При свете луны

Желтый свет фонаря падал на практически пустую автостоянку, впитывался в асфальт, поглощался им столь успешно, как если бы попадал в космическую черную дыру. Благодаря широким пологам теней ночь становилась более зловещей, но Дилан видел, что обещанные убийцы еще не заполонили подступы к мотелю.

Его белый «форд-экспедишн» стоял рядом. На крыше крепился водонепроницаемый багажник, в котором лежали мольберт, палитра, кисти, краски, чистые холсты, другие расходные материалы художника и законченные полотна, которые он продавал на недавнем фестивале в Тусоне (пять, кстати, купили) и намеревался выставить остальные на продажу в Санта-Фе.

Открывая заднюю дверцу и загружая чемоданы, он то и дело смотрел направо, налево, за спину, боясь, что на него нападут снова, словно ожидал, что безумные врачи со шприцами, полными субстанции, путешествуют группами, точно так же, как по каньонам пустыни бегают стаи койотов, в дремучем лесу – волков, а в суде – адвокатов, предъявляющих иск к компании – производителю товара, вызвавшего нарекания потребителей.

Вернувшись в номер, он нашел Шепа на том же месте, где и оставил его, по-прежнему в носках, с закрытыми глазами, озвучивающим свой впечатляющий запас слов:

– …флуоресценция, биолюминесценция…

Дилан поспешил к столу, развалил законченную часть картинки-головоломки, обеими руками побросал обломки храма и фрагменты вишневых деревьев в коробку. Он бы предпочел сэкономить время и оставить пазл на столе, но точно знал, что без пазла Шеп не уйдет.

Шеперд, конечно же, слышал звуки собираемых в коробку элементов пазла и понимал, что они означают. В обычной ситуации он бы тут же направился к столу, чтобы защитить свой незаконченный проект, но на этот раз остался на месте, продолжая перечислять названия и формы света: «…молния, летающее пламя, огненный зигзаг…»

Закрыв коробку крышкой, Дилан отвернулся от стола и поискал взглядом туфли Шепа. Такие же, как у него самого, только на пару размеров меньше. Слишком много времени ушло бы на то, чтобы усадить брата на кровать, вставить ноги в туфли, завязать шнурки. Дилан поднял туфли с пола, поставил на коробку с элементами пазла.

– Свет свечи, свет лампы, свет факела…

Место укола на левой руке Дилана горело огнем и жутко чесалось. Он подавлял желание сорвать полоску пластыря с мультяшной собакой и сладострастно разодрать ногтями кожу: боялся увидеть под собачкой ужасные доказательства того, что введенная ему субстанция страшнее возбудителя любой известной болезни, любого наркотика, любого ядовитого химического соединения. Под маленькой белой полоской могла ждать отвратительная оранжевая плесень, или черная сыпь, или первые свидетельства трансформации кожи в зеленую чешую, а его самого – в рептилию. Паранойя а-ля «Секретные материалы» не позволяла ему вскрыть истинную причину зуда.

– …свет костра, свет газового фонаря, призрачный свет…

Нагруженный коробкой с пазлом и обувью брата, Дилан поспешил мимо Шепа в ванную. Он еще не успел распаковать их зубные щетки и бритвенные принадлежности, но оставил пузырек с выписанным ему антигистаминным препаратом. В данный момент аллергия как болезнь его совершенно не волновала, так же как и перспектива быть сожранным оранжевой плесенью в процессе трансформации в рептилию. Но предстояло бегство от злобных и безжалостных убийц, и не хотелось бы осложнять ситуацию льющимися из глаз слезами и сопливым носом.

– …хемилюминесценция, кристаллолюминесценция, противосияние, отражение…

Вернувшись из ванной, Дилан обратился к брату с надеждой быть услышанным:

– Пошли, Шеп. Пошли, пошевеливайся.

– …видимый луч, ультрафиолетовый луч…

– Это серьезно, Шеп.

– …инфракрасный луч…

– У нас проблемы, Шеп.

– …фотохимический луч…

– Не заставляй меня применять силу, – молил Дилан.

– …дневной свет, дневное сияние…

– Пожалуйста, не заставляй меня применять силу.

– …солнечный свет, солнечный луч…

Глава 8

– Деревенщина, – повторила Джилли закрывшейся двери, потом, наверное, отключилась на короткое время, потому что очнулась уже не на качающейся кровати, а на полу, лежа лицом вниз. Поначалу не могла сообразить, где находится, но идущая от грязного ковра вонь разрушила надежду на то, что она остановилась в президентском номере отеля «Риц-Карлтон».

Героическими усилиями поднявшись на руки и колени, она поползла подальше от предательской кровати. Когда сообразила, что телефонный аппарат стоит на прикроватном столике, развернулась на сто восемьдесят градусов и поползла в обратном направлении.

Добравшись до столика, схватилась сначала за часы-будильник, только потом стянула телефонный аппарат на пол. Усилий на это не потребовалось, спасибо отрезанному шнуру. Вероятно, любитель арахиса перерезал шнур, чтобы исключить звонок копам.

Джилли уже собралась позвать на помощь, но ее остановила мысль о том, что врач-коммивояжер, если он по-прежнему находится где-то поблизости, может откликнуться на ее крик первым. Ей не хотелось получить вторую инъекцию, не хотелось, чтобы ее оглушили пинком по голове, не хотелось выслушивать еще один монолог.

Максимально сконцентрировавшись и собрав воедино всю свою амазонскую силу, ей удалось подняться с пола и сесть на край кровати. Она определенно совершила подвиг. Улыбнулась, раздуваясь от гордости. Крошка сумела сесть без посторонней помощи.

Ободренная достигнутым успехом, Джилли попыталась встать. Поднималась, покачиваясь, чтобы сохранить равновесие, ухватилась левой рукой за спинку кровати. Колени у нее подгибались, но худо-бедно держали тело. Еще одно достижение. Крошка может стоять, выпрямившись в полный рост, совсем как обезьяна, и даже прямее некоторых из них.

А главное, она не блеванула, хотя недавно казалось, что этого не избежать. Тошноты она больше не чувствовала, просто… была сама не своя.

Веря, что сможет стоять, не держась за мебель, и вспомнит, как нужно ходить, сделав первый шаг, Джилли добралась от кровати до двери по широкой дуге, компенсируя тем самым перемещения пола, который покачивался, как палуба судна на легкой волне.

Ручка двери являла собой еще одну загадку, но методом проб и ошибок Джилли удалось ее повернуть, открыть дверь и переступить порог. Тут же выяснилось, что теплая ночь на удивление бодрит в сравнении с прохладным номером мотеля. Пустыня жадно высасывала из нее влагу, а вместе с влагой уходил и вызванный анестетиком дурман.

Она повернула направо, где находился административный блок и регистрационная стойка. Вело туда хитросплетение бетонных дорожек, очень уж похожее на крысиный лабиринт в лаборатории.

Сделав несколько шагов, Джилли внезапно осознала, что ее «кадиллак-девилль» исчез. Она поставила автомобиль в двадцати футах от двери своего номера, но теперь его там не было. Она видела перед собой лишь пустой асфальт.

Нетвердым шагом она направилась к тому месту, где стоял «девилль», пристально вглядываясь в асфальт, словно рассчитывала найти на нем объяснение исчезновения автомобиля, скажем – расписку «за один любимый хозяйкой темно-синий „кадиллак-девилль“ со всеми вещами».

Вместо расписки она обнаружила один запечатанный пакетик с арахисом, выроненный улыбчивым коммивояжером, который не был никаким коммивояжером, и дохлого, но все равно страшного жука размером с половину авокадо. Насекомое лежало на блестящем панцире, вскинув в воздух все шесть недвижных лапок. Конечно же, котенок или щенок, улегшийся на пол и вскинувший лапы, вызвал бы у Джилли гораздо больше положительных эмоций.

Энтомология нисколько ее не интересовала, так что жука она оставила нетронутым, зато наклонилась и подняла с асфальта пакетик с арахисом. В свое время Джилли прочитала немало романов Агаты Кристи и мгновенно убедила себя, что найденный пакетик с арахисом – важная улика, за которую полиция выразит ей искреннюю благодарность.

Когда Джилли вновь выпрямилась в полный рост, выяснилось, что теплый сухой воздух не полностью избавил ее от воздействия анестетика, хотя она очень на это надеялась. Однако, как только приступ головокружения прошел, она задалась вопросом, а не ошиблась ли местом и не стоит ли «девилль» все в тех же двадцати футах от двери ее номера, только слева, а не справа.

Она посмотрела в нужном направлении и увидела белый «форд-экспедишн» в двенадцати или пятнадцати футах от нее. А «кадиллак», должно быть, стоял по другую сторону внедорожника.

Переступив через дохлого жука, она вернулась на крытую дорожку. Подходя к «экспедишн», осознала, что направляется к нише с торговыми автоматами, где продавался тот самый рутбир, из-за любви к которому с ней и произошли все эти неприятности.

Миновав внедорожник и не найдя своего «девилля», она увидела двоих мужчин, спешащих к ней.

– Улыбчивый мерзавец украл мой автомобиль, – вырвалось у нее, прежде чем она поняла, что за странная парочка идет ей навстречу.

Первый мужчина, высокий и крепкий, как защитник профессиональной команды Национальной футбольной лиги, нес коробку размером с контейнер для большой пиццы. На коробке стояла пара мужских туфель. Несмотря на устрашающие габариты мужчины, он не источал угрозы, возможно, потому, что чем-то напоминал медведя. Не готового вспороть вам живот медведя-гризли, а добродушного медведя из диснеевских мультфильмов, предпочитающего играть, а не вспарывать животы. В мятых брюках цвета хаки и гавайской сине-желтой рубашке. Тревога, читавшаяся в его широко раскрытых глазах, однозначно указывала на то, что он только-только украл из улья все запасы меда и теперь ждет, что на него набросится рой сердитых пчел.

Компанию ему составлял другой мужчина, моложе и меньше, ростом в пять футов и девять или десять дюймов, весом в сто шестьдесят фунтов, в синих джинсах и белой футболке с портретом Злого Койота, незадачливого хищника из мультфильмов про Бегающую Кукушку. В одних носках, он с неохотой сопровождал здоровяка. Если правый носок был надет как положено, то левый наполовину сполз и болтался при каждом шаге.

Хотя поклонник Койота переставлял ноги самостоятельно, не сопротивляясь, руки его висели по бокам как плети, Джилли предположила, что он предпочел бы не составлять компанию медведеподобному мужчине, потому что его тащили за левое ухо. Сначала она подумала, что слышит негодующие протесты поклонника Койота. Однако, когда парочка подошла ближе, смогла разобрать слова, и ей стало ясно, что протестом и не пахнет.

– …электролюминесценция, катодная люминесценция…

Медведеподобный остановился перед Джилли, отчего пришлось остановиться и маленькому. Голосом пусть более басовитым, но не менее добрым, чем у Пуха, из дома на Пуховой опушке, произнес:

– Извините, мэм, я не расслышал, что вы сказали.