Дочь его врага

Его пальцы достигают промежности и довольно настойчиво гладят там. То, то он не торопится, а наоборот, делает все нарочито медленно, будоражит. Я все жду, что Асадов сорвется, но нет. И это ожидание почему-то подстегивает странные ощущения.

Прикосновения не вызывают неприятия. Наверное, все дело в том, что Дамир не ведет себя наплевательски. Не торопится. Он будто знает, что все получит и так, и потому не старается ускорить процесс.

Мне казалось, что мужчинам важен результат. Но сейчас я начинаю сомневаться. Анфиса предупреждала, что клиент должен думать, что тебе тоже с ним хорошо. Есть индивиды, которые кайфуют, когда партнерше плохо. Но в основном, мужики хотят знать, что даже продажные девушки их искренне хотят.

Может, дело в этом?

– Шире ноги, – приказывает Дамир. Медленно подчиняюсь, раскрываясь для него. Теперь его взгляд опускается туда, где двигаются его пальцы. Легкий дискомфорт сходит на нет, а вместо него появляются приятные ощущения.

Я уже расслабилась, когда мужчина прекращает ласки и довольно ловко разворачивает меня к себе спиной и вздергивает за бедра.

Провокационная поза. Развратная. Но я не смею возразить.

Ведь все оплачено. Зажмуриваюсь, закусываю губу и жду.

– Расслабься, – слышу очередной приказ, но не успеваю среагировать. Только резко вдыхаю, когда его член оказывается во мне. Медленно, но верно проталкивается до конца. Легкое возбуждение тут же пропадает, но все же в этот раз ощущения куда менее болезненные.

– Порядок? – спрашивает он, замирая. Я благодарна ему и за это. Что не начал двигаться сразу, что проявил хоть немного участия.

– Да.

– Ты очень узкая, Лера. И если будешь зажиматься, будет сложно. Мне тоже.

Я правда стараюсь не напрягаться. Но это ужасно сложно, когда в тебе огромный чужой орган. Его давление чувствуется так остро, что я даже дышу по чуть-чуть.

Дамир ругается, цедит что-то невнятное и кладет пальцы на клитор.

– Давай, Светлячок, нам обоим будет хорошо, если ты расслабишься…

Это… срабатывает. Странное, глупое прозвище, которое он почему-то использует, вызывает необъяснимую реакцию. Я верю ему. Верю, что он не сделает больно. По крайней мере, специально.

– Да, вот так.

Одобрение поддерживает меня, и я окончательно перестаю зажиматься.

Ощущать каждое движение внутри очень странно. Медленно, тягуче. Но неизменно до самого конца. Так что пальцы на ногах поджимаются. А еще внутри начинает сводить от того, как точно Дамир попадает в какую-то точку внутри меня.

Он не торопится, но с каждым его движением я все больше падаю в бездну, погружаюсь в водоворот эмоций, который начинает закручиваться во мне.

Рваное дыхание, нехватка кислорода и какие-то новые ощущение – все смешивается воедино. Я не чувствую нежности – нет, мужчина даже не скрывает, что пользует мое тело. Но делает это так, что я не ощущаю себя бездушной куклой.

Он ласкает, хотя это и необязательно – он уже во мне, уже трахает так, что искры из глаз, а пальцы судорожно комкают простыню.

Он уже может делать все, что захочет, и я не остановлю, не стану возражать.

Но почему-то не пользуется этой вседозволенностью в полной мере.

Дамир холодный, словно вода в озере, но в то же время обжигающе горяч. Его темный взгляд скользит по спине, хотя я не вижу этого, но чувствую каждой клеточкой.

А следом, словно в доказательство моих же мыслей, ведет пальцами вдоль позвонков, очерчивает едва ощутимо и особенно глубоко входит, заставляя меня несдержанно стонать.

В этот краткий миг я вся для него. Вся. От макушки и до пальцев на ногах. Принадлежу душой и телом. Это всего лишь иллюзия, но именно она помогает не сойти с ума от той грязи, в которую я влезла.

Я представляю, что все это по-настоящему. Что это любимый мужчина сейчас так близок со мной. Что его надсадное, хриплое дыхание – результат не только похоти, но и чувств.

Что его нежность – не жалость к бедной девственной шлюхе, а нечто действительно настоящее.

И в этой своей фантазии я кончаю, содрогаясь и не сдерживая протяжного стона. Едва различаю, как финиширует и сам Дамир. Как с каким-то диким остервенением вколачивается в мое тело, прижимается к себе и кусает за загривок.

Словно дикий зверь, метит меня. А я… Только едва ощутимо улыбаюсь. Потому что это все так разительно отличается от той первой попытки, что произошла совсем недавно. И хотя между ног слегка саднит, я все равно чувствую себя счастливой. Всего на краткий миг, но я верю в ту сказку, что успела себе придумать.

9 Дамир

Девчонка вырубается почти сразу. Слабенькая, нетренированная. И я ловлю себя на мысли, что появляется неконтролируемое желание позаботиться о ней.

Зачем мне это?

Ее хрупкая фигура так и притягивает взгляд. Мы только что хорошо потрахались, но меня снова так и тянет провести по ее плечу, спуститься ниже, до самых ягодиц. Ее кожа настолько нежная и мягкая, что даже не верится.

Уверен, сейчас он мягкая и податливая, и если развернуть, раздвинуть ноги, внутри будет снова влажно и горячо.

Но вместо того, чтобы еще разок трахнуть эту куколку, отодвигаюсь, а затем и вовсе иду в душ, чтобы остыть. А с другой бабой не стал бы заморачиваться – просто поимел бы, и все.

Рядом с этой продажной недотрогой все мозги в труху превращаются.

Опасно это.

Холодная вода немного приводит в чувство. По крайней мере, похоть уже не застит глаза настолько, что все сворачивает. Лера опять свернулась на краю, словно котенок, который боится что его выбросят.

Наплевав на ненужные эмоции, подгребаю ее к себе и, накрыв нас одеялом, закрываю глаза.

А вот утро начинается не так, как я рассчитываю. Негромкий стук в дверь мгновенно вырывает из сна. Девчонка, кстати, даже не дергается. Словно и не слышит ничего. И я ей даже отчасти завидую – значит, живет в спокойных условиях.

Стоит открыть дверь, как вижу Семена. Это уже странно. Вейхман редко когда снисходит до того, чтобы самому к кому-то заявляться.

– Поговорить надо, – тихо произносит, глядя исподлобья.

Он проходит и тут же взглядом скользит в сторону постели. Вроде бы равнодушно, но я замечаю, как из-под одеяла торчит нога Леры, и мгновенно внутри что-то вскипает.

Мне должно быть по херу. Она – шлюха. Пусть и начинающая. Но меня бесит, что кто-то другой видит ее вот такой – беззащитной и сонной. Уязвимой.

– Чего хотел? – встаю, закрывая собой вид на девушку.

– Тише, – усмехается Семен. – Мне твоя дева ни к чему. Я по делу пришел. Планы поменялись.

– А конкретнее?

– Уедешь сегодня. Но в город ты не вернешься. Придется пару недель отсидеться в глуши.