Мой ревнивый муж

Полина – больше не его дело.

Однако жены в гостиной не оказалось.

Максим удивился, пошел ее искать.

Пока обходил комнаты, все продолжал крутить в голове одну и ту же мысль: почему Полина не смогла стать такой, какой он хотел ее видеть? Послушной, милой, верной в конце концов. Разве он так много от нее требовал?

Сам давал немало. Последний год только и жил тем, что обеспечивал ее хотелки, заботился о ней, оберегал. Что получил взамен?

Эта дрянь даже не удосужилась ответить ни на один вопрос. Его же очень волновали детали ее измен. С кем, когда, сколько раз… Как умудрилась держать в секрете? Хреновый он следователь, если такое пропустил. Считай, профнепригоден.

Сапожник без сапог, женатый на гулящей сучке.

Куда она запропастилась, кстати?

Полины не оказалось ни в одной из комнат.

Максим вернулся в гостиную, глянул вверх, увидел красный глаз камеры, установленной в деревянной арке. Тут-то и догадался прокрутить на телефоне видеозапись.

Оказалось, Полина давно ушла – сразу после того, как вышла из кухни.

Сама?

Надо же, какая сознательная. Сказал – иди, и пошла. Скорей всего, сообразила, что ей с Максимом больше ничего не светит.

Вроде бы он именно этого и хотел – чтобы она как можно скорее отсюда скрылась. Чтобы ему не пришлось видеть ее лицо еще хоть раз.

Но в то же время стало до жути неприятно.

Взяла и ушла.

Подло бросила ему признание в лицо и усвистала куда подальше.

Он что, так мало для нее значит, что она даже не попыталась извиниться? Да, он поймал ее на горячем, после такого хрен оправдаешься, особенно перед ним. Но она могла хоть попытаться все наладить, верно?

Еще как могла!

Больше того, она обязана была начать каяться, как только увидела письма. Может, он тогда даже послушал бы ее. Но паршивка, наоборот, вела себя так, будто виноват он! Хватило же наглости…

Неужели у нее нигде даже не проскочило, что надо бы извиниться за свою подлость?

Максим оглядел комнату и наткнулся взглядом на синие чемоданы. Один побольше, другой поменьше. Даже их не забрала!

Она что думает, он должен привезти их ей лично? Он ей доставщик, что ли? После такого она очень наивна, если ждет от него какого-то человеческого отношения.

А впрочем…

Это ведь отличный повод еще раз увидеться.

Посмотреть в ее лживые глаза, еще раз задать ей так мучившие его вопросы.

Но не ночью, конечно. Завтра.

Наверняка за ночь Полина поймет, что натворила, сколько потеряла. А потеряла она много: мужа, который о ней заботился, уютное жилье, деньги, которые он все до копейки тратил на нее.

Полина усовестится, наконец догадается, как должна была себя повести. Максим получит от нее причитающиеся ему извинения.

Это, конечно же, ничего не изменит. Ибо их отношения закончились в тот момент, когда она призналась ему в измене.

Он ее не простит, нет. Ни за что и никогда он ей подобного не простит. Завтра же подаст на развод.

Но вот послушать извинения жены, пусть лживые, ему все-таки хотелось.

Глава 13. Завтрак с огоньком

Полина спустилась к завтраку медленными, неуверенными шагами.

После долгих разговоров с бабушкой, а потом одиноких рыданий в подушку, этим утром она чувствовала себя будто в космосе.

– Поля? – позвала бабушка.

Полина вошла в крохотную кухню.

Да, дом у бабушки был двухэтажный, но комнаты маленькие, и ремонта они не видели давно. Мебель, хоть и добротная, тоже видала лучшие дни.

Впрочем, сегодня Полине на бабушкиной кухне было во сто крат уютнее, чем дома у мужа, который скоро станет бывшим.

– Доброе утро, – сказала она, проходя к столу.

Бабушка уже успела собраться на работу. Черные волосы убраны в высокую прическу, на лице аккуратный макияж. Одета в идеально отглаженную бежевую блузку и черные брюки, в отличие от Полины, которая спустилась к завтраку в халате с Минни Маус.

Спасибо хоть, бабушка не выкинула ее старую одежду, та так и осталась висеть в шкафу, иначе сегодня ей было бы не во что переодеться.

Бабушка поставила перед ней тарелку с оладьями, положила с краю сметану и ежевичное варенье.

Полина хмуро уставилась на сладкие кругляши. Надо же… Оладьи! И пахнут обалденно. Обычно в этом доме завтракали лишь овсянкой, ибо она полезнее, чем всякие там вкусности.

Бабушка же ее реакции будто бы не заметила.

– Вернулась домой, моя красота… – проговорила она, посмотрев на внучку ласково.

Полина к ее ласковым взглядам совсем не привыкла. С чего вдруг такие перемены?

Соскучилась, что ли?

– Никакая я не красота, – хмыкнула она, вспомнив, какое чучело увидела сегодня в зеркале.

Горе никого не красит. Полину не украсило тоже. Веки опухли так, будто ее покусали пчелы. Еще бы – столько рыдала.