Наедине с боссом

– Давайте я вам помогу, – предлагает Кабацкий.

– Да я сама мо… – но он бесцеремонно перебивает меня, внаглую отбирая сумку.

– Эля, ну что за детский сад? Женщина не должна таскать тяжелые вещи!

Я не успеваю даже возмутиться, как замечаю рядом с нами Молчанова. Его тяжелый взгляд буквально ввинчивается в меня. Конечно же, он слышал наш диалог, и видит, с каким довольным видом Кабацкий не только держит мои вещи, но еще и меня приобнимает.

– Игорь, сумку отдай, – ледяным тоном требует босс. Тот вздрагивает и оборачивается на Молчанова.

– Ой, Глеб, а ты чего, тоже, что ли?

– Что ли? – тихо переспрашивает босс, и я бы на месте его зама сейчас уже свалила в закат от такого тона.

– Ну, в командировку, – поясняет Игорь Валерьевич. – Погоди, или вы вместе?

На его лице появляется неприятная такая ухмылка.

– Ах, вот оно что, – скалится Кабацкий и демонстративно протягивает мою многострадальную сумку. – Тогда, конечно, кто заказывает даму, тот ее и танцует, да, Глеб?

Мне так мерзко от всей ситуации, что хочется помыться. Заместитель, окатив меня презрительным взглядом, уходит, а я стою красная до ушей.

– Вам, видимо, забыли сказать, что у нас в компании запрещены отношения между сотрудниками?

Холодные хлесткие слова задевают меня, и сильно.

– А вам, видимо, забыли привить чувство такта, – огрызаюсь, устав терпеть его хамство. Конечно, тут же жалею о своей несдержанности и сбегаю. Да, банально сбегаю, выбрав лестницу вместо того, чтобы спускаться в лифте вместе со злющим боссом.

Когда добираюсь до первого этажа, Молчанов уже стоит у дверей. И пока я приближаюсь к нему, снова сверлит меня своим недовольным взглядом. Кажется, сейчас в нем появляется еще что-то, незнакомое мне.

Я готовлюсь выслушать очередную колкость, но Глеб Александрович почему-то молча дожидается меня, а затем направляется к выходу. Я же глубоко вдыхаю и обещаю себе, что осталось совсем недолго – чуть больше месяца, и я вернусь на прежнее место работы.

Машина у босса сегодня другая. Не то чтобы я следила за тем, на чем ездит Молчанов, но когда работаешь в женском коллективе, сплетни неизбежны, даже если ты ими не интересуешься. Так я узнала, что за автомобиль у генерального. И почему он предпочитает именно такую марку.

– Сумку можно положить в багажник, – предлагает Глеб Александрович таким тоном, что об него можно порезаться. И почему-то мне кажется, что сейчас он еще более раздраженный, чем обычно. Неужели так волнуется перед встречей с заказчиками?

– Она небольшая, – сдержанно отвечаю и сажусь в машину. Запоздало соображаю, что вообще могла бы выбрать заднее сиденье, но Молчанов уже садится за руль, и менять место поздно. Да и не хочется дарить ему ощущение, что я его боюсь.

Не дождется, ага.

Босс сосредоточенно смотрит на приборную панель, так, будто видит ее в первый раз. Забавно видеть, как на его лице на короткий миг появляется растерянность, но, заметив мой взгляд, Глеб Александрович снова становится невыносимо суровым и мрачным.

– Чтоб вы знали, Элина, Кабацкий давно и безнадежно женат, – вдруг заявляет Молчанов. Я не сразу понимаю, с чего он заговорил про своего зама, а когда до меня доходит подтекст его фразы, внутри поднимается не просто раздражение, а настоящая злость.

– И прежде чем вы придумаете удобоваримую отмазку, добавлю, что за подобное поведение в офисе вы получите штраф с отметкой в личном деле.

3 Глеб

Я, конечно, перегибаю слегка. Но когда увидел лапы Кабацкого на талии у Элины, внутри как будто припекло. Какого черта этот придурок распускает свои ручонки?

Я же не раз и не два говорил, что в компании запрещены личные отношения. Я потому и сам не…

А это хмырь решил, что ему все можно? Сам-то женатый мужик, у которого, между прочим, двое детей. А туда же!

И как мужик мужика, я его понимал – есть что-то в Эле такое, от чего внутри коротить начинает.

Но никаких внеуставных отношения, и точка.

Я и так на взводе, но после этой картины, срываюсь и решаю расставить с Исаевой все точки по местам.

На мое замечание про штраф она бледнеет. И я тут же жалею, что так жестко действовал. Внутри противно тянет от того, что мелькает в ее огромных голубых глазах.

– Себе тогда тоже штраф не забудьте начислить, – внезапно заявляет она.

– Себе? – тупо повторяю за ней.

– За хамство и отсутствие воспитания, – сухо отвечает Элина. – И кстати, Маслаков сказал, что в контракте есть два спорных пункта, на которые стоит обратить внимание, если вы не хотите потом переплатить по неустойке.

Ловко она, конечно, спрыгивает с темы, но вместо того чтобы отчитать девчонку, я принимаю ее правила игры и сосредотачиваюсь на деле:

– Номера пунктов?

– Одиннадцать два и пятнадцать четыре, – без запинки отвечает Элина.

Ловлю себя на мысли, что невольно восхищаюсь ей в этот момент. И тут же одергиваю. Ни к чему это.

Кошусь в сторону Исаевой, но та сидит с независимым видом и смотрит в окно, будто и не напрягает ее наше общее молчание. Да и черт с ней. Вот вернемся из командировки, и тогда…

Что именно тогда – уволю или попробую с ней, или просто потребую у Галины Евгеньевны, наконец, другую помощницу, я еще не решил, конечно же.

Дорога всегда меня успокаивает. А так как Эля не отсвечивает, то постепенно я отвлекаюсь от нашего бесконечного противостояния, сосредоточившись на тех самых пунктах. Если Маслаков прав, а скорее всего, так и есть, стоит продумать альтернативные варианты. Заказ нам, конечно, этот нужен, но подстраховаться обязательно надо.

На фоне отмечаю, что мы как раз проезжаем место, где неподалеку находится тот самый домик Мирона.

Он тогда приехал с Варей, а еще с братом и его женой. Собрались мы спонтанно, но вышло неплохо. За исключением того, что я несколько раз ловил себя на том, что, пожалуй, именно у братьев вышло вписаться в понятие идеальной крепкой семьи.

Когда на панели загорается предупреждающий сигнал, я успеваю только мысленно чертыхнуться. Ну не может быть! Неужели Мирон еще и тут облажался?

Машина глохнет, а мои попытки снова завести ее заканчиваются безуспешно. Достаю мобильный, чтобы вызвать эвакуатор и заодно такси, но… Да чтоб тебя! Сети вообще нет! Как будто мы попали в какую-то глушь.

– Ну, все, приехали, – мрачно выдыхаю. Рядом начинает возиться помощница, которая едва задремала.

Краем глаза замечаю, как она сонно моргает, а затем на меня косится.

– Глеб Александрович, может, есть надежда? – спрашивает с таким видом, будто самая умная. – Ну, система заглючила, например?

Поворачиваюсь к ней, едва сдерживая раздражение от того, что вырисовывается. Терпеть не могу, когда контроль ускользает, и я не могу сам определять, что, как и где.

– Элина, я, по-вашему, идиот?