Тихий уголок

Джейн занесла в блокнот те сведения, которые, по всей видимости, были в наибольшей степени связаны с ее расследованием. Она использовала буквенно-цифровой шифр собственного изобретения, и прочесть записи не мог никто, кроме нее. Теперь в блокноте были зашифрованные имена служащих и девяти членов совета директоров института. И только одно – Дэвид Джеймс Майкл – показалось ей знакомым.

Дэвид Джеймс Майкл. Человек с тремя именами. Где-то он всплывал среди этого хаоса имен, дат и мест. Позже она просмотрит свои записи и найдет его.

Бездомный перешел от порносайтов к роликам с собаками на «Ютубе». Звук оставался выключенным. Его руки покоились по бокам от клавиатуры, траченное временем лицо было лишено всякого выражения – как часы.

Джейн вышла из Интернета, сунула в карман блокнот и ручку, встала, подошла к бездомному и положила две двадцатидолларовые бумажки на стол, рядом с компьютером.

– Спасибо за службу стране.

Он посмотрел на нее так, будто с ним заговорили на незнакомом ему языке. Серые глаза были не воспаленными или мутными от алкоголя, а ясными и внимательными.

В ответ на его молчание Джейн указала на татуировку на тыльной стороне его правой руки: в синем наконечнике копья поднятый золотой меч, пересеченный тремя золотыми молниями, – знак Десантных войск специального назначения с буквами «ДДТ» под ним.

– Думаю, вам было нелегко.

Кивнув в сторону банкнот, он сказал:

– Есть те, кому они нужнее.

Голос звучал по-медвежьему, явно из-за воспаления горла.

– Но я не знаю их, – сказала Джейн. – Буду благодарна, если вы передадите деньги вместо меня.

– Это я могу. – Он не взял денег и снова стал смотреть ролики с собаками. – Рядом есть бесплатная кухня, там всегда рады пожертвованиям.

Джейн не знала, правильно ли она поступила, но это было единственное, что она могла сделать.

Покидая нишу, где стояли компьютеры, Джейн оглянулась. Мужчина не смотрел на нее.

15

Гроза еще не началась. Небо над Сан-Диего тяжело нависало в предвечерних сумерках, словно дождь и гром, зародившись над далеким Алайном и так и не став реальностью, в последние несколько часов переместились к городу, чтобы присоединиться к надвигающемуся потопу. Порой вода и история движутся слишком медленно для того, кто спешит узнать, что будет дальше.

Пройдя по петляющей тропинке в парке рядом с библиотекой, Джейн увидела впереди фонтан в середине зеркального пруда, подошла к нему и села на одну из скамеек. Множество тонких струек взмывало вверх, насыщая воздух серебряными каплями.

В этот час народа почти не было – Джейн видела человек шесть-семь. Двое выгуливали собак, торопясь сильнее, чем делали бы это под более доброжелательным небом.

Джейн вытащила блокнот из внутреннего кармана спортивной куртки, открыла страничку с постоянно растущим списком имен и нашла предыдущее упоминание о Дэвиде Джеймсе Майкле. Как она только что выяснила, этот человек заседал в совете директоров Института Гернсбека – организации, устраивавшей конференции «Что, если», куда допускались только специально приглашенные участники. Среди них были Гордон и Гвин Лэмберт, покончившие с собой.

Первая запись о Майкле отсылала к самоубийству Т. Куинна Юбанкса в Трэверс-Сити, штат Мичиган. Юбанкс, унаследовавший хорошее состояние и сам добившийся многого, заседал в советах директоров трех благотворительных фондов, включая Фонд сеянцев, где одним из директоров был Дэвид Джеймс Майкл.

Стало ясно, в каком направлении нужно продолжать поиски. Ясно в той мере, в какой было ясно все остальное.

Но сначала следовало позвонить в Чикаго.

У Джейн всегда был при себе анонимный телефон с предоплаченными минутами. Насколько она знала, отследить такие устройства было невозможно. Вероятно, эти дешевые модели испускали идентифицируемые сигналы, но Джейн всегда покупала их за наличку, а для активации документов не требовалось.

Ее обогнала стайка девочек в школьной форме, откликнувшихся на призыв женщины в современном монашеском одеянии – видимо, та решила, что гроза может начаться в любой момент.

Воздух застыл в неподвижности. Массы холодного и теплого воздуха надвигались друг на друга, как тектонические плиты, столкновение их грозило резкими порывами ветра и проливным дождем через минуту или две после этого. Полагаясь на свою интуицию относительно атмосферных явлений (и не желая пользоваться телефоном в машине, где можно легко попасть в ловушку, если она ошибалась насчет безопасности анонимных устройств), Джейн извлекла трубку из внутреннего кармана куртки и набрала номер прямой линии Сидни Рута.

Жена Сидни, Эйлин, о которой упоминала Гвинет Лэмберт, держала адвокатскую контору и занималась правовой защитой людей с ограниченными возможностями. Эйлин Рут. Первый и последний приступ мигрени у Эйлин случился, когда она уехала на какой-то семинар, а три недели спустя она повесилась в гараже семейного дома. Как и муж Джейн, жена Сидни оставила записку, еще более обескураживающую и загадочную, чем письмо Ника: «Милый Сейсо говорит, что он был одинок все эти годы, почему он больше не нужен Лини, ведь он всегда был рядом с ней, жил ради нее, и теперь я должна быть рядом с ним».

Ни Сидни, ни трое детей Сидни и Эйлин (Лини) – всем им уже перевалило за двадцать – не знали человека по имени Сейсо.

Джейн ездила в Чикаго и встречалась с Сидни Рутом вскоре после того, как получила отпуск в ФБР, в самом начале своего неофициального расследования, еще до того, как обнаружила, что эти поиски породили таинственный заговор против нее, неуловимый, точно союз призраков. Тогда она действовала под своим настоящим именем; пришлось воспользоваться им и сейчас. После третьего звонка Сидни снял трубку. Он был архитектором, одним из пяти совладельцев крупной компании.

– Да-да, я пытался дозвониться до вас несколько дней назад, – сказал он, – но номер, который вы мне дали, не обслуживается.

– Я переехала, произошло много изменений, – сказала она, не став объяснять ничего больше. – Но загадка никуда не делась, она все еще ждет раскрытия, и я надеюсь, что вы уделите мне несколько минут.

– Конечно. Только закрою дверь своего кабинета. – Он перевел звонок в режим ожидания и вернулся несколько секунд спустя. – Итак, что я могу для вас сделать?

– Я знаю, что некоммерческих компаний множество и в этих кругах по большей части вращалась ваша жена, а не вы. Не говорила ли она о такой организации, как Институт Гернсбека?

Сидни задумался на секунду, потом ответил:

– Это название ничего мне не говорит.

– А «Фонд сеянцев»?

– Тоже.

– А теперь несколько имен. Дэвид Джеймс Майкл?

– Мм… Извините, нет.

– Куинн Юбанкс?

– У меня всегда было неважно с именами.

– Семинар в Бостоне, где у Эйлин случилась мигрень, – вы говорили, что это мероприятие было организовано Гарвардским университетом?

– Да, эту информацию можно найти.

– Я нашла. Но меня интересует, не посещала ли она других конференций незадолго до этой или вскоре после нее.

– Эйлин целиком отдавалась работе. У нее был напряженный график. Ничего не припоминаю, но могу поискать сведения для вас.

– Буду вам благодарна, Сидни. Что, если я позвоню в это же время завтра?

– Вы и в самом деле считаете, что проблема не исчезла?

– Не забывайте о статистике самоубийств.

– Я помню. Но я уже говорил: посмотрите, сколько в мире безумия, насилия, ненависти, посмотрите на экономические кризисы, и вам не понадобится других объяснений того, почему люди все чаще впадают в депрессию.

– Вот только Эйлин не впадала в депрессию.