– Прекрасно, есть два варианта: либо я действительно в средневековье, – саркастично выдала я себе под нос, – либо, что более вероятно, сошла с ума и брежу где-то в больничной палате.
Причем последнее многое бы объяснило. Например, даже то, почему я так плохо передвигаюсь – наверняка меня держат в смирительной рубашке и под препаратами…
В этот миг двери вновь открылись.
Я вздрогнула и обернулась.
Теперь на пороге стояли трое.
Станислав, мальчишка и незнакомый старик. Он напомнил древнего мудреца, сошедшего со страниц сказок о звездочетах. Разительно отличалась и его одежда – походный плащ до пят, почему-то мокрый. Можно подумать, гость стоял под проливным ливнем, однако за окном светило яркое солнышко и до самого горизонта не виднелось ни одной тучки.
– Это она? – спросил старик скрипучим голосом, делая шаг в комнату.
– Да, – скупо ответил Станислав. – Но уверен, вы зря прибыли, магистр Стефаниус. Эмма всегда отличалась фантазией в своих выходках. Эта очередная из них, поиграет в «переселенку» и прекратит. Вам ли не знать девичью строптивость, она просто не хочет замуж. Уверен, вы можете возвращаться обратно.
Старик остановил его жестом.
– Я сам разберусь, – отрезал он. Станислав умолк и грозно зыркнул на мальчишку. Старик же медленно продолжал приближаться, но разговаривая при этом не со мной. – Мишель, ты верно сделал, что вызвал меня. Очень отрадно понимать, что ты осознаешь все последствия, в отличие от отца и матери. Спрятать переселенку – может стать смертельно опасной затеей.
Старик остановился в метре.
Не спешил садиться в кресло и не спешил говорить.
Мне же становилось все труднее держаться на ногах, пришлось крепко вцепиться руками в подоконник, чтобы не рухнуть.
– Значит, ты Вероника, так сказал Мишель, – наконец произнес он. – Рад познакомиться. Я – магистр Стефаниус, глава академии магических наук и технологий.
Не сдержала нервный смешок.
Вот теперь точно без сомнений. Я сошла с ума!
– Понимаю, все, что расскажу, покажется тебе странным, – продолжал старик. – Но я не шучу, и все произнесенное будет чистой правдой.
– Ну да, ну да, – не стала спорить с ним. – Кто ж врет психам, с нами только правду и ничего, кроме правды.
– Знаю, ты растеряна, – старик протянул руку, на которую я с опаской покосилась, – и сейчас упадешь, если не дашь себе помочь.
Замотала головой, но зря. Комната поплыла сильнее, и протянутая рука пришлась кстати.
Я вцепилась в не по-стариковски сильные пальцы, невольно принимая помощь, от которой мгновение назад желала отказаться. С другой стороны на помощь подбежал мальчишка.
Вдвоем, под осуждающим взглядом Станислава, они отвели меня обратно к кровати, где вновь усадили на перину.
– Вы разве не видите, она притворяется! – громко произнес Станислав. – Эмма, еще раз взываю к твоему разуму. Одумайся! Понимаю, у тебя был перед глазами пример старшего брата, и ты решила поломать комедию… но!
Тут уже мое терпение лопнуло.
– Я не Эмма, сколько можно повторять! Что мне сделать, чтобы меня перестали так называть?
Прозвучало резко, но, кажется, окружающие наконец решили услышать и внять.
Магистр Стефаниус поспешил успокоить.
– Давай поговорим спокойнее, без резких всплесков эмоций, – степенно начал он. – Я задам тебе несколько вопросов, а потом, если моя гипотеза верна, то расскажу, что с тобой произошло. Договорились?
Кивнула, впрочем, иного выбора не оставалось.
– Сколько тебе лет, Вероника?
– Восемнадцать, – ответила я. – Исполнилось недавно…
– Хорошо, скажи, в каком городе ты родилась? Можешь рассказать о месте, где жила ранее?
Рассеянно пожала плечами. Неужели старик хотел, чтобы я пересказала ему всю свою жизнь?
– Выросла в областном приюте. Сирота. Забрали из неблагополучной семьи, а потом родители то ли умерли, то ли еще что, но больше я о них ничего не слышала. – В горле невольно застрял ком, вспомнилась главная сиротская обида: по какой-то непонятной причине меня так никто и не захотел удочерить или взять в опеку.
За глаза воспитатели в приюте шептались про дурную наследственность – и хорошим я ничем не закончу. От осинки не родятся апельсинки!
Почему-то тогда эти подслушанные слова так больно ударили под дых, что я была готова зубами выгрызать кусок своего будущего счастья, лишь бы доказать людям их неправоту.
В конечном итоге даже умудрилась поступить в университет, только на платное. И дабы суметь хоть как-то его оплатить, устроилась на злосчастную работу, где в первый же день влипла в историю.
– После приюта мне временно выделили комнату в общежитии, должны были дать квартиру, но вначале просто комнату, – продолжала я. – Чтобы на что-то жить, пошла работать… помогала в магазине, таскала ящики с фруктами…
– Работала?! – неожиданно прервал Станислав и расхохотался. – Эмма, ну это уже не смешно, ты в жизни ничего тяжелее ложки не держала. Ты просто пересказываешь все услышанное о переселенцах!
– Не перебивай! – рыкнул на него магистр и, уже глядя на меня, сказал: – Продолжай, я внимательно слушаю.
Почему-то его тон голоса успокаивал, заставлял довериться. Пришлось рассказать ему о своем первом и последнем рабочем дне, о том, как обвинили в воровстве, о деньгах, которых никогда не было, и о том, как спешила и, похоже, попала под машину.
– А в это время твоя дочь Эмма решила сбежать из дома и села на лошадь, – магистр красноречиво посмотрел на Станислава. – Верно понимаю?
– У нее через неделю помолвка, а через месяц свадьба! С графом Карьери! Вы понимаете, что это значит?
Если магистр и понимал, то по его лицу даже тень не пробежала. По ходу, какой-то там граф его мало волновал.
– Боюсь, тебе придется сообщить ее жениху дурные вести, – без какой-либо тени иронии или сожаления ответил старик. – Его невесты в нашем мире больше нет. Похоже, Эмма умерла.
Кончики моих пальцев похолодели.
– К-как умерла? – зачем-то задала очевидно глупый в этой ситуации вопрос.
Старик глубоко вздохнул и все же ответил:
– Ты же поняла, что оказалась не в своем мире? Это чужой мир, а таких, как ты, у нас называют переселенцами. Иногда происходит феномен, когда два двойника в вашем и нашем мире умирают одновременно. И тогда более сильная личность занимает место более слабой, при условии, если одно из тел остается подходящим для дальнейшего существования.
– Как понять «подходящим»?