Дочь врага. Расплата

Отец появляется перед самым отъездом – придирчиво осматривает меня и лишь после этого удовлетворенно кивает.

– Выглядишь достойно, – выдает он и, положив ладонь мне на поясницу, ведет к машине.

Что значит достойно, я так и не спрашиваю. Все вокруг кажется чужеродным и неестественным, мне не хочется вписываться в эту среду. И я начинаю сомневаться, что смогу в принципе это сделать. Всерьез думаю над тем, чтобы вернуться к тете, а с отцом… Что ж, мы могли бы иногда видеться.

Размах мероприятия впечатляет. До этого момента я лишь однажды была на похоронах – когда мы еще жили с тетей в дереве. Умерла одна из ее соседок, и после церкви мы пешком пошли на деревенское кладбище, где все происходило по простому. Тут же…

Тут все не так.

Мы с отцом стоим возле могилы, куда медленно опускают гроб с моей сестрой. Я ничего не чувствую, и мне стыдно от этого. Я не знала ее, но сейчас нет даже банального сочувствия. Мне просто холодно и одиноко. Отец стоит рядом, но ощущение, что он не здесь. Его лицо не выражает совершенно ничего. Будто его не трогает происходящее. Впрочем он мужчина, а они часто прячут эмоции внутри. Этим я объясняю его поведение.

После того как все заканчивается, к нам по очереди начинают подходить все присутствующие. В основном партнеры и знакомые моего отца. Он по-разному общается с каждым. И когда доходит очередь до невысокого мужчины с неприятным взглядом, он вдруг меняет тактику.

– Это моя дочь, Лера, – говорит отец, впервые представляя меня хоть кому-то. – Наследница теперь.

– Очень приятно. Александр Лихачев, – отвечает тот, пытливо глядя на меня. Ощущение, что он меня препарирует, буквально пронизывает. Ежусь и пытаюсь прикрыться, сделав шаг назад, но внезапно чувствую ладонь на своей спине, которая не дает это сделать.

А Лихачев между тем берет мою руку и целует.

– Надеюсь, в ресторане сможем пообщаться чуть ближе.

От его намека у меня мороз по коже. Нервно улыбаюсь, а затем что-то меня будто толкает – поворачиваю голову и едва не вскрикиваю. Потому что вдалеке, на аллее под деревьями, вижу Дамира…

– 8 Дамир -

– Я не понимаю, зачем она ему! – снова бессильно выдыхаю. – Зачем?!

Рустам задумчиво смотрит в окно. Уже который день мы оба сидим у него дома, пытаясь найти хоть какие-то зацепки по Лере.

После встречи с Заславским мы рванули к Кариму. В свое время он тоже встрял из-за своей женщины. И встрял конкретно. Тогда ему очень помогли. Не Рустам. Кое-кто со стороны. И вот этот кое-кто нам и был нужен.

Алекс Воронцов. Специалист в определенного рода сферах.

Ему не было смысла лезть в нашу заварушку – их область не относилась к территории Совета. Но он не отказал. Возможно, потому что Карим был с нами.

– Найдём твою пропажу, – усмехнулся тогда Алекс.

И уже спустя день я знал, что Лера у Басманова.

С одной стороны это было лучше, чем если бы ее выкупил кто-то из тех, кто развлекается по-особенному. Но с другой…

От Богдана вестей не было. Емельянов тоже молчал.

– Может, он понял, что ты рванешь за ней? – предполагает Рус. – Это логично. Его цель унизить и ударить побольнее.

– Тогда почему молчит? Почему выжидает?

Ответа я не получаю. У Сабурова звонит телефон, и я не особенно прислушиваюсь. Все ещё кручу в голове одни и те вопросы, медленно полыхая от собственного бессилия.

А ведь первым порывом было рвануть к ублюдку и забрать свою девочку силой. Но Рустам не дал. Банально запер меня в карцере. Да, и такое в его доме есть. Обманом заманил, чтоб его. И выпустил только когда я слово дал, что буду действовать не сгоряча.

– Есть новости, – между тем говорит он, вырывая меня из мрачных мыслей.

– Что там? – тут же подрываюсь. – Что-то с Лерой?

– Отчасти. Дочь басманова убита.

– Когда?

– Вчера. Послезавтра похороны.

Обмениваемся взглядами.

– Думаешь о том же? – тихо спрашиваю. – Он ее использует?

– Не знаю. Но мне передали, что он резко сорвал своих юристов. Не к добру это.

Неизвестность убивает. А бессилие разрушает.

– Рус… – выдыхаю, качая головой. – Я не могу ждать. Она там одна, беременная. И черт знает, что там с ней…

– Остановись, – перебивает друг. – Не надо. Не накручивай. Ты не поможешь ей, если тебя пристрелят на подходе. Не давай ему лишнего козыря.

Наш спор прерывается. Потому что мне звонит Вейхман. Я как дурак смотрю на экран, а мысленно уже готовлюсь придушить того, кто устроил все это, кто подвёл, хотя давал слово помочь.

– Какого хера? – рявкаю в трубку.

– Сбавь обороты сынок, – довольно спокойно советует Семен. – Я с миром к тебе.

– С миром? После того, как поставил?

Чувствую, как на плечо ложится рука Рустама. Сжимает.

– Твой тон я прощу только потому, что понимаю твои эмоции, – продолжает тот. – Но терпение мое небезгранично. То, что подвел я тебя… Моя вина. Позволил этому ублюдку влезть, не доглядел. Поверь, виновные уже наказаны.

– Мне с этого какой прок? Можешь подтереться своими извинениями!

– В тебе говорит злость. Но если ты хочешь расхлебать все что заварил, тебе нужны союзники, Дамир. А у тебя их не так много.

Шумно выдыхаю, стискиваю зубы. Все, что хочется ответить, вряд ли можно назвать конструктивным разговором. И только присутствие Рустама еще хоть как-то удерживает мой контроль.

– Я предлагаю тебе помощь. Безвозмездно.

– Ты уже помог один раз.

– И то верно, – легко соглашается Вейхман. – Но Басманов обыграл нас обоих. И я лично собираюсь спросить с него за это. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты присоединиться или будешь мне палки в колеса ставить.

– Он – мой! Слышишь?!