Влюбленный Робинзон

Она выглядела очень элегантно, при этом почти не отличалась от большинства девушек, спешащих куда-то мимо парочки по своим делам.

– Кофе? – весело спросил Дэн.

– Кофе, – подтвердила Клер.

– Тогда идем.

– Что, неужели опять «Старбакс»?

– О, нет. Оставим «Старбакс» для суровых буден. Сегодня мы – беззаботные, что хотим, то и делаем, и кофейня у нас будет соответствующая нашему настроению!

Дэн сдержал свое слово. Кофейня находилась на одной из неприметных улочек в центре города. Стоило немного отойти от оживленного и шумного проспекта, как ноги сами собой приводили к этому кафе, и гость невольно упирался в него. Нужно было спуститься ровно по шести ступенькам вниз. После этого мелодично позвякивал колокольчик, в распахнутой двери, в полумраке угадывались мягкие диванчики со светлой бархатной обивкой, низкие столы из прозрачного стекла, оранжевая барная стойка, изумрудная униформа официанток….

– Что за чудесное местечко! – вслух изумилась Клер.

– Я рад, что тебе нравится, – самодовольно отозвался Дэн. Он по-настоящему обрадовался, поняв, что ему удалось угодить вкусу Клер, который он пока не успел изучить.

– И что здесь хорошего? – весело спросила Клер, когда они уселись за облюбованный ею столик практически в самом центре небольшого зала, неподалеку от барной стойки.

– Здесь отличный выбор чая, хороший кофе, – принялся перечислять Дэн, – кроме того, потрясающий ассортимент пирожных.

– Это как?

– Штрудели с мороженым, восточные сладости, кажется, есть даже лукум. Пастила. Тирамису, всякие европейские штучки. Торты, песочное печенье, корзиночки с фруктами… Словом, набор сладостей на любой сладкоежкин вкус и почти что любой кошелек.

– Замечательно. Только вот что-то…

– Что?

– Мне захотелось мяса, – смущенно призналась Клер.

Дождавшись, пока Дэн отсмеется, она пояснила:

– Не думай, мне очень здесь нравится. Я вообще обожаю сидеть во всяких кофейнях и ресторанчиках. Особенно, когда пасмурно или льет дождь – тогда вообще благодать. Обожаю сидеть, не спеша потягивать кофе, пробовать всякие новые лакомства… И дома я поела перед уходом. Мы с Кэти жарили картошку. Так что я сама не понимаю, что это на меня нашло. Но больше всего на свете мне сейчас хочется хороший кусок говядины с овощами или под грибным соусом!

– Ну, и что с тобой делать после этого?

– Не знаю, – пожала плечами Клер, – что хочешь.

– Допустим, мы сейчас уйдем отсюда, найдем какой-нибудь ресторанчик, поедим, а потом что – нам возвращаться сюда за десертом?

– Дэн, только, пожалуйста, не сердись.

– А я и не сержусь. Просто хочу понять, что нам делать дальше.

– Может быть, найти такой ресторан, где будут и бифштексы, прожаренные и с кровью, и хорошие десерты?.. Есть у вас в вашей дыре что-нибудь подобное?

Если бы похожие слова про Лондон произнес кто-нибудь другой, Дэн оскорбился бы не на шутку. Но в данной ситуации он лишь рассмеялся. Они встали, он подал Клер пальто, чтобы отправиться на поиски ресторанчика, который потрафил бы вкусам обоих.

Пришлось снова вернуться в центр с гостеприимной, хоть и не слишком заметной с центральной аллеи улочки.

Дэн и Клер направились на поиски. Они подходили ко всем кафе и ресторанчикам, название или вывеска которых привлекали их. Дальше зачитывалось меню, выставленное на улицу, вывешенное возле дверей. Клер искала в меню наличие мяса, коктейлей, пирожных. Дэн любовался ее сосредоточенным личиком и деятельным видом. Она словно решала важнейший вопрос.

Наконец, нужный им ресторанчик был найден. В концепции этого заведения было нечто арабское, да и название «Джинн» соответствовало духу ресторанчика. На вывеске были изображены остроконечные золотые туфли, золотой кувшин с высоким и узким горлышком. Внутри царил приятный полумрак, пахло чем-то вроде сандала – Клер еще попробовала гадать, ароматические ли это палочки или масло для аромакурительницы.

Их провели на второй этаж, в зал для некурящих. Впрочем, там можно было заказывать и курить кальян. На потолке были нарисованы бледные полумесяцы, слабо светившиеся в полумраке. Лампы, выполненные в виде звезд со множеством лучей, висели над каждым столиком, словно вырывая его из темноты. На втором этаже были уютные мягкие диванчики на двоих. Дэн про себя порадовался относительно интимной и расслабляющей атмосфере.

На этот раз все в меню удовлетворило и Клер, и Дэна. Можно было никуда не уходить и больше ничего не искать. Клер заказала жареную курицу с салатом из ананасов, орехов и всякой зелени. Дэн выбрал стейк с соусом и отварным картофелем. На десерт оба заказали кофе, чизкейки, какую-то диковинную халву и маленькие кокосовые пирожные. Начался настоящий праздник желудка.

– Думаю, что настало время для рассказа о себе, – объявила Клер, облизывая пальцы после курицы. Вечно она пыталась взять верх в беседе или хотя бы задать ее тон.

– Отлично, – согласился Дэн, – что бы ты хотела узнать?

– Ну, например, что-нибудь о твоем детстве. О твоей семье, или об учебе. Какие у тебя друзья, как ты развлекаешься?

– Детство… Думаешь, это хорошая тема? – задумался Дэн. – Понятно, что все мы были детьми, но мы наконец-то выросли, и это хорошо.

– Разве? А почему?

– Да потому, что никому больше не нужно давать отчет. Можно самому распоряжаться своим временем и своей жизнью. Лично я не сильно скучаю по тому времени, когда был ребенком. Правда, я не очень многое помню…

– Да? Странно! А у меня о моем детстве в основном хорошие воспоминания. Правда, отец не всегда жил с нами. Мама рассказывала, что у него ответственная работа, что она связана с перелетами… По крайней мере, мои самые ранние воспоминания с ним не связаны. Зато потом мы вдоволь общались. Папа наконец-то сделал свой выбор, остановился на той работе, которая позволяла ему больше и чаще бывать с семьей.

– Как правило, такая работа приносит меньше денег, – заметил Дэн, – а это ведь тоже важно.

– Дети не думают о деньгах, как ты не понимаешь.

– Но это ведь сказывается на семье. В любом случае. Разве не так? Вот вы – вы начали жить лучше или хуже?

– Не припомню, чтобы мы стали жить хуже. Всего хватало – и игрушек, и конфет. Я росла не слишком капризным ребенком. Может быть, потому, что родители всегда с пониманием относились к моим проделкам.

– А их было много, этих проделок? – задал вопрос Дэн, принимаясь за остатки соуса с картошкой.

– Я никогда не считала то, что делаю, проделками или какими-то выходками из ряда вон. Просто делала то, что мне нравится. Пускала мыльные пузыри, стригла кукол, делала им татуировки, много рисовала. Меня даже хотели отдать в художественную школу. Мама думала: вдруг я – новый гений?

– Судя по тому, что ты не стала художницей, никакой ты не гений? – пошутил Дэн.

Клер осталась серьезной, что случалось с ней нечасто:

– Все мы в чем-то гениальны. И ты тоже, хотя, может, даже не подозреваешь об этом. Я училась в художественной школе. Правда, недолго.

– Тебя с позором выгнали, – поддел Дэн, гоняя по тарелке последнюю картофелину, самую маленькую и самую, как водится, аппетитную. Картошка никак не желала сдаваться на милость Дэна, к тому же она была скользкой от сливочного соуса.

– Возможно, иногда я была слишком непоследовательна, – с достоинством ответила Клер. – Не очень понимала, почему я должна рисовать какую-нибудь пластиковую голову или фигуру, когда за окном такое ослепительное небо. Или белое облако на этом небе – в виде ключа, осьминога, банта, черепахи. Мне, конечно, тут же хотелось рисовать это облако. А рисунки, которые нужно было сдавать в карандаше, я раскрашивала так, как мне вздумается.

– И некому было проводить со мной воспитательные работы.

– Почему же? Было. Но кто мог заставить меня делать то, что мне не хотелось? Я ведь была ребенком.