Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов

Сегодня советская внешняя политика периодически подвергается критике. Вместе с тем, если оставаться на принципах справедливости, придётся признать, что в условиях разраставшегося пожара II Мировой войны трудно обвинять кремлёвское руководство в том, что оно делало всё от него зависящее, чтобы страна встретила смертельного врага наиболее подготовленной. Среди этих мер были усилия не только в области экономики, но и шаги, направленные на укрепление советских границ.

Одной из проблемных зон на советском пограничье являлась территория Прибалтики или, как этот регион иногда называют на Западе, Russian Baltic (Русская Балтия). Эти земли издревле входили в русское геоисторическое пространство, задолго до прихода в Новгород отпрыска западнославянского великокняжеского рода Рюрика с дружиной и роднёй. Здесь был форпост русской безопасности в северозападном направлении. За эти земли, понимая их жизненную важность для Российской Державы первый русский царь Иоанн Грозный, а также первый русский Император Пётр Великий вели трудные войны с агрессивными соседями.

Увы, предательство знати в феврале 1917 года привело к распаду российского исторического пространства и длительной череде больших и малых революций, гражданских войн, переворотов, бунтов, элементарной бытовой поножовщины. Но когда российская государственность в полувоенном френче красной диктатуры расправилась с внутренними врагами и окрепла, с неизбежностью встал вопрос о возвращении исконно русских земель, потерянных в годы второй русской смуты.

Необходимость возвращения Прибалтики в русское политическое пространство диктовалось и военной необходимостью. Ещё в середине 1930-х годов во время военных манёвров на западных границах и сталинцы, и антисталинская оппозиция в военной среде пришли к пониманию невозможности победоносно воевать на западном направлении без учёта фактора Прибалтики. Вопрос был только в определении лучшего сценария:

1) оккупировать образовавшиеся там сепаратистские фашистские государственные образования не дожидаясь захвата их территорий III Рейхом или Польшей;

2) оккупировать их, наоборот, после захвата этих стран немцами или поляками в процессе боевых действий против агрессоров.

На использовании нами бельгийского сценария (когда ещё Вильгельмовская Германия в начале I Мировой войны нарушила нейтралитет Бельгии для нападения на Францию) настаивал, в частности М. Н. Тухачевский. Понятно, что И. В. Сталин, а значит и К. Е. Ворошилов не могли согласиться с подобного рода авантюрой, превращавшей СССР в страну агрессора. Некоторые исследователи, в частности такой глубокий и вдумчивый специалист, как С. Т. Минаков, полагают, что именно вопрос о Прибалтике стал спусковым механизмом, приведшим к жёсткому конфликту в руководстве РККА, следствием которого сделались массовые репрессии в армии.

Нападение Гитлера на Польшу упростило для СССР решение балтийской проблемы. Если раньше верхи всех трёх квазигосударственных образований в Прибалтике были настроены однозначно против России, то теперь к некоторым прибалтийским политикам стали возвращаться историческая память и здравый смысл. Происходит разворот в сторону России, в прибалтийских широтах появляются условно-прорусские партии. Если уж в элите наметились подобные тенденции, то тем более симпатии к СССР были сильны в народах Литвы, Латвии и Эстонии. Многие простые литовцы, латыши и эстонцы в годы революции поддерживали большевиков, участвовали на их стороне в гражданской войне. Только вмешательство интервентов привело к жестокому подавлению в Прибалтике советской власти. И теперь многие рабочие, крестьяне, представители интеллигенции трёх прибалтийских народов ждали реванша, ждали возвращения Красной Армии. Лавинообразно росло влияние местных коммунистов. Об этом сейчас не пишут прибалтийские горе-историки-националисты, не пишут порой, увы, и российские историки-демотолеранты, но эти факты на своих Скрижалях зафиксировала сама История.

Гитлер не хуже Сталина понимал геостратегическую значимость Русской Балтии. Именно отсюда ещё в годы Семилетней войны 1756–1763 годов пришли победоносные русские полки Елизаветы Петровны, сперва взявшие Кёнигсберг (древнюю крепость родственных славянам балтов-пруссов Твангсте), а затем и Берлин. Но связанный войной на Западе фюрер ничем не мог помочь своим лито-эсто-латышским клонам.

В тот же день, когда СССР и Германия подписали договор о дружбе и границах, 28 сентября 1939 года первыми из прибалтов эстонцы подписали с Москвой договор о взаимопомощи. По нему СССР получал права арендовать земли на островах Сааремаа и Хиумаа и создать там базы для Балтийского флота. Помимо этого, Советский Союз получил право аренды некоторых военных аэродромов, а также право разместить в Эстонии свои сухопутные войска. Следующий шаг сделала Латвия. С ней аналогичный договор был заключён 5 октября. Наконец, настала очередь Литвы. Она подписала договор с Москвой 10 октября. Литве сближение с СССР принесло «нечаянную радость»: Москва, щедрой рукой, передала своим новым союзникам древнюю столицу Русско-литовского княжества город Вильно, который у литовцев в 1920 году захватили поляки. Возвращение литовцам колыбели их древней, мало уступающей польской, государственности – поступок, безусловно, справедливый.

Факты свидетельствуют, что первоначально Советский Союз не собирался экспортировать в Прибалтику ни революцию, ни советский режим. Прибалтика была бедным, неразвитым экономическим захолустьем. Ценность для СССР представляло только её важное в военном отношении положение. Если безопасность границ России можно было бы обеспечить без лишения внутренней независимости прибалтийских государств, то никто посягать на неё не стал бы. Даже рост просоветских настроений в Литве, Латвии и Эстонии не заставил бы Сталина идти на риск и возвращать отпавшие окраины в состав империи. Так он действовал, например, в отношении Тувы (которая перед самой революцией успела стать частью России под названием Урянхайского края) и Монголии (которая была включена в российское историческое пространство ещё белым бароном Унгерном). И Тува, и Монголия, фактически были двумя советскими республиками, даже монеты чеканили по советскому образцу, но политически сохраняли независимость.

Ситуация для нашей страны решительно меняется в конце 1939 года. В основе происходивших тогда перемен лежало два фактора. Первый был связан с позицией по отношению к СССР Финляндии, другой – с развитием боевых действий в Западной Европе. Поначалу своё негативное воздействие на положение СССР в Балтийском регионе начал оказывать финский фактор. Как известно, после февральской революции княжество Финляндское окончательно взяло курс на скорейшее создание независимой республики. Бессилие Временного правительства, распад имперского пространства играли на руку финским националистам.

Воспользовавшись слабостью большевиков, в начале 1918 года бело-белофинны потопили в крови финскую рабочую революцию и полностью отмежевались от России. С этого времени независимая Финляндия превращается в источник постоянной головной боли для нашей странны. Это обуславливалось великодержавными поползновениями финских националистов. Они мечтали не только откусить от СССР советскую Карелию, но и объединить под своим началом все земли с родственным финно-угорским населением. Руководство Финляндии экстремистов не поддерживало и ограничивало свои аппетиты разработкой военных планов… Лишь захватом Карелии…

Постоянные военные провокации на советско-финской границе в 20 и 30-е годы XX века, угроза Ленинграду во многом стали результатом «ошибок», допущенных царизмом ещё за сто лет до революции. Связано это с историей вхождения финнов в Российскую империю. Произошло это в период наполеоновских войн. В 1808 году Россия по просьбе Наполеона (с котором тогда у нас был очередной «брак по расчёту») объявила войну Швеции, дружившей с Англией и не желавшей присоединяться к Континентальной блокаде. Русская армия, во главе которой стоял замечательный генерал Барклай-де-Толли, заслуги которого перед нашей страной до сих пор не оценены по достоинству, разгромила силы шведов. В 1809 году Швеция признала своё поражение. Результатом очередной победы русского оружия стал Фридрихсгамский мир, по которому Россия получила от шведов Финляндию.

Страдавший либерализмом и европофильством Александр I решил даровать ей Конституцию и автономию. Таким образом финны, всегда жившие под властью своих соседний, вдруг, неожиданно для самих себя, обрели национальную государственность. Поглядывая на лишённую этих благ Россию, финская элита стала расценивать этот шаг самодержавия как признание исключительности лучшего народа империи. Эти настроения подогревались поощряемой Петербургом правовой дискриминацией русского населения в Финляндии.

Александр I этим не ограничился. По необъяснимым с точки зрения государственной логики причинам, в 1811 году он преподнёс финнам щедрый подарок. Он передал в состав Княжества Финляндского стратегически очень важный участок русской территории, обагрённой кровью наших солдат в петровскую эпоху – Выборгскую губернию, закреплённую за Россией по условиям Ништадтского мира.

Сам Выборг по одной из версий был в IX веке основан ильменскими словенами – переселенцами с западнославянских земель на Южном побережье Балтийского моря. Назван он так был в честь Выбора – сына легендарного предводителя новгородцев князя Гостомысла. Позже город стал оплотом шведского влияния в регионе, пока Пётр I не вернул его в русское историческое пространство. После революции 1917 года древний русский город вновь сделался вражеским плацдармом, дамокловым мечом, нависшем над Ленинградом.

Без обладания Выборгом вторую столицу СССР обезопасить было невозможно. Кроме того, угрозу представляло вхождение Финляндии в коалицию с гитлеровской Германией. И эти опасения не были безосновательны. Русофобски воспитанные финны, кстати, как и многие прибалты, выступали пособниками немцев в годы Первой мировой войны, а после подписания Брестского мира руководство Суоми оказывало всяческое содействие созданной немцами «Балтийской дивизии» под командованием генерала Р. фон дер Гольца.

Немцы, в свою очередь старались оберегать «независимое государство» как важный стратегический плацдарм и попытались установить там монархический режим во главе с германским принцем Фридрихом Карлом Гессенским.

Поражение в войне Германии смахнуло и пронемецкий режим в Финляндии. Но и после этого тесное сотрудничество Германии и Финляндии не прекращалось. «Страна тысячи озёр» предоставила Германии верфи для строительства подводных лодок, которые станут прототипами знаменитых немецких субмарин U-1 – U-24. Было оказано содействие и в обмене разведданными. Так, летом 1939 года на территории Финляндии был создан собственно немецкий разведывательный пункт «Бюро Целлариуса». Расчёты советского правительства оправдаются, Финляндия очень скоро вступит в коалицию с фашистами, а фельдмаршаллу К. Г. Маннергейму в плане «Барбаросса» будет отведена важная миссия по захвату Мурманска, блокаде Ленинграда и уничтожению его населения.

В этой связи вопрос о переносе границы как можно дальше от Ленинграда становится проблемой стратегической безопасности всей страны. Советское руководство, не слишком обременённое почтением к дипломатическому политесу, поступило в духе той жестокой эпохи. Не сумев развязать гордиев узел выборгской проблемы мирным путём – разрубило его. Тем более, что военные действия, чувствуя за спиной поддержку стран Запада, начала сама Финляндия. Не удовлетворившись отделением от России, власти новоиспечённого государства попытались урвать у неё кусок.

Отвергнув все советские предложения по обмену территориями (к слову, выгодные и самим финнам), финский диктатор Маннергейм приказал нанести орудийный удар по советской территории на Карельском перешейке. Такой агрессивный подход был обусловлен агрессивными намерениями Финляндии по отношению к СССР. Известно, что ещё в начале 1930-х годов Маннергейм разрабатывал стратегические планы по захвату Ленинграда и уничтожению Балтийского флота. В 1939 г. СССР оказался перед выбором: потерять лицо перед зарвавшимся агрессором или ответить ударом на удар, заодно радикально решив проблему безопасности Ленинграда.

Выбор был сделан в пользу второго решения, и 30 ноября 1939 года начались широкомасштабные боевые действия с финнами. За, якобы, агрессию против суверенного государства, западные покровители Финляндии исключили СССР из Лиги наций. Немцы поставляли финнам оружие, а британцы именно в этот момент готовились начать войну против СССР на юге. Французы направили в штаб Маннергейма свою военную миссию по оказанию всяческого содействия. Красная Армия долго и с большими потерями штурмовала одну из лучших в Европе линию укреплений – так называемую «линию Маннергейма». Около ста тысяч солдат Красной Армии, советских лётчиков и пограничников – вот цена «царской щедрости» Александра I для России. Но в конечном итоге в феврале 1940 года финская оборона рухнула и Красная Армия начала бросок на Гельсингфорс – Хельсинки.

Так и не дождавшись открытия против СССР «второго фронта», финская верхушка впала в панику. Она поспешила согласиться со всеми требованиями Москвы, тем более, что эти требования оказались на удивление скромными, что лишний раз подчёркивает оборонительный для СССР характер войны с финнами. По заключённому 12 марта 1940 года мирному договору наша страна получала в аренду полуостров Ханко (для создания там военно-морской базы). Ладожское озеро оказывалось полностью под советским контролем. Территориальные приращения касались не только возвращения России Выборга и острова Гогланд, но и передаче СССР части карельских территорий. Удалось полностью обезопасить не только Ленинград (его не смогли взять ни фашисты, ни финны даже в 1941–1944 годах), но и Мурманск, поскольку России была возвращена финская часть полуострова Рыбачий, а так же передана часть Лапландии. Наконец, по договору 11 октября 1940 года Аланские острова были объявлены демилитаризованной зоной, что существенно повышало шансы Балтийского флота в грядущей войне.

Советско-финская война своим следствием имела ухудшение отношений не только с Англией, Францией и США, но и Германией, а так же странами Прибалтики, во главе которых по-прежнему стояли профашистские политики. В разгар советско-финской войны в декабре 1939 года они провели конференцию. Важнейшим её итогом стало решение возродить «Балтийскую Антанту». Её целью должно было стать оказание помощи Финляндии и активизация связей с III Рейхом. Некоторые горячие головы в Прибалтике, например, латвийское правительство К. Улманиса вынашивало планы начать против СССР войну. В республиках возросла активность немецкой агентуры и агрессивность антисоветской пропаганды. Всё это было нарушением прибалтийскими политиканами соглашений с СССР.

Вторым фактором, серьёзно изменившем положение дел в Прибалтике, стал военный разгром французской армии – сильнейшей в мире сухопутной армии. Германское наступление, положившее конец “странной войне” и ознаменовавшее настоящую войну, началось 10 мая. А уже 22 июня 1940 года в Компьенском лесу, в том же вагоне, где была подписана капитуляция Германии 1918 года, французские правящие круги подписали перемирие, ставшее самым позорным за всю историю Франции. Преданные своей верхушкой, французы оказались под пятой фашистов. Часть страны (а точнее две трети её территории включая Париж) вошла в состав III Рейха. Большие территории получал и союзник Гитлера – Муссолини. В Южной Франции возникло марионеточное правительство в городе Виши. Главой фашистского правительства Франции стал военный преступник маршал А. Ф. Петен. Становилось понятно, что следующей жертвой фашистов может стать наша страна.

Учитывая произошедшие перемены в международной ситуации, советское правительство наконец решилось поддержать патриотов и коммунистов Литвы, Латвии и Эстонии, мечтавших свергнуть в своих странах фашистские диктатуры и на равных правах влиться в Союз Советских Социалистических Республик. Во всех трёх республиках, по сути, произошли революции – первые мирные, ненасильственные революции современной истории. Фашистские приспешники, кто успел, бежали к своим хозяевам в Германию. А новые народные правительства стран Балтии обратились к Москве с просьбой рассмотреть возможность их присоединения к Советскому Союзу. В августе 1940 года Верховный Совет СССР принял историческое решение, по которому Литва, Латвия и Эстония стали равноправными советскими республиками в составе СССР.

С точки зрения норм международного права вхождение Прибалтийских республик в СССР было полностью законно. Другое дело, что в наши дни националистические прибалтийские историки пытаются изобразить дело так, будто бы их страны стали жертвой советской оккупации. К сожалению, в самой Российской Федерации пишут и не такое. Возьмём, для примера, книгу Е. Зубковой. Вклинившись в полемику относительно того, являлось ли возвращение трёх прибалтийских народов в историческое пространство русского государства в 1940 году оккупацией, она категорически не соглашается с этим. Казалось бы, всё верно – российский историк не желает угождать прибалтийским националистам и лгать на свою страну. Однако почитаем какова авторская позиция на самом деле: “В 1940 г. в Прибалтику пришла «советская власть»: так начался перелом, по своим результатам гораздо более ощутимый и драматичный, чем любая «военная оккупация»”, – пытается она убедить читателей.

В самом деле любая?! Даже фашистская, унёсшая 27 млн. жизней соотечественников гражданина России, доктора исторических наук Елены Юрьевны Зубковой? Понимает ли она, что своими спекуляциями открывает дорогу к многочисленным финансовым претензиям со стороны прибалтийских последователей нацистов, а главное – ухудшает и без того бедственное положение русских в странах Прибалтики?

Вообще несколько удивляет отношение Зубковой к предмету её научного интереса – Прибалтике. Зубкова пишет: “В отличие от обычных топонимов Прибалтика – понятие не столько географическое, сколько историческое, более привычное в словосочетании «Советская Прибалтика». Собственно, другой Прибалтики и не было. Были и есть независимые Эстония, Латвия и Литва. А до этого – Эстляндская, Лифляндская и Курляндская губернии в составе Российской империи. Ещё раньше прибалтийские земли принадлежали Швеции, Речи Посполитой, Ливонскому ордену”.

И точка… Создаётся впечатление, что до Швеции, Речи Посполитой и Ливонского ордена эти земли были пустыней. В лучшем случае – там обитали дикари в звериных шкурах. Но, к сведению учёной дамы, это не так. Эти земли исстари входили в ареал развития древнерусских государств, в частности Новгородской республики, Полоцкого и Русско-Литовского княжеств. Тот факт, что позже иноземцы, воспользовавшись временным ослаблением Руси (в результате варварского нашествия монголо-татарских орд), на время оторвали часть западных территорий, не делает их заграницей.

Смоленск, к примеру, тоже был частью Речи Посполитой. И что же? Ю. А. Гагарин должен считаться иностранцем? Точно так же, как и смоляне, прибалты – это часть семьи восточноевропейских народов. У нас общая история, общая судьба, много общего в культуре и мировоззрении. И совершенно не дело российских историков писать книги, которые бы ворошили болезненные в прошлом вопросы, подпитывали бы чёрную историческую мифологию и, тем самым, возводили бы барьеры на пути сближения между русскими, литовцами, эстонцами и латышами.

Тогда же, когда и в Прибалтике, которая только-только становилась советской, влияние СССР было распространено на Бессарабию и Северную Буковину. В период революции 1917 года, интервенции и гражданской войны Великая Румыния захватила эти территории (несмотря на имевшиеся договорённости с РСФСР, а так же на то, что Народное вече Северной Буковины в 1918 году приняло решение о воссоединении с братским народом Советской Украины). Под румынским игом народ Бессарабии неоднократно поднимал восстания. Не менее 300 тыс. человек, т. е. более 12 % населения края бежало в сопредельные государства и Америку. СССР не признавал аннексии этой части Российской Империи. В 1924 году Советский Союз предложил провести плебисцит, но Румыния категорически отвергла идею его проведения.

Перед Советским Союзом открылась безрадостная перспектива: становилось понятно, что решить территориальный вопрос с румынами можно только силовыми средствами. Однако подобный подход выглядел проблематично. Причина сложностей крылась в том, что Румыния имела гарантии своей безопасности от Франции. Но после разгрома Франции эта проблема решилась сама собой. Оставалась ещё союзница Румынии – Германия. В. М. Молотов 23 июня 1940 года в категоричной форме заявил германскому послу в СССР В. Шуленбургу, что Москва считает решение бессарабского вопроса не терпящим отлагательств, и что советская сторона рассчитывает на невмешательство немцев в советско-румынские отношения. А через три дня, 26 июня СССР вручил ноту румынам, в которой призвал их в срочном порядке по-справедливому решить вопрос о Бессарабии и Северной Буковине.

Действия Москвы вызвали тревогу в Германии и Румынии. Румыны понимали, что противостоять Красной Армии сил у них нет, а в Берлине опасались, что СССР не ограничится территориями Северной Буковины и Бессарабии и предпримет попытку завладеть всей Румынией, от нефти которой немецкая армия находилась в сильной зависимости. Рассчитывая на затяжку времени, румыны согласились начать переговоры по выдвинутым советской стороной требованиям. Но Москва не хотела играть в дипломатические игры. Румынии был объявлен ультиматум очистить «территории Бессарабии и Северной Буковины в течение четырёх дней». Румыны с надеждой обратили свои взоры к своему старшему партнёру – Германии, но в тот момент немцы ещё не были готовы к полномасштабной войне с СССР. Чтобы сохранить под контролем союзников районы нефтедобычи, они были готовы на любые жертвы… за счёт самой Румынии.

Как писал британский историк У. Ширер, получив известия от румын, министр иностранных дел III Рейха «Риббентроп в панике направил инструкции из своего специального поезда посланнику в Бухаресте, советуя румынскому правительству уступить, что оно и сделало 27 июня. На следующий день советские войска вступили во вновь приобретённые территории, а Берлин вздохнул с облегчением, так как по крайней мере богатые источники нефти и продовольствия не были отрезаны захватом Россией всей Румынии».

Комментируя советскую политику по укреплению своих западных рубежей, один из крупнейших современных историков Ю. Емельянов ещё в конце 1980-х писал: «Вступление советских войск в Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину вызвало крайне негативную реакцию в Берлине, казалось бы непонятную, если исходить из утверждений о том, что за 10 месяцев до этих событий Гитлер согласился на передачу этих земель Советскому Союзу. На деле, говоря о границах советской «сферы влияния», германские лидеры считали их лишь рубежом, на котором временно остановится германская экспансия. Выдвижение советских войск на этот рубеж допускалось Германией лишь в Польше».

Не все расчёты советского руководства 1939–1940 годов оправдались. Так, стремительный разгром многомиллионной армии Франции стал для нашей страны фактором стратегической неожиданности. Но в целом СССР сумел максимально эффективно использовать мирную передышку. Война с нашей страной для Гитлера не сулила лёгкой прогулки, хотя он и подчинил себе ресурсы практически всей Европы. Рассчитывая на блицкриг, Гитлер делал ставку на пятую колону в СССР, а так же на нерешительность советского руководства – эти факторы до нападения на нас неизменно приносили немцам победы. Авантюризм Гитлера выяснится уже в первые часы Войны на Востоке, когда планы молниеносной войны сразу же начнут пробуксовывать, а потом пойдут прахом.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Как СССР удалось избежать войны на два фронта?

Какие планы относительно СССР были у пронемецкого режима в Финляндии и как удалось их сорвать?

Какие дискуссии в современной исторической науке и публицистике ведутся относительно советско-германских договоров 1939 года и секретных протоколов к ним?

Какие мероприятия осуществляло советское руководство для повышения обороноспособности СССР в предвоенные годы?

Тема 3

Вступление СССР в войну с агрессором

На рассвете, в воскресенье 22 июня 1941 г. гитлеровская Германия (к тому времени подчинившая своим военно-политическим целям Австрию, Чехословакию, Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, частично Францию) и ее союзники: Италия, Испания, Финляндия, Румыния, Словакия, Венгрия, вероломно прикрываясь договором о ненападении, совершили агрессию против нашей Родины. Для войны с СССР враг подготовил невиданные в истории по мощности и численности силы: 190 дивизий, более 4 тыс. танков, 47 тыс. орудий и минометов, около 4,3 тыс. самолетов, 246 кораблей.

Война началась с массированных авианалётов немецких бомбардировщиков, которые стали уничтожать районы расположения войск западных приграничных округов, железнодорожные узлы, линии связи и другие стратегические объекты. В то же время вражеские войска, сосредоточенные по всей линии Государственной границы Советского Союза открыли ураганный артиллерийский огонь по погранзаставам, по соединениям и частям Красной армии. Затем войска Вермахта перешли Государственную границу СССР на огромном протяжении – от Балтийского моря до Черного. Началась Великая Отечественная война.

Для нападения на СССР Германия сосредоточила на Востоке 70 % своих вооружённых сил. Группировка войск в Финляндии под командованием Э. фон Дитла и финского фельдмаршала немецкого происхождения К. Г. Маннергейма была нацелена на Мурманск и Петрозаводск. Группа армий «Север», которую возглавлял В. фон Лееб, надвигалась на Ленинград. Группировка фашистов «Центр» под командованием Ф. фон Бока имела целью взять Москву. Киев и Кавказ должны были быть завоёваны группой армий «Юг» во главе с Г. фон Рунштедтом.

Нападая на СССР, Германия действовала вероломно и цинично. Никаких претензий по дипломатическим каналам, никакого предварительного ультиматума или объявления войны со стороны фашистов не было. В этом действия против СССР отличались от действий Германии против большинства других стран, подвергшихся её агрессии. Ставка делалась на неожиданность и размах первого удара. Как пелось в известной советской песне:

… Двадцать второго июня