, возьми – я протянула Славе конверт, – это было в пакете с завтраком.

На секунду мне показалось, что у него задрожали руки, и это не удивительно, всё-таки заметно как он предан своему учителю, профессору или просто другу.

Следующие несколько минут я молча сидела, стараясь не мешать при такой трогательной процедуре, как вскрытие письма. В конце, концов, может это, я не понимаю всей тонкости учёной души, или вообще, это у них с профессором была такая манера общения. "Да, Стрельцова ну и бред же порой посещает твой разум, как можно общаться таким образом?"

– Что это? – удивление в глазах Славы говорило само за себя. Никакая это не манера общаться.

– Не знаю, – пожала плечами я, – в том пакете помимо кофе и тостов, был только этот конверт.

– Но это же не имеет смысла? – проговорил разочарованный Вячеслав.

– Мне жаль. – Только и могла сказать я.

– Ты уверена, что больше ничего ни флэшки, ни ключа, ничего!? – Практически прокричал он.

– Я же ещё по телефону тебе сказала, нет никакой флэшки, был только конверт. – Наблюдать за просто, кошмарным разочарованием Славы было тем ещё испытанием. Он сидел на полу, взявшись руками за голову, что-то невнятно повторял, словно умалишённый. Я присела рядом с ним, – А вдруг, – слегка дотронулась до его плеча, – ну, может там послание какое, как в фильмах. – Ляпнула я успокоения ради.

Еще раз убеждаюсь, держи Стрельцова язык за зубами, уймы проблем избежишь…

Сама я понимала, что это бред, но на Вячеслава, судя по всему, он произвел то ещё впечатление. В том смысле, что тот всерьёз задумался над этим, и перебравшись за компьютер принялся разгадывать пазл, шифр, послание или что там ещё бывает.

Пользуясь моментом, я потихонечку прошмыгнула мимо него, у меня не было желания находиться здесь со странным типом. Тем более что здесь, это означало в Политехе.